Бешеный прапорщик. Части 1-20 (СИ) - Зурков Дмитрий (книги регистрация онлайн TXT) 📗
Великий Князь не выдерживает и прерывает монолог академика:
— Уважаемый Иван Петрович, мне кажется, что Вы несколько преувеличиваете силу воздействия синематографа. Согласен, что первые фильмы действовали на неискушённого зрителя ошеломляюще, но это лишь по началу. Новое всегда удивляет, а иной раз и пугает, так уж устроен человек.
— Ну-с, не скажите, Ваше Императорское Высочество. Раз уж Вы коснулись сфер психологии, в коих я кое-что понимаю, то извольте выслушать короткую лекцию о прошлом и будущем…
Пока даже не о синемА. Итак, семидесятые годы века восемнадцатого. По улицам Европы дефилируют молодые люди в синих фраках, жёлтых жилетах и панталонах. А затем часть из этих щеголей находят мертвыми с простреленной головой валящихся в луже крови. А толкает их на самоубийство неземной талант Иоганна Вольфганга фон Гёте и его роман «Страдания юного Вертера». Эпидемия самоубийств захлестывает Европу. Доходит до того, что в ряде стран запрещают ввоз этой книги.
Теперь перенесемся в грядущее. Во Франции, в 1938-м году выходит фильм «Набережная туманов». О несчастной любви, об измене и крушении всех человеческих надежд. Многие зрители по нескольку раз просмотрели эту ленту. И, самое интересное, когда в 1940-м году Париж капитулировал, сами же французы обвинили этот фильм в разгроме Франции и позоре страны, мол, картина своей безысходной тоской морально разоружила нацию. А от одного своего знакомого я узнал, что снимали сей шедевр и на германские деньги…
А теперь вернемся в наше время. Михаил Александрович, Вам не доводилось просматривать ленту, произведённую Скобелевским комитетом «Умер бедняга в больнице военной»? Сценарий фильма можно проиллюстрировать так:
Я считаю, что этот фильм — выстрел в спину Русской Армии и ее солдату! Я бы этого режиссера!..
Присутствующие невольно вздрагивают от внезапного грохота. Павлов, разгоряченный своей «лекцией» и предметом обсуждения, резким движением пытается пригвоздить лежащий перед ним блокнот к столешнице остро отточенным карандашом.
— Оно, конечно, Александр Македонский — герой, но зачем же стулья, пардон, столы ломать? — Великий Князь, улыбаясь, слегка интерпретирует Гоголя. — Я понял, Иван Петрович, но что Вы предлагаете взамен?
— Мы должны снимать фильмы, наполненные оптимизмом, верой в победу и при этом их сюжет и герои не должны быть надуманными. Люди должны узнавать в героях самих себя, своих знакомых, или друзей. В батальных сценах не место парадности, должна быть обычная проза войны, в которой подвиги совершают не былинные богатыри, а простые русские солдаты. — Павлов, устыдившись своего порыва, берет себя в руки. — И не должно быть ни капли лжи. Безусловно, художественное произведение — это не дневник и не мемуары. Роман Толстого «Война и Мир» при всей его гениальности — не учебник военной истории и по нему нельзя изучать все нюансы тактики, но в целом он рисует абсолютно объективную картину событий. И на этой книге будут учиться как нужно защищать Родину многие поколения россиян…
Но об этом можно говорить бесконечно. А посему, Михаил Александрович, по примеру Вашего прадедушки готовьтесь стать высочайшим цензором. Вот здесь, — академик протягивает Великому Князю пухленькую папку, — обобщенные предложения по основным направлениям кинематографа, как художественного, так документального, научного и популярного.
— Иван Петрович, а Вы уже нашли будущих витязей пропаганды и богатырей информационных войн? — Пытаюсь поскоморошничать и разрядить обстановку — ни разу еще не видел, чтобы Павлов-Тимин карандаши в доски забивал. — Если нет, я Вам адресок подкину. Рядом с внезапно обретенной мною дачкой, кажется, какая-то киностудия обретается. Только персонал придется сменить, нынешний мне не нравится — слишком откровенно на мою супругу пялились, гаденыши… Я думаю, Петр Всеславович должен быть в курсе, кто такие и откуда…
— Насколько я понимаю, речь идет о павильонах «Киноателье „Русь“»? — Неслышно вернувшийся вместе с Потаповым Воронцов, наверное, слышал конец фразы. — Хозяин — костромской купец-старовер Трофимов. Состояние свое сколотил на строительных подрядах, увлекается театром и синематографом. Полтора года назад вместе с инженером Алейниковым основали «Торговый дом „Русь“» и занимаются производством фильмов. Очень дружны с Московским художественным театром, с ними работают практически все артисты, режиссеры и художники. Из самых популярных картин — «Дочь истерзанной Польши», снятая, скорее всего, по мотивам одной из новелл Мопассана.
— Как Вы считаете, Петр Всеславович, с ними можно сотрудничать? Я имею в виду патриотическую пропаганду. — Интересуется уже окончательно успокоившийся Павлов.
— Я полагаю, что — да, Иван Петрович. Но стоит учесть, что они сейчас нацелились на религиозные темы. Собираются снимать фильм о сектантах-хлыстах. Называться будет, кажется…. «Лгущие Богу»…
— В свете того вопроса, что мы сейчас обсуждаем… Помимо всего в Столице я встречался с членами Святейшего Синода. — Великий князь старается скрыть за деловым тоном горечь, но ему это не совсем удается. — Хотелось выяснить отношение наших иерархов к предстоящим событиям… И не скажу, что они горят желанием поддержать самодержавную Власть. Более того, мне прочитали целую проповедь о том, что местоблюстителем Христовым должно считать не императора, как представителя светской власти, а патриарха, как особу духовную. То есть Церковь в трудный момент отказывается признать царя Помазанником Божьим и в случае волнений не станет призывать паству на защиту Престола… Единственная радостная весть — от протопресвитера Георгия Щавельского. Он также был у меня и заверил, что сделает всё для того, чтобы армейские и флотские священники были на нашей стороне.
— Я думаю, что если будет введен пост Патриарха, лучшей кандидатуры нам не найти. — Довольно улыбаясь, замечает Федор Артурович.
— Согласен. Тем более, что его поддержат другие архиепископы, да и простые священники не останутся в стороне. А что касается Синода — на мой взгляд там сейчас сидят не иерархи, а бюрократы от Церкви, которые только и занимаются всякой ерундой типа бракоразводных дел. — Поддерживает генерала Иван Петрович.
— Хорошо, давайте вернемся к более важным вопросам. — Великий князь заглядывает в свой блокнот. — Что у нас по Кронштадту?
— Адмирал фон Эссен предупрежден и готов навести порядок в своей «вотчине». — Келлер тоже заглядывает в свои тезисы. — Корабли в Петроград попасть не смогут, ледовая обстановка не та. А на случай выступления матросов нужно, я полагаю, в местах вероятного перехода выставить засады. Из оружия у восставших будут только винтовки, ну и очень небольшое количество пулеметов.
— А что нам скажет специалист по засадам? — Павлов вопросительно смотрит на меня.
— Теоретически без изучения карты могу сказать, что может получиться фифти-фифти. Сколько их будет, какими отрядами они двинутся — это пока неизвестно. Если окончательно оголять «фланги» в Москве и перебросить туда часть роты огневой поддержки, думаю, шансы неплохие. Взять пулеметы, 37-миллиметровые «револьверки», минометы, часть людей для прикрытия…
— Добавьте сюда еще несколько аэросаней с теми же пулеметами. — Внезапно подает голос Потапов. — Где их можно поискать, я потом Вам скажу…
— Николай Михайлович, прошу Вас, давайте не будем разводить таинственность там, где это не нужно. — Келлер, вежливо улыбаясь, пытается поставить контрразведчика на место, и тот сдает назад.
