Оракулы перекрестков - Шауров Эдуард (библиотека электронных книг txt) 📗
— …Может знать, где сегодня твой будет ночлег, — недоуменно повторял про себя Мэй, поднимаясь на посадочную платформу.
Недалеко от эскалатора стояли два полистоппера. В своих черно-жёлтых рельефных дефендерах они напоминали шмелей-мутантов.
«Чего они торчат здесь, как мухи на сладком?» — подумал Мэй, невольно замедляя шаг и разглядывая стражей порядка.
Один из стопов, будто спиной почуяв чужое любопытство, обернулся и смерил Бенджамиля недобрым взглядом.
— Эй! Мистер! — сказал он, поигрывая длинным стрекалом шокера. — Проходите, не стойте столбом, вы не на выставке.
Второй стоп поправил ремешок каски и сплюнул на платформу.
Вагончик тубвея потому и называют таблеткой, что он представляет из себя плоский цилиндр. Его объёма хватает ровно настолько, чтобы вместить человека средней комплекции. Толстяки выкручиваются как умеют. Довольно рослому Бенджамилю тоже приходилось терпеть некоторые неудобства.
Бен втиснулся в узкое кресло без подлокотников, изогнутая пластина двери скользнула на место, и таблетка втянулась в горло трубы. С полминуты она двигалась плавно, потом рванула вперёд так, что заложило уши, а от желудка до затылка пробежала волна дурноты. Бен прикрыл глаза, он знал, что через пару минут ощущения войдут в норму. Ехать предстояло час с небольшим. Бен поднял руку и под рубашкой с высоким воротом нащупал медальон оракула. Глупое какое-то предсказание: «…где сегодня твой будет ночлег». Что имел в виду электронный кругляш?
«Может, мне нужно сегодня пойти к Ирэн?» — терялся в догадках Бен.
Вот уже в течение пяти лет он был женат на Ирине Гирш. Долгие пять лет их отношения оставались настолько счастливыми и гармоничными, что два месяца назад они решили перевести свой брак из разряда гостевых в разряд стационарных.
Бен не сомневался, что они с Ирэн проведут замечательные выходные, что с субботы на воскресенье он останется у неё и у них будет волшебная ночь, но к тому, чтобы нанести визит прямо сегодня, он был как-то не готов. Тем более следовало привести себя в порядок. И вообще, пятница была его днём. Он уже наметил планы на вечер: надо определить полку под новое приобретение, надо разобрать ящик с комиксами и почистить аквариум, надо принять душ, на десерт перед сном один из любимых фильмов, в холодильнике есть бутылочка пива, а Ирэн, кстати, не выносит запаха пива.
— Нет, — сказал Бенджамиль сам себе. — Сегодня идти никак не стоит, тем более что корень моих переживаний — сумасшедший бармен и антикварная игрушка.
Бен решительно достал карманный интельблок и углубился в изучение сегодняшних записей, скопированных с рабочего терминала. В основном это был бытовой трёп криминальной прослойки чёрного буфера, термин «трэч», собственно, и переводится, как «трёп». Кое-какие разговоры были закрытыми, и служебного допуска Мэя явно не хватало для дешифровки сигнала. Эти записи Бенджамиль, не раздумывая, стирал. Всё больше входя во вкус, он рылся в этом хламе, время от времени помечая и записывая интересные или не совсем понятные слова. Что-то получалось определить сразу, что-то нет, и Бен подолгу глядел в потолок таблетки, пытаясь почувствовать связи и аналогии.
Он как раз мучительно размышлял над сочетанием «клюни пашнан», когда назойливый сигнал в левом ухе вернул его к действительности. Бен мысленно выругался.
— Я слушаю, — сказал он, стараясь, чтобы голос звучал ровно, с небольшой толикой верноподданнического рвения.
— Мистер Мэй, — зазвенел в ухе неприятный фальцет Соломона Шамсу, — я звоню вам по поручению мастера Ху. Где вы сейчас находитесь?
— В трубе! Еду домой! — не удержался-таки от неприязненного тона Бенджамиль.
— Нет, где вы находитесь? Рядом с какой станцией?
Бен протянул руку и активировал поцарапанный видеомонитор таблетки.
— Проехал пятидесятую, — сообщил он. — А что случилось?
— Вы должны немедленно прибыть в распоряжение мастера Ху, — нетерпеливо задребезжал голос секретаря. — Чрезвычайные обстоятельства!
— А Майер? — совсем потерялся Мэй.
— Майера не будет! Все разъяснения вы получите позже. Сойдите на пятьдесят третьей. — Шамсу прямо-таки захлёбывался от волнения. — Рядом со станцией посадочная площадка. Мастер Ху подберёт вас на своём прыгуне… Что? Да, бортовой номер тридцать один, красный парковочный сектор, пятая зона. Поспешите, мистер Мэй!
«Как же я поспешу, кретин!? — с ненавистью подумал Бенджамиль. — Я в трубе, так тебя и растак!»
С тихим щелчком отключился корпоративный телефон.
— Ч-ч-чёрт! — сказал Бен сквозь зубы.
В ухе опять тихонько пискнуло.
— Бенджамиль Мэй, — сообщил скрипучий механический голос. — За употребление нецензурно-религиозных слов вы оштрафованы на десять марок. Примите к сведению.
— А, ч-ч…тоб тебя! — прошипел Мэй и прикусил язык.
«Что же случилось? — размышлял Бенджамиль, шагая по пассажирской дорожке к пятой зоне красного сектора. — Что за кишер? Что за бедлам? Ху-Ху на сон грядущий потребовался переводчик? Но куда подевался Майер? Одно ясно как день: накрылась моя пятница».
Персональный прыгун мастера Ху-Ху был уже на месте. Вызывающе блестел вишнёво-красными боками, уставив тупое рыло в безоблачное, уже слегка отдающее розовым небо. Машина чем-то походила на самого Ху-Ху: маленькая головка, покатые плечи и толстая, самодовольная задница с эмблемой корпорации. Возле открытого люка ждал секретарь. Его худые ноги, затянутые в светлые бриджи, притопывали от нетерпения.
— Поскорее, поскорее, мистер Мэй! — прокричал он, делая рукой приглашающие жесты.
Бенджамилю захотелось нарочно пойти помедленнее, но ноги его сами собой прибавили шаг.
— Теперь всё замечательно, — тараторил Шамсу, глядя куда-то в область воротничка Беновой рубашки, он никогда не смотрел в глаза. — Мастер Ху выражает вам благодарность от лица корпорации. Рабочее время будет вам оплачено. Садитесь поскорее.
Слегка обалдевший Бенджамиль, пригнувшись, шагнул в проем люка. Соломон Шамсу, совершая массу ненужных движений, забрался следом, указал Мэю его кресло и велел пристегнуться.
Хуан Ху сидел рядом с пилотом. На появление Мэя хайдрай ровным счётом никак не отреагировал, не соизволил даже обернуться. Но Бен отчётливо видел его локти, плотно охваченные розовым шёлком дорогой рубашки, и складчатый затылок над спинкой кресла. Как всегда в присутствии начальства, на Бенджамиля накатила робость. Он стыдился этого чувства, ненавидел его всеми фибрами души и ничего не мог с ним поделать.
В кресле рядом с Беном оказался Ингленд, личный телохранитель мастера Ху. Ингленд ободряюще подмигнул Бену, они встречались уже не первый раз и, похоже, друг другу симпатизировали.
— Что случилось? — вполголоса спросил Бенджамиль. — Куда мы?
— К юго-восточным воротам. Ситтеры забились с Ху-Ху на переговоры, — шёпотом ответил Ингленд.
— А где Майер?
— Кто его знает? Может статься, уже на полпути к соевым плантациям. — Телохранитель усмехнулся и пояснил: — Большая авария где-то на стыке «воротничка» и «аутсайда».
— Вот оно что, — пробормотал Бен, вспомнив двух стопперов на станции трубы. — Теракт? Ситтеры?
Ингленд пожал плечами:
— Вроде нет. Говорят, столкнулись две таблетки на входе из станционного патрубка в главный ствол. За четверть секунды, пока сработала аварийная автоматика, там человек двести убилось в кашу, поди опознай. И линия, само собой, встала…
— Все пристегнулись? — не оборачиваясь, спросил пилот. — Тогда старт.
Путешествовать на прыгуне — сомнительное удовольствие. Сначала тебя вжимает в кресло так, что ни вдохнуть, ни выдохнуть, потом ты ухаешь вниз так, что кишки подскакивают до подбородка, и только сама посадка не оставляет особенных впечатлений, ни плохих, ни хороших. Зато скорость перемещения невероятная. Как по мановению волшебной палочки: только что ты был там и вот ты уже здесь.
Всего за три прыжка они пересекли «воротничок», белый буфер, индустриальное кольцо, чёрный буфер и опустились у самой границы Сити.
