Беглый огонь - Зорич Александр (библиотека книг TXT) 📗
Наконец первая волна ужаса откатилась назад. Я обрел обычно присущую мне способность размышлять здраво.
«Зомби? Не похожа… Где сморщенная кожа, оголенные десны?.. Аномалия? Определенно! Но что за странная аномалия в виде мирно жующей девушки?»
А когда страх ушел совсем, в мой мозг неохотно поперли конструктивные мысли.
Первой мыслью было идти своей дорогой. Как будто ничего не произошло. Вот просто идти – и все.
Увы, проблема была в том, что я, ваш Комбат, ваш рыцарь без страха и упрека, в буквальном смысле не мог сделать ни шагу. Я словно окаменел. Мне стало совершенно ясно: я не смогу продолжать путь, если буду знать, что оставил за спиной нечто настолько непонятное. И оттого настолько пугающее.
Второй мыслью, то есть идеей, было… ну да, прошить девушку из АК-47.
Да-да, из архаичного, тяжелого, страшного автомата калибра 7,62 – вот эту худенькую, с прической, напоминающей прически средневековых пажей, деваху. Брюнеточку. С тонкими, обутыми в летние туфельки-балетки, без каблуков, ножками тридцать шестого размера. Обладательницу коралловых губок и загнутых обольстительной дугой черных ресниц!
Ну или прошить из «стечкина». Из архаичного, тяжелого, страшного автоматического пистолета калибра 9 миллиметров. Тоже дело.
Потому что она хоть и не зомби, но и не девушка тоже. Не может этот девушкообразный объект быть девушкой. Не может. Что неясно?
Впрочем, «не может» – несовременная постановка вопроса. Ведь все возможности и невозможности в мире можно рассматривать под углом статистических вероятностей.
Поэтому третья мысль была, как сказал бы сталкер Ватсон, мой шибко головастый друг, «гуманистической».
Есть вероятность, что девушка – обычная девушка? Есть.
Она большая? Нет, маленькая.
Но все же есть такая вероятность? Есть! Ведь залетела же в этот проклятый лес случайная пичуга!
Тогда надо что? Правильно. Подойти к ней. Спросить, что случилось. Разобраться. Может быть, помочь. Или сказать, что помочь не можешь. А потом уже идти по своим делам.
В общем, я выбрал этот, последний вариант. Наверное, потому что бабник.
Держа автомат наготове, я выступил из кустов бересклета навстречу прекрасной незнакомке (противогаз я снял еще в кустах).
– Здравия желаю! – зачем-то сказал я.
– Ой… Здравствуйте! – Девушка вся вспыхнула радостью и вскочила со своего бревна, приветственно распахнув руки. – Как я рада, что вас встретила! Вы милиционер?
– Что?
– Вы – милиционер? – Лицо девушки, узкое, худенькое, встревоженное, прямо-таки лучилось любопытством. Похоже, она и в самом деле была рада.
Я сделал три шага ей навстречу.
Надо сказать, вблизи она выглядела все так же, красоткой – фигуристой, с претензией, одетой этак в стиле ретро: часики как бы допотопные… какой-то странный песочного цвета свитер с горлом… припоминаю, такие во времена моего детства назывались почему-то водолазками, будто водолазы и впрямь такие носят, в ушах какие-то крупные, дурацкие пластмассовые серьги.
– Я не милиционер, – ответил я.
– А кто? Просто военный? Лесник?
– Я… хм… местный. А вот вы, вы кто?
– Меня зовут Лида Ротова. Я из лаборатории средств оперативной диагностики имени академика Качалина, проспект Ленина? восемьдесят шесть! – бодро отрапортовала девушка. – Я, между прочим, лаборантка. Научный руководитель нашей исследовательской группы – профессор Гурария Евгений Евгеньевич…
– А город… какой город? – едва ворочая пересохшим языком, спросил я.
– Припять, – отвечала назвавшаяся Лидой. – Так вы все-таки милиционер?
– Нет же! Не милиционер я! – Костлявая рука страха уже почти отпустила мои нежные сталкерские внутренности. Девушка оказалась обычной. Ну, почти обычной. Насколько это возможно для девушки из Припяти. («И что? Там где-то все еще есть лаборатории? Нормальные лаборатории? Ну? допустим».) Теперь бы еще узнать, как ее сюда занесло. – Ну а здесь-то вы как оказались? Припять ведь далековато! И почему вы одна?
– Тут вот какая история. – Девушка сделала два шага навстречу мне, но я жестом остановил ее, ни к чему все эти сближения. – Я расскажу, если вы опустите свой пулемет. Меня он пугает.
– Это не пулемет. Автомат Калашникова. – Сдержать улыбку я, признаться, не сумел.
– Ну автомат, какая разница? – Девушка сердито наморщила лобик. – Тут вот какая история. Вчера, то есть двадцать пятого числа, у нашего завотдела Алеши Матвеева был день рождения. Мы с ребятами – с Аллочкой Поповой, Валерой Зиновьевым и Бобой Гусятиным – решили именинника поздравить. Накрыли стол прямо в лаборатории. С вневедомственной охраной договорились – наш Пал Палыч за бутылку «Посольской» обещал нас хоть до утра терпеть. Ну, посидели. Выпили. Поздравили Алешу. Уже расходиться пора было, когда Алла вдруг сказала: «А давайте в лес съездим, такая погода хорошая, воздухом подышим, на звезды посмотрим!» А мы ей: «Ночь на дворе, ты с ума сошла! Лучше уже после первомайской демонстрации в лес рванем, как и собирались!» А она говорит, что на первое мая народу всегда в лесу полно, сесть негде, все шашлыки делают, на гитарах бренчат, дети орут. Никакой романтики! А я ей: «Ты с ума сошла? Что делать в лесу ночью?» Но всем, кроме меня, идея понравилась. Народ заорал: «В лес! В лес!» Я так думаю, им, наверное, шампанское в голову ударило. Я-то не пью, мне врачи не разрешают… Из-за антибиотиков. Что они все пьяные, я поняла еще, когда они чуть не подрались, споря, справедливо ли, что каунасский «Жальгирис» повторно стал чемпионом… Но я же не думала, что они до такой степени пьяные! В общем, я зачем-то согласилась с ними ехать, тем более что Валера Зиновьев обещал на отцовской «Волге» всех свозить, он тоже непьющий по здоровью. Вот я и подумала: с Валерой не страшно. Если что, он защитит. В общем, приехали мы сюда, машину оставили. Алла достала из пакета бутылку «Арарата», мы ее начали пить. Мужчины развели костер, было так тепло! Говорили про всякое – Алка начала всякую чушь нести про то, что хочет выйти замуж за гениального шахматиста вроде Каспарова, Боба Гусятин принялся всех наших коллег по очереди изображать… Он вообще пародист прирожденный, хоть в «Вокруг смеха» выступай! В общем, было симпатично, но тут, уже почти час ночи было, мне захотелось в туалет. Я пошла… Старалась подальше уйти, стеснялась, что меня от костра увидят. А потом, когда решила вернуться, – тут широко посаженные карие глаза девушки наполнились неподдельными слезами, – я поняла, что заблудилась. На часах было как раз один час ночи двадцать минут…
Пока Лидочка Ротова тарахтела свою бесконечную тарахтелку, мне все больше делалось не по себе.
Первым, что меня насторожило, была «первомайская демонстрация». Сколько лет мы не празднуем Первое мая? Правильно. Тридцать с чем-то.
Вторым был «Жальгирис» – баскетбольная (или хоккейная?) команда времен молодости моих родителей.
Наконец, третий звоночек раздался в районе «гениального шахматиста вроде Каспарова».
А когда Лидочка добралась до «одного часа двадцати минут» я… в общем, я… совершенно потерял контроль над своим страхом и разрядил в любительницу ночных прогулок по лесу полный магазин, тридцать патронов.
При этом я кричал что-то вроде «Вот тебе, сука!». А может и не кричал, это ж дело такое.
Однако вместо того, чтобы, будучи прошитой десятком хищных пуль, завалиться в смертельных корчах на спину, вместо того, чтобы орать благим матом, во все стороны фонтанируя кровью или хотя бы что-нибудь еще в таком же духе изобразить, Лидочка лишь заслонилась рукой, словно мои пули были чем-то вроде ветерка, несущего пыль ей в глаза, и этаким визгливо-обиженным тоном стервы-самоучки спросила:
– Что вы делаете, мужчина?
И вот тут я по-настоящему испугался. И по-настоящему охренел.
Потому что ни одна пуля не достигла цели. Я тридцать раз промахнулся в идеальной ситуации, в которой промахнуться было невозможно. Словно бы Лидочку окружало неведомое защитное поле мощности неописуемой.
