Псы войны - Первушин Антон Иванович (читать книги полностью txt) 📗
«А вот это уже совсем не моё дело» – подумал Айле, который и так чувствовал себя перегруженным операцией по наблюдению за американскими гостями и расследованием убийства Магды Калхайно, однако при «разборе полётов» у генерала Керро, когда над головой молодого капитана начали сгущаться тучи, Марк вспомнил об аномалии и сразу выложил эту карту на стол. Керро удивился. Взял из папки Айле записку от группы «АниР», прочитал своими глазами.
– Что это означает? – спросил генерал.
– По-моему, в Белогороде создаётся база для деятельности вооружённого подполья, – ответил Айле, не моргнув глазом.
Керро прошёлся по кабинету и вид при этом имел мрачнее тучи, но вдруг остановился и повеселел:
– Вооружённое подполье?
– Так точно.
– Очень интересная версия.
Айле не стал комментировать последнее высказывание, полагая, что скромность украшает человека.
– Значит, он решился… – пробормотал Керро, разговаривая как бы сам с собой, потом взглянул на Марка: – Вот что, капитан, твоя версия интересна, но требует самой тщательной проверки. Я вижу, ты готов включиться и в эту работу, но не следует себя перегружать. Всё-таки сейчас мирное время, а не война, и нет необходимости не спать ночами, изводить себя, напрягать последние силы…
Пришла очередь удивляться Марку Айле. Что случилось с генералом? В кои-то веки он пошёл на поводу у «ленивого» подчинённого и признал, что тот «перегружен»? Неужели сведения о торговой аномалии в столице Биармии действительно имеют хоть какое-то значение?.. Надо будет поразмыслить на досуге…
– Продолжай заниматься делом Калхайно, – распорядился Керро. – И не забывай про наших американских друзей…
Так Айле и собирался поступить. Однако любопытство взяло своё, и он послал в группу «АниР» ещё один связанный запрос: на какое частное или юридическое лицо оформлялись документы по регистрации магазинов «Охота-рыбалка» в Биармии. На этот раз ответ не заставил себя ждать. Уже через полчаса Марк Айле знал, что всего в регистрации участвовало девять человек, одним из которых был «частный предприниматель» Дмитрий Ивановский.
– Ивановский… Ивановский… – забормотал капитан, вспоминая.
И вспомнил. Господин Ивановский – это тот самый субъект, который подсел к нему в «Гамлете», потом поставил арманьяк Брумману и увёз Ингу Бьярмуле. Значит, он из «Охоты-рыбалки»? Тогда чего он хотел от сына президента?..
Айле подумал, что неплохо было в профилактических целях установить за Ивановским наружное наблюдение, прощупать его источники доходов и связи. Вдруг он работает на федералов, и все эти смутные интриги вокруг Айна Бруммана являются частью секретной операции, которую придумали в мрачных кабинетах Московского Кремля. Как там говорил Керро? «Нам придётся преодолеть сопротивление со стороны российских спецслужб, которые пойдут на любые провокации?» Неужели момент настал?..
Однако, придя к такому выводу, молодой офицер Службы госбезопасности Биармии понял, что не хочет разбираться во всём этом хитросплетении интриг и тайн – ситуация из таких, когда отмыться не дадут ни в случае провала, ни в случае успеха. Тут лучше постоять в стороне и посмотреть, чья возьмёт, а потом или присоединиться к победителям, или изобразить незнание того обстоятельства, что кто-то победил.
Марк Айле и сам не заметил, как стал расчётливым и циничным политиком. Но и сказать ему об этом было некому…
Анатолий Хутчиш попался на ерунде.
У него элементарно кончилась наличка, и он забежал в первое попавшееся отделение Сбербанка, что снять пару тысяч со счёта одной из своих кредитных карточек. Он подошёл к окошку контролёра, сказал: «Здрасьте!» и замер, потому что узнал женщину, сидящую за стеклом. Нужно было немедленно уходить, и Хутчиш сразу развернулся и двинул к двери, но тут же услышал вслед: «А ну стой! Держите его! Он вор!».
Крик этот Анатолию тоже был хорошо знаком, поскольку его обладательница являлась той самой жадноватой дамой бальзаковского возраста, которой он «впарил» поддельную долларовую купюру за пятьсот рублей.
Навстречу Хутчишу кинулся охранник банка – дармоед в униформе. Анатолий даже не задержался, чтобы объяснить свою позицию, – он молниеносно ударил охранника в солнечное сплетение, и тот, всхлипнув, повалился в сторону, освобождая проход.
Хутчиш был уже в шаге от свободы, но тут дверь, к которой он стремился, вдруг открылась внутрь и с силой долбанула его по наклонённой вперёд голове. На какое-то время он вырубился, а когда очнулся, то обнаружил, что лежит на полу, запястья скованы наручниками, а над ним возвышаются три горы, и одна из этих гор говорит громогласным голосом:
– …Учитесь, молодёжь, пока я жив! Вот, помню, при взятии Кабула…
«На своего напоролся, – подумал Хутчиш удручённо. – Невезуха…»
Потом два милиционера подняли его под локти и потащили к жёлтому «козлу». Закинули в тесное отделение для транспортировки заключённых, захлопнули дверь, повезли.
Так Анатолий оказался в местном отделении милиции, но пробыл там недолго. Потому что компьютер отделения, пискнув, выдал исчерпывающую справку об арестованном кадре, которого не первый год безуспешно разыскивают МВД и ФСБ.
Усатый лейтенант, начальствовавший в отделении, подумал и позвонил в Управление госбезопасности, откуда сразу же примчалась целая группа архаровцев.
Так Анатолий оказался во внутренней тюрьме местного Управления госбезопасности, где провёл целую неделю. На контакт с сотрудниками он не шёл, на вопросы не отвечал – подтвердил только, что является тем самым, за кого его принимают, то есть Анатолием Васильевичем Кучинским, мошенником питерского разлива, известным в узких кругах под погонялом Штык.
Офицер СГБ Биармии, работавший с Хутчишем, обнаружив, что перед ним заурядный гастролёр, чем-то насоливший федералам, довольно быстро утратил к нему интерес. Помурыжив Штыка для порядка, он в конце концов послал телетайпом сообщение об аресте гастролёра и получил ответ, что скоро прибудет спецконвой.
Коллеги из Питера заставили себя подождать, и Хутчиш провёл во внутренней тюрьме ещё неделю. Он прекрасно понимал, что сорвал все сроки выхода на связь и в батальоне уже обеспокоены его отсутствием, но никаких активных телодвижений не предпринимал, выжидая момент.
Такой момент представился в купе самого обычного поезда, куда двое спецконвоиров доставили Хутчиша для дальнейшего его препровождения в Питер, на Литейный-четыре. Конвоиры явно не догадывались, с кем имеют дело, и вели образ жизни, несовместимый с должностными инструкциями. Приковав Штыка наручниками к кронштейну верхней полки, они решили расслабиться, то есть купили бутылку водки и за пару тостов высосали её. Помаявшись полчаса и видя, что их подопечный сидит смирно и вообще, кажется, уснул, приткнувшись в углу с закрытыми глазами, порылись в карманах и купили ещё одну бутылку. Эта вторая бутылка обошлась им в «служебное несоответствие». Но сначала их наказал сам Хутчиш.
Когда эти двое чокнулись стаканами, чтобы опрокинуть в себя очередную порцию «огненной воды», Анатолий распрямился, подобно пружине, и ударил ближайшего к нему конвоира в висок – тот моментально выключился, уронив свой стакан. До второго из конвоиров Хутчиш не дотягивался, а потому запустил в него полупустой бутылкой. В отличие от противников Анатолий был трезв и не промахнулся. Правда, бутылки не хватило, чтобы отправить конвоира в беспамятство – с безумным видом он полез в кобуру, однако Хутчиш успел раньше – выворачивая скованную руку, он дотянулся до кобуры первого конвоира и в тот момент, когда противник наконец извлёк своё оружие, ствол табельного ПМ смотрел ему в лоб.
– Тихо, тихо! – быстро и успокаивающим тоном сказал Хутчиш. – Не нужно рыпаться, мой друг, и всё будет хорошо.
Несмотря на выпитое, конвоир понял, что проиграл, и лицо его в один миг из розового стало серым. Он смотрел на пистолет взглядом кролика, которого загипнотизировал удав.
– Ближе, – продолжал говорить Анатолий. – Положи пистолет и подойди ближе.
