Потусторонний. Пенталогия (СИ) - Муха Руслан (читать книги полностью .TXT) 📗
Профессор Джонсон говорил с жутким акцентом, то и дело сбиваясь на английский. На тактичные просьбы генерала говорить по-английски профессор не реагировал и продолжал «блистать» своим глубоким познанием испанского. Гереро это жутко раздражало, особенно учитывая, что генерал знал английский, а в его нано-сэде и вовсе имелся отличный автоматический переводчик, и в этом не было никакой необходимости.
Джонсон и его группа уже успели ознакомиться с аномалией, провести ряд исследований и кое-что выяснить. Теперь же профессор, коверкая слова и ставя ударения в неожиданных местах, пытался объяснить Гереро, что именно им удалось узнать.
— Аномалия — это дверь, — чуть ли не по слогам сказал Джонсон.
— Проход, — кивнул Гереро. — Куда проход?
— Мы не знать. Вероятность быть кротовая нора. Генерал знать такой нора, время, будущее или прошлое?
Гереро отрицательно мотнул головой и окинул профессора неодобрительным взглядом.
— Время, идти в дверь, оказаться в прошлый год. Путешествия во времени, — последнее предложение Джонс сказал по-английски, и нано-сэд услужливо перевёл.
— Это точные данные? — Гереро недоверчиво сдвинул брови на переносице.
— Нет! — спохватился Джонсон. — Мы ещё не знать. Изучать. Думать, кротовый нора или дверь в другой страна, или на другой планета. Другие ворлдс. Но не Земля здесь и сейчас. Мы отправить маяк, нет сигнал.
— Профессор, говорите, пожалуйста, по-английски, — начиная закипать, в который раз попросил Гереро.
То, что говорил профессор, и так вызывало недоверие, а из-за искажённости и вовсе можно было подумать чёрт знает что. Гереро взглянул на Саймона, его громадная фигура горой возвышалась позади худого и бледного Джонсона. Саймон смотрел в одну точку поверх головы Гереро и, казалось, совершенно не слушал их разговор.
— Хорошо, — вдруг сдался Джонсон и наконец заговорил как человек, а не как слабоумный.
Нано-сэд принялся переводить:
— Мы предполагаем, что это пространственный или временной проход. Первое предположение о том, что это место находится на Земле здесь и сейчас, пришлось отвергнуть, иначе у нас бы не было проблем со связью. А у нас с этим были проблемы. Изучать ту сторону довольно затруднительно. Сигнал пропадает, как только приборы слежения удаляются на два фута. Но мы нашли выход из положения — ретранслятор! Половину прибора мы выдвинули на ту сторону, половину оставили на нашей. И это сработало, нам удалось исследовать местность в радиусе мили и даже заснять местных жителей. Они сбили один из наших видеодронов.
Здесь Гереро напрягся. Там ещё и местные жители присутствуют. Дыра не пойми куда и агрессивно настроенные чужаки. Но Джонсона, похоже, совершенно ничего не смущало:
— Внешне они такие же люди, как и мы с вами, потому предположение о том, что это пространственный портал на другую планету, мы исключили. Слишком сомнительно. Скорее всего, мы имеем дело с кротовой норой. Возможно, это наше прошлое или будущее. Только вот одной мили недостаточно для исследования этого мира, к тому же что-то создаёт помехи с той стороны. Вся техника, стоит отдалиться от портала, начинает работать некорректно. Связь практически односторонняя. Сигналы оттуда проходят хорошо, нашим же сигналам что-то мешает. Но мы ищем способ обойти помехи, но пока его нет. Поэтому сейчас нам необходимо отправить туда разведчика.
Гереро кивнул.
— Живого разведчика, — осторожно уточнил Джонсон, догадавшись, что генерал его понял неверно.
Лицо Гереро тут же стало суровым и непроницаемым:
— Это небезопасно. Если и отправлять, то группу. Одному разведчику не справиться. Мы не располагаем данными об уровне развития людей с той стороны. И какой идиот согласится туда пойти?
До этого стоявший неподвижно капрал Саймон сдвинулся с места.
— Я туда пойду, — с готовностью гаркнул он.
Глава первая, или Орел взмывает ввысь
Полгода спустя,
Мексика, штат Керетаро,
Эсекьель-Монтес
Меня зовут Никита Орлов. Ну, или Ник Орёл, но чаще просто — Орел. Сколько я себя помню, все называли меня Орлом. Кроме родителей и сестёр, конечно же. На самом деле я и сам так представлялся. И всё потому, что наша семья постоянно разъезжала по миру, и мы часто обзаводились новыми знакомствами. Поэтому когда нужно было как-то себя назвать, я говорил «орел» на языке той страны, в которой мы находились. Это слово универсальное и переводится на все языки: а́гила, и́гал, игури, орел, орзел, арол…
А вот с именем Никита всё куда сложнее. В лучшем случае меня звали просто Ник, в худшем Никитя или Ни́кита и коверкали как кому вздумается, а меня это жутко раздражало. Поэтому просто — орёл.
Вот и сейчас, в Мексике меня называют А́гила, что переводится как орёл. Да и нравится мне, как оно звучит. К тому же настоящее имя мне светить нельзя, так как я похитил сестёр из приюта и теперь мы скрываемся. И вообще, я веду не самую правильную и законопослушную жизнь. Чтобы выжить, я ворую.
Но так было не всегда. Раньше я бы никогда на такое не пошёл. И ещё три года назад, если бы мне кто-то сказал, что я буду жить в мексиканских трущобах, шарить по карманам богатых сеньоров, грабить их дома… Да я бы рассмеялся им в лицо! А будь у меня плохое настроение, ещё бы и в нос дал, тут как карта ляжет.
А сейчас я сидел в стареньком тонированном джипе вместе с Доминго и Карлосом напротив шикарной виллы и ждал, когда Карлос взломает систему охраны.
На эту самую виллу у нас имелись большие надежды, особенно у меня. Мы за ней наблюдали три месяца, там жил какой-то важный американец, которого каждое утро забирал навороченный скайер, а привозил поздним вечером. Наверняка у такого человека дома есть чем поживиться. Особые надежды я возлагал на сейф, который стоял у американца в кабинете. Сейф замечательно просматривался через окно, если влезть на одно из деревьев, что росли вокруг виллы, и посмотреть в бинокль.
Ну и даже если в сейфе ничего ценного не окажется, в доме и так достаточно дорогого барахла. Достаточно, чтоб я смог продать свою долю, сделать документы и поскорее свалить из этой гребаной дыры.
А пока мы ждали, когда Карлос наконец отключит систему, я ностальгировал, вспоминая свою прежнюю жизнь.
Да, тогда, три года назад, у меня были мечты и планы, беззаботная жизнь: яркий и шумный круговорот, похожий на бразильский карнавал. Путешествия, гастроли, новые знакомства и вечный праздник. Мои родители были артистами лучшего в мире циркового шоу, и я, к слову, да и Женька с Леркой тоже иногда выступали. Я с акробатическим составом, а девчонки в гимнастических постановках вместе с мамой.
С самого раннего детства я бредил магией. Смешно, даже я всерьёз мечтал стать магом, но затем лет в шесть узнал, что волшебства не существует. Тогда я испытал первое нешуточное разочарование в жизни, и причём — крайне болезненное. Ох, как же я рыдал!
Но это потом, сначала, правда, я не поверил. Мы на тот момент второй год гастролировали по Индии, а там все местные всерьёз верили в магию, как во что-то обыденное и само собой разумеющееся. Но отец оказался убедительней, а затем ещё и Арно, наш иллюзионист, которого я считал настоящим волшебником, подтвердил.
Я, переболев и немного успокоившись, опустил планку. Решил, что буду иллюзионистом. Это ведь тоже неплохо, пусть настоящего волшебства и не существует, но подарить это волшебство другим, заставить публику поверить в чудеса хотя бы на миг… Может, это и есть то самое волшебство, если ты в него веришь.
И тогда я пристал к Арно, заявив, что тоже намерен стать иллюзионистом. Пообещал ему быть самым послушным и прилежным учеником. И Арно не смог мне отказать. Так я начал свой путь к мечте и шёл по нему вполне успешно. Пока всё не пошло наперекосяк.
С того самого момента, когда скайер моих родителей взорвали. А потом ещё и обвинили моего отца — гражданина мира — в том, что он шпионил для русских спецслужб. Абсурд конечно же. Ну, какой из отца шпион? Он был светским человеком, публичной личностью, отдавался целиком и полностью любимому делу. Да и вообще, имел пацифистские взгляды. А тут вдруг шпион.
