Неуязвимых не существует - Басов Николай Владленович (читать бесплатно полные книги TXT) 📗
– Еще Абдрашита Самойлова. Ты понимаешь, что это значит?
Да, это было еще хуже Карпины. Абдрашит был ментатом, одним из самых удивительных и совершенных. Потомственный шаман, ненецко-негритянская смесь, в некоторых телепатических возможностях он превосходил всех, кого я знал. Говорили, что ему удавалось даже наладить слежку глазами зверей и птиц, то есть во время операции управлять ими и считывать их ментальный сигнал, а этим не могли похвастаться даже самые известные ментаты мира.
– И чего они от меня хотят?
– Хотят убить. – Она помолчала, взвешивая эти слова на языке. – Приказ пришел от самого Джарвинова.
Я кивнул, подошел к ней и поцеловал в теплые, мягкие губы. Они не ответили, я даже не мог определить их вкус и запах.
– Да, я забыла сказать, что твоего Мелковича практически отстранили от дела. Считается, что он пристрастен.
Как это иногда бывает после ментального внушения, связь никак не обрывалась, хотя изрядно загружала уже мое сознание, я даже не совсем четко ориентировался в обстановке. Но по этому каналу шли очень приятные волны ее эмоций, ее отношения к происходящему. Я и сам не спешил вернуться из измененного в обычное состояние сознания.
Она была благодарна, что я к ней пришел. И испытывала облегчение, что не нужно как-то по-особенному соблазнять меня. Как ни странно, ее это обижало, ее это даже оскорбляло с другими, кажется, она по-девчоночьи боялась получить отказ.
– Передел в самом деле надеется меня поймать?
Когда-то Передел был моим другом, я выполнил за него пару очень сложных и неприятных заданий. Когда я улетал на харьковское дело, он был уже два года как командир нашей группы и собирался делать карьеру по всем правилам. А это значило, что он-то не стал бы со мной целоваться, он бы попробовал меня арестовать и передать Джарвинову при первой же возможности.
– Он не хочет, но понимает, что иначе его уберут. Пока его хватило только защитить твою жену.
Я удивился. И испугался.
– Она вернулась?
– Вернулась и ничего не подозревает о происходящем. Она думает, что все улеглось. И Нетопырь хочет использовать ее как наживку для тебя.
– Говоришь, ее защищает Передел?
– Сейчас Передел, раньше Мелкович. Но их возможности падают. К тому же пошли разговоры, что Передела тоже скоро отстранят. По крайней мере, его приказы уже значат меньше, чем мнение Нетопыря.
Я запомнил эту информацию, она стоила того, чтобы ее запомнить. И мой бывший шеф и бывший друг явно заслужили мою благодарность, а этого лучше не забывать.
– Не уберут, если Джарвинов сыграет в ящик. Тогда о нем просто забудут. Даже упрекать не будут, неудачу свалят на Нетопыря.
– Ты в самом деле надеешься убрать директора?
– С каждым днем у меня все меньше возможностей этого не делать.
Теперь я опустил руки на ее бедра, они даже дрогнули под мягким, домашним халатом от этой немудреной ласки. Губы у нее наконец-то ответили моим. Они пахли жасмином и черри.
42
Поутру, когда все основные информационные агентства принялись орать о моем аукционе на Золотце, я сел на хвост нанятой домработнице из пресловутого бюро и проследил за тем, чтобы она с ключами от квартиры и всем необходимым, в том числе и деньгами на мелкие расходы, прошла через полицейских наружников и оказалась во временном обиталище Пестелии. Наружники ее пропустили, значит, как я и предполагал, ничего определенного у них не было. Иначе они вломились бы, и рухнул весь мой план использовать Золотце как приманку.
Это меня устраивало, поэтому я ничего пока изменять в ситуации с Пестелией не стал, а просто развернулся и покатил в самый трущобный район Тверской. Уже к полудню я обзавелся еще одной квартиркой, из старых московских, довольно обширных и совсем не защищенных от взлома, скажем, через стену. На этот раз я выглядел как атлетически-прилизанный охранник преуспевающего сутенера. Даже фальшивую бриллиантовую фиксу нацепил на верхний резец. Почему-то считается, что бриллиантовые фиксы подделать невозможно, что они прозрачные и всякое такое. На самом деле, они подделываются так же легко, как и многое другое, а вот внимание свидетелей привлекают на сто процентов. Если информация о моем вселении попадет не сразу к Нетопырю, а к какому-нибудь оперу поглупее, то он купится на описание свидетелей, которые про этот отсутствующий зуб будут кричать в один голос. С некоторой долей везенья меня могли и не заметить.
Кроме того, моему новому имиджу весьма способствовал байкер. На всякий случай я отдал его в ремонт, разумеется, левый, чтобы не сообщать о таких подробностях, как изменение кое-каких бумажек, внешних причиндалов и резком повышении мощности, что было мне почти не нужно, но позволяло на малых скоростях, принятых в городе, кататься почти бесшумно.
Еще раз порадовавшись, что в период подготовки к одной из операций в Астрахани я изобрел этот камуфляж, который, кстати, не был еще зафиксирован в моем личном деле, я накупил еды и засел, как настоящий наркоман, в своей берлоге, словно бы не мог даже шевельнуться под сплошной пеленой своей дури. Никто, ни уборщицы этого домика, ни соседи, ни даже консьерж, которые были, разумеется, платными осведомителями полиции, не усомнились в этой легенде.
Это был очень действенный камуфляж, я его давно заметил и совершенствовал на десятке заданий, не меньше. И всегда он срабатывал. Суть его заключалась в двух вещах – делай как бы тайну из того, что и так всем понятно, и не делай тайну из того, что хочешь остаться в тени. О тебе доложат кому надо, но это все равно никого не заинтересует, потому что слишком много таких, на которых есть что-то конкретное. А на тебя ничего конкретного быть не должно, и пару недель тебя не станут беспокоить. Разумеется, потом кто-нибудь придет или с темной стороны, от плохих ребят, или из полиции, которая, практически, в моем благостном отечестве еще чернее, но тебя к тому времени тут уже быть не должно.
Я просидел в этой норе два дня. Просто провалялся, рассматривая все московские и общерусские каналы подряд. Разумеется, с программами новостей. В них сообщалось, что в Москву явилось три разнообразных делегации с самыми непонятными целями – от научных до неопределенных.
Назвавшись выдуманным информационным агентством нашей Охранки, я позвонил в аэропорт и поинтересовался, прибыл ли спецрейс из Харькова. Когда мне четко и недвусмысленно подтвердили, что да, рейс состоялся, я возликовал. Ловушка сработала, по крайней мере одно из посещений оказалось по мою душу. Вернее, ради совершенной Пестелии. Что я должен делать дальше, было понятно.
Проблемой было не купить, а вывезти Золотце. Харьковский диктатор, определенно, не хотел ссориться с московской общественностью, не хотел нарушать закон. Для этого он должен был купить девушку, а потом сразу перетащить ее на свою территорию. Когда отношения между Сапеговым и Джарвиновым наладились, таких территорий по Московии стало немало, но главной считалось несколько арендованных на большой срок президентских апартаментов в гостинице «Новая Россия» на Васильевском спуске, реконструированной на месте старой гостиницы, которую строили еще заключенные Сталина. Или рабы Брежнева, я не очень помню, чем они отличались друг от друга.
Расположившись в уютном ресторанчике на этаже бизнес-класса, я быстро проверился, нет ли поблизости активного и сильного ментата. Телепатов средней руки было немало, главным образом секретарши, которые стоили раз в десять выше, чем нормальные девушки, но которые были весьма престижны именно из-за умения читать самые разные желания своих шефов. Все они для меня опасности не представляли, потому что их сил едва хватало, чтобы подавать в нужный момент чай своим работодателям.
Президентские апартаменты, являющиеся формально харьковской территорией, я нашел довольно быстро, их занимали высланные на предложенный аукцион покупатели от Сапегова. Их было трое – один евнух, разумеется, спец по женским прелестям, и двое охранников. Из оружия у охраны было только легкое стрелковое, разумеется, согласованное с полицией, и то, как скрупулезно они это соглашение соблюдали, сразу выдавало, что за ними следят ребята из нашей Охранки, и очень плотно.
