Зверолов - Поселягин Владимир Геннадьевич (бесплатные версии книг TXT) 📗
Следующие шесть дней я отдыхал с семьей, но после окончания отпуска забрал дочек, и мы, воспользовавшись услугами «Аэрофлота», вернулись в Москву. Все документы и бланки, что привёз из Франции, я спрятал в тайнике на территории участка отца. На будущее, мало ли.
Дома началась привычная жизнь, учеба и практика в Склифе. А через три дня раздался звонок, и полковник Рощин попросил меня приехать к нему.
— Здравия желаю, товарищ полковник, — постучавшись, зашел я в кабинет Рощина. Того уже предупредили с поста, и он меня ждал.
— И тебе не хворать. Садись. Раньше я занят был, дела внезапные навалились по нашему ведомству. Но сегодня появилось окно. Давай без официоза, где ты был всё это время?
— Да проехался по ридной стране. Поговорил с осведомленными людьми, что знали, кто направил на меня охотников, ну и пресек это, чтобы больше не повторилось. Навсегда пресек.
— Вот как? Значит, государственную границу ты не пересекал?
— Да упаси бог, да вы что, товарищ полковник, разве я мог?! — искренне возмутился я. — Работал чисто на территории Союза. Зато больше никто не будет посылать ко мне лесных братьев, некому и некого.
— Ну, я так и предполагал… Ты, кстати, знаешь, что произошло в Лондоне?
— Телевизор смотрим, газеты читаем, — согласно кивнул я. — Метро утопло, и мост рухнул.
— Ну, не весь, пролет только один… М-да, значит это всё? Больше сказать нечего?
— Почему нечего, товарищ полковник, помните закон Архимеда? Жидкость, опущенная в тело, требует закуски, — изрек я, ставя на стол бутылку коньяка, что достал из портфеля. Нашего коньяка, «Арарат».
— Ну, раз ты в Союзе геройствовал, так в Союзе. Об этом будут знать только я и товарищ генерал, для остальных ты лишь краем коснулся этого, когда машину заминировали, в остальном чист как слеза, — сообщил полковник и поставил на стол тарелку с нарезанным лимоном. Потом принёс две рюмки.
— Это просто замечательно, — улыбнулся я, беря поданный штопор.
— Чем думаешь заниматься? — спросил полковник, принимая у меня рюмку с коньяком.
— Как чем? Жить, учиться, растить детей. Чем мне еще заниматься?.. Ну, чтобы была Правда, — предложил я тост, поднимая рюмку.
— Согласен.
Мы чокнулись и выпили за Правду.
Десять с половиной месяцев спустя. Мосгорсуд.
Зал Московского городского суда был фактически пуст, процесс был закрытым, даже родителей не пустили. Ладно, хоть дочери у них. Сейчас я узнаю приговор, так как по-другому быть просто не может. Меня слили, меня банально слили. Немного грязную самооборону с двумя смертельными исходами сделали чуть ли не умышленным убийством… Су-уки-и.
— Встать, суд идет! — известила всех секретарша. Пришлось встать, звякнув наручниками. Я считался склонным к побегам.
Судейские прошли к своим местам, и судья, открыв папку, начал свою речь.
Пока этот напыщенный индюк читал с папки, я размышлял, вернее даже вспоминал. После поездки в Англию, которую удалось по мере сил скрыть, я жил своей жизнью. Растил детей, закончил учебу, все-таки устроился в Склиф и стал врачом-практикантом в хирургическом отделении. Даже в дежурство включили в операционные. Одним словом, жизнь текла, как и хотел: друзья, развлечения — всё в меру. Отдых в Сочи тоже был.
Почему попал на скамью подсудимых? Даже не знаю, как сказать. По глупости. Причем не по своей, я там вообще был крайним. Месяца два назад это было, я после суточного дежурства домой собирался, когда меня медсестра к телефону позвала. Это мой знакомый был из конторы. Предложил встретиться по серьезному поводу и назначил место встречи, у этого чертова Политеха.
Время в камере было подумать, но я так и не пришел к определённому выводу, специально всё это было устроено или нет.
Утро, я стою и ожидаю знакомого. Тут подходит эта образина и — хрясь мне по плечу! Причем разговор ведёт с таким видом, как будто мы давно знакомы и я ему еще что-то должен. Я вежливо попросил в меру сил: иди на хрен. Подумав, что тот обознался, отвернулся, высматривая знакомого в толчее. В этом я ошибся. Не надо было выпускать его из вида. Получив мощный удар в плечо, отчего рука фактически отключилась, я мгновенно перешел в боевой режим и двумя ударами положил его. Что я, виноват, что он затылком об ступеньки грохнулся и коньки отбросил?
Тут еще трое подскочили и отправились следом, а потом, как лавина, еще шестеро. Причем пытались достать меня по-серьезному. А что, я дам себя калечить? Вот и работал серьезно. В результате два трупа, четверо полные инвалиды со сломанными позвоночниками, и у остальных переломов хватает. Только один уцелел, тот, что сбежать догадался. Я уж после узнал, что парни действительно обознались, приняв меня за своего однокурсника, который внезапно напал на знакомого. Мне его фото показывали, действительно один в один мой двойник. Видимо, тот самый, которого Миха видел несколько лет назад и спутал со мной. Там бы разобрались, все-таки чистая самооборона при трех сотнях свидетелей, драка произошла у входа в Политех. Но… Среди поломанных был сын члена ЦК. Тот разъярённо приказал: «Посадить!»
Сейчас приказ приводят к действию. Это мне Рощин рассказал, как-то смог ко мне в СИЗО прорваться. Он и передал, Сахаровский извинялся, но ничего с партийной верхушкой сделать не может, даже не пытался — чревато. Ну, а партийные работники и устроили «ату его». То есть меня. Ладно, хоть наши из конторы сделали всё, что смогли, чтобы заседание происходило в закрытом режиме. Спасибо им за это.
Я, конечно, думал, что это могли быть британцы, но версия не выдерживала никакой критики. В Британии большая попа, которую они еще не преодолели. Политический скандал, полное торговое эмбарго ряда стран, последствия диверсии, которые они никак не могут преодолеть. Французы и итальянцы, пользуясь всеобщим возмущением, умудрились у них несколько островов себе забрать. Американцы тоже отметились. Так низко Великобритания никогда не падала.
Мост восстановили, но метро только начали. Размыв был такой, что два дома под землю ушли, и множество провалов появилось. Как говорят эксперты, проще новые ветки проложить, чем восстанавливать старые. Всё размыло. Нет, не думаю, что это они. Выйдя из тяжелых размышлений, я прислушался:
— …Игоря Викторовича Соколова тысяча девятьсот сорок шестого года рождения приговорить согласно статье… к пятнадцати годам заключения в колонии строгого режима. Решение суда окончательное и обжалованию не подлежит.
Подняв голову, я посмотрел на судью:
— Думаете, на этом всё и закончилось? — прикрыв глаза, я медленно покачал головой, и снова посмотрел на судью, отчего он дрогнул. — Нет. Всё только начинается.