Сотовая бесконечность - Вольнов Сергей (книги серия книги читать бесплатно полностью TXT) 📗

Но это огорчение было слабой тенью того неумолимого и ужасного, что неотвратимо надвигалось на него в образе бритоголового варвара с драгоценной серьгой в левом ухе.

Его серые, как грозовое небо, глаза излучали какую-то спокойную уверенность. Уверенность в своих силах. Уверенность в своих товарищах. Уверенность в том, что его дело – правое! И ничто не в силах поколебать эту уверенность. Только смерть! Да и то, как он слышал от других негоциантов, любителей дальних путешествий, даже на заведомую смерть сколоты шли охотно, если были уверены, что их жертва не напрасна. Сколотов по всей просвещённой части мира презрительно именовали варварами, но в то же время сильно опасались. Потому как были те сколоты, как правило, люди боевые, независимо от звания. И отпор всегда давали на всякие скандалы! А уж если случилось двум-трём сколотским варварам в одном месте встретиться… Пиши пропало! Такое устроят! Городская стража, едва узнав, что вызывают туда, где замешаны сколоты, попросту никуда не идёт и не скачет! А кому хочется быть битым?! Ведь эти неистовые варвары всегда бьются так, словно их последний час пришёл! Понятно, почему со сколотами, упорно называющими себя руссами, все, кто неглуп, связываться не спешили. И рассказывали про них и их варварские обычаи вещи столь ужасные, что…

Поток его мыслей оборвал резкий скрип и хлопок двери, сквозь которую незадолго до того удалилась Анна. К Гюнтеру приближался, широко улыбаясь, тот самый варвар Васил! Он энергично разминал руки и, подойдя к Гюнтерову ложу, поинтересовался:

– Ну что, паныч, начнём?

Джакомо готов был обмочиться в очередной раз, глядя в эти холодные глаза цвета дамасской стали, но мочевой пузырь, съёжившийся от страха, как и его хозяин, выдавил на этот раз лишь пару жалких капель, не добавивших к общей картине ни цвета, ни запаха.

– Н-не-е-е над-д-до! – вытолкнул из себя Гюнтер и потерял сознание.

В себя он пришёл от града сыпавшихся на его многострадальное лицо полновесных и весьма болезненных оплеух. Едва распахнув очумелые глаза, Гюнтер обнаружил себя всё так же крепко привязанным к чему-то ровному и твёрдому. И над ним нависал страшный, добродушно улыбающийся ему, как родному, и дышащий невозможной смесью лука и частичек адского огня варвар Васил!

– Ну, шо, паныч? – почти равнодушно поинтересовался он, как бы ненароком демонстрируя и без того растоптанному сыну Венсана Пуабло Джакомо некую короткую, но очень зловещего вида пилу с устрашающе растопыренными треугольными зубьями. – Сразу всё пропишешь, или больно тебе делать?

Гюнтер почувствовал, как вдоль позвоночника пробежал неприятный холодок и зашевелились волосы на макушке. А всё его естество внезапно охватило нестерпимое, как чесотка, желание поделиться с этим незнакомым ему человеком всем, о чём имел хоть малейшее представление!

Вот при таких печальных обстоятельствах Гюнтер Венсан Джакомо, богатейший и знатнейший негоциант города Венетто, и стал активнейшим соглядатаем Иноземного приказу царства Хоривского. Земли сколотов. Иначе – руссофф.

Ведущие в обеих спарках друг друга стоили. Боевые наставники у ребят – что надо! Поди поищи лучших… Развелось сверхчеловеков в коридорах мироздания страшное дело сколько! Что бы это означало? Последствия наличия хроносом, изменяющих нормальный человеческий геном, проявляются всё чаще и чаще…

Госпоже не стоит знать, что она схалтурила… Не доложит Верховной, пока не разберётся, чья вина, может быть, никакая это и не халтура, а фатальное совпадение. Сказать кому – не поверят! У двух младших, Алексеев, земного и локосианского – не только внешность более чем схожа, но у них фактически совершенно одинаковые ментальные карты. Это даже не полное совпадение отпечатков пальцев, теоретически допустимое… Идентичность до такой степени невероятна, что руки от бессилия опускаются.

Внешность старших постоянно корректируется в зависимости от требований очередного фронта, и внутренне они тоже кажутся совершенно одинаковыми. Но лишь потому, что оба ЗАКРЫТЫЕ. Этакие ходячие закупоренные сейфы, вертящиеся по орбитам вокруг двойной звезды. Танки одной и той же модели с наглухо задраенными люками. Крепости неприступные. Видно издалека, а внутрь попасть – никак. Не подступишься.

Она ПРОБОВАЛА. Не получилось. Приступом не взять, и подкопы не вырыть… Лазутчика бы внедрить.

Откуда же они взялись, крутые такие?

Но сейчас не этот вопрос первым номером стоит. Важнее сообразить, ГДЕ. Приблуды-то, копии загадочные, на Земле – точно. А вот куда перебросились маршал и принц? С Земли они пропали. Без вариантов. Но где они? Вариантов не счесть. Видеть она их видит, но словно репортаж в проекционном экране – картинка прекрасная, звук отличный, источник же трансляции – неизвестен. Не отслеживается.

Тревожно ей как-то. Ох неспокойно на душе! Cтарший догадывается, что дело нечисто, что окружающие реалии, мягко говоря, не совсем соответствуют Земле. Ведомый пребывает в блаженном неведении. Он землянин только наполовину. Уроженец Локоса, на родине предков по отцовской линии впервые побывал, историю её пунктирно изучал. Алексу что гранбриты, что англичане – без разницы. И руссы вместо русских у него не вызывают особого беспокойства, он равно преисполнен гордости, полагая себя приобщённым к таинствам племени прямых предков отца.

Его «дублёр» с Земли, не менее смышлёный, возможно, заподозрил бы неладное. Окажись на месте принца. Но он-то остался ДОМА. Пока доблестный маршал и его достойный ученик верой и правдой служат государю сколотов, «дядя» зачем-то целенаправленно таскает «племянничка» по… горнилам революций.

Революционная слава при ближайшем рассмотрении меркнет. Так называемая Великая французская собственноручно расправилась со Свободой, Равенством и Братством – гильотина оказалась самым действенным инструментом народовластия. Сожрав своих детей, революционные идеалы скоренько выродились в наполеоновские планы мирового господства. Свершившиеся в стране России первая и Февральская революции запомнились бесчисленным множеством нарушений элементарной логики, а Великая Октябрьская социалистическая на поверку выглядела банальным переворотом, переходом власти от одной политической клики к другой. Знаменитый штурм Зимнего, после двух безуспешных попыток едва не прекратившийся, на самом деле удался лишь потому, что сторону «восставшего народа» принял полковник регулярной армии, солдаты которого подчинились его приказу и с третьего раза играючи взяли дворец – профессиональные военные не чета пьяным люмпенам… Завершился самый парадоксальный период российской истории семь с лишком десятилетий спустя такими же бурными событиями. Обе революции девяностых оставили не менее горький и недоумённый осадок в памяти… После этого случился короткий марш-бросок вверх, день-ночь на знаменитом Майдане и другие сутки, спустя ещё пару циклов. Странная украинская Оранжевая революция, вначале исполненная великой надежды на торжество подлинной свободы духа и демократии, в итоге вылилась в такой фарс, что оставалось только недоумённо развести руками вместо ответа на вопрос «зачем?». Хотя революционная Площадь запомнилась уникальной атмосферой, замешанной на отчаянной вере в радикальные перемены и не менее отчаянном страхе, что старые власти вот-вот начнут кровавую бойню… Вообще, в Украине той поры «весело» жилось, и опасность гражданской войны не один месяц оставалась реальной.

Порох и дерьмо гражданских войн напарники также понюхали. Хватило полудюжины, начиная с российско-россий–ской. По жестокости эти войны переплюнули все другие. Лютая ненависть к соплеменникам, придерживающимся иной точки зрения на мироустройство, почему-то возникает в землянах быстрее и легче, чем гнев, направленный вовне, на пришлых захватчиков. Возможно, тех, кого близко знаешь, ненавидеть проще и обоснованнее, чем малознакомых иностранцев?

В этом смысле показательно выглядели войны французов и провансальцев. Не гражданские, но народы двух стран были родственны в достаточной степени, чтобы считаться близкими. Вроде русских и украинцев. Французы в итоге уничтожили целую самобытную нацию. Да так рьяно, что фактически истребили язык, памятники культуры, наследие поколений предков. Остатки выживших провансальцев ассимилировались. От независимой страны осталось только название провинции на карте…