Fatal error: вне игры (СИ) - "Скай N" (книги читать бесплатно без регистрации полные txt) 📗
— Не принято? В каком смысле?
— Ну… в прямом. Я не поняла твой вопрос.
— Ты сказала, что у вас при обстрелах не принято кататься. У вас что, такие обстрелы, это нормально?
— Ты что, забыл про тот танк? Был уже разговор. Война у нас уже несколько лет. Город часто обстреливают. Мы привыкли.
— К такому нельзя привыкнуть.
— Можно. Человек ко всему привыкает.
Разговаривая с Крисом, Кира ухитрялась одним глазом посматривать в окна, а другим изучать интерактивную карту. Чем дольше она этим занималась, тем интереснее ей становилось в ней копаться. Такое впервые видела, и правда потрясающая детализация. Это больше походило на вид с высоты птичьего полёта в часы густого тумана. Город, как бы, скрыт за белёсой пеленой, но если сделать приближение, можно отчётливо разглядеть каждую деталь.
Только главное не это, главное, что на этой карте встречалось и такое, чего на обычных картах никогда не увидишь. Вот по линии улочки на миг промелькнула крохотная машинка, вот вспыхнул красный треугольник, обозначающий взрыв, оливковое пятнышко рядом с ним при этом растянулось в линию, показывая, что упало дерево. Вот оранжевым цветом мигает горящий дом, и суетится россыпь зелёных точек, обозначающая ненормально-осмелевших зевак и пожарных.
— Крис, а почему на карте, в некоторых местах, можно чуть ли не каждого человека рассмотреть, а местами ничего нет, только лишь здания, и ничего невозможно приблизить?
— Разница детализации, не все зоны обрисованы одинаково чётко. И сами по себе динамические отметки на ней не появляются, для этого надо, чтобы объект попал в поле зрения цифр. Чем больше цифр его наблюдают, тем качественнее обрисовка и выше точность позиционирования. В принципе, карта может вести уже нарисованный объект по пустой зоне, но это уже ненастоящие данные, это только прогноз.
— А что означает маленький красный череп?
— Где?
— Метров сто к югу от цирка.
— Я же не знаю, где здесь у вас цирк. Наведи на здание пристальный взгляд, выскочит информационная панель, дай мне из неё первые две цифры. Это кластерные координаты.
— Четыреста девяносто два и двести одиннадцать.
— Теперь вижу.
— Ну и что это?
— Место гибели игрока. Два часа прошло с того момента, уже не понять, кто его приземлил.
— Твои дружки постарались?
— Друзей, среди Посредников, у меня нет и быть не может. И сам я уже не Посредник, забудь. Да и не был им, меня Система не спрашивала, согласен я или нет. Она, вообще, не очень разговорчивая.
— На тебе пальто и шляпа Посредников, а встречают, вообще-то, по одежде.
— Это хорошая одежда.
— Старомодно выглядит, не очень красивая.
— А я за модой не гоняюсь. Да здесь никто за ней не гоняется. Если находятся настолько ненормальные чудики, их жизнь перевоспитывает с особой жестокостью. У игроков к одежде особые требования. Это пальто с хитрой терморегуляций: в жару охлаждает, на морозе согревает. Его не пробить из пистолета, если стрелять не в упор, может выдержать даже автоматную пулю, а с пары сотен метров не всякая винтовка возьмет. При попадании защищает от переломов и разрывов внутренностей, потому что, материал, встречая скоростной объект, в это месте, мгновенно твердеет на большой площади, прилегая при этом к телу. Становится, как бы, крупной деталью анатомического доспеха. Получается, импульс не в одну точку приходится, а распределяется, рассеивается. Толкнёт такая «„деталька“», конечно, конкретно и без синяков не обойдется, но есть неплохой шанс, что только ими отделаешься. Шляпа тоже непростая, думаю, ты уже поняла, что её трудно пробить. И ещё она… Чёрт! Да куда ты прёшь? Ты где права купил, индюк слепой?!
Огромный грузовик, тащивший за собой такую же немаленькую цистерну, пёр лоб в лоб, даже не думая сворачивать. Полоса для него встречная, и это при том, что левая сторона полностью свободна, там ни одной машины не видно.
Кира, почти не задумываясь, ухватилась за джойстик, одновременно прижимая к глазам очки, но её остановил возглас Криса:
— Не вздумай! Кто его знает, что у этого психа в цистерне! Держись!
Едва успела послушаться, как Крис резко свернул влево, пересек встречную полосу и не притормозил перед высоким бордюром. Машина вскочила на него, даже не заметив, без ожидаемого жесткого удара, а дальше чуть развернулась и помчалась парой колес по газону, а парой по тротуару.
Грузовик попытался увязаться следом. Но слишком уж он громадный и неповоротливый, непомерно сильная инерция, монструозная машина не сумела быстро развернуться, они проскочили перед ней спокойно.
А вот микроавтобусу, который очень некстати выскочил из переулка, не повезло. Грузовик, не снижая скорости и отчаянно виляя по дороге, жестоко смял его, разнёс на клочки, будто картонную коробку и понёсся дальше. Кира, наблюдая за ним через камеру-прицел, едва удержалась от соблазна пострелять по его задним колесам. Хорошо бы, конечно, остановить этого ненормального, но цистерна действительно немаленькая и неизвестно чем заполнена, а по обеим сторонам улицы теснятся ряды коттеджей.
Может там и копии людей живут, но слишком уж они неотличимы от оригиналов. Не поднялась рука подвергать их такому риску.
Чуть дальше Крис выбрал переулок между двумя рядами коттеджей, потом несколько раз свернул и вновь попытался выскочить на основную дорогу. Но не тут-то было, упёрся в натуральную пробку: машины замерли бампер к бамперу, их скопилось очень много, втиснуться в сплошной поток не получилось.
— Да откуда они здесь собрались?! — раздражённо воскликнул Крис. — Ты же говорила, что у вас весь народ по домам сидит?
Кира пожала плечами:
— Разное случается, некоторые люди очень нервничают при обстрелах и глупо себя ведут.
— Я их прекрасно понимаю, но только не в этом случае. Зачем им, вообще, куда-то ехать, когда снаряды летают?
— Далеко на восток они не залетают, поэтому, многие люди, чуть что, удирают в ту сторону.
— Я не пойму, как можно объехать эту пробку, здесь больше нет других дорог в ту сторону, тупик какой-то.
— Это не совсем пробка, — Кира указала вперёд. — Ты снизу не видишь за машинами, а я в прицел вижу. Там шлагбаум опущен.
— Шлагбаум?
— Там, через триста семьдесят метров, переезд через железную дорогу. Когда поезд пройдёт, шлагбаум поднимется. Надо просто немножко подождать.
— Триста семьдесят, надо же, какая ты точная. У вас что, и поезда при обстрелах ездят?
— Всякое бывает. Иногда, круглые сутки стреляют, так что, по-твоему, может нам, вообще, не жить в такие дни? Ещё и как ездят. Это очень важная дорога, она на запад ведёт.
— Постой, если верить карте и тебе, где-то там, на западе, стоят пушки, которые стреляют по городу. И у вас что, прямо туда ходят поезда?
— Да, ходят. Не до позиций вражеской артиллерии, конечно, но ходят. Это дорога для армии, там, дальше, станция, на ней снаряды разгружают. И ещё есть один хитрый поезд. Он, как бы, секретный, но все давно о нём знают. На платформы поставили батарею гаубиц и катаются по этой дороге. Заезжают на запад, стреляют и тут же назад мчатся. Время на сворачивание не тратится, прямо с колёс работают, очень удобно устроились. Даже если их быстро засекают и запускают ответку, накрыть не успевают, батарея слишком быстро уезжает. Да и вагоны там укреплены стальными листами, можно спрятаться, если попадут под обстрел.
— Хитро придумано.
— Ага, тут много хитростей всяких понапридумывали. Я такое могу рассказать, что ты… — Кира осеклась на полуслове, опустила руку, пощупала бедро и ошеломлённо выдала: — Крис… по-моему, я перестала ощущать это в ноге… Оно исчезло. Вообще, исчезло. Невероятное ощущение.
— Не понял?
— Ну… это… В бедре, которое. Там, как бы, комок ощущался. Чужое. Растянуть его не получалось, мешал. Прихрамывала из-за него, когда уставали мышцы. Очень выбешивало.
— Да, я помню, ты рассказывала.
— Больше его не ощущаю. И даже пальцами не могу нащупать. По-моему… по-моему, твоё лечение подействовало.
