Америка off… - Ерпылев Андрей Юрьевич (прочитать книгу .txt) 📗

– Даже если приказ тупой?..

– Прекратили бы вы «ваши благородия» трепаться! – донеслось с верхней полки, где майор Ахметшин читал очередной роман Сушкова, уже затертый до дыр, несмотря на новизну. – В шахматы резались – тишь, гладь и бла-алепие! Закончили – опять сцепились, как два бультерьера… Дайте почитать спокойно, пожалуйста. Новую партию начните там… Или покурите лучше где-нибудь в тамбуре…

Последний совет показался Наметнову более чем резонным, хотя он уже второй год как бросил курить. Застегнув на груди форменную рубашку (вдруг кто из подчиненных встретится), он отодвинул дверь купе и вышел в коридор.

Состав с частью боевой техники и личного состава дивизии застрял на огромной узловой станции крохотного уральского поселка, похоже, надолго, поскольку никаких подвижек не происходило с прошлого вечера. Множество путей были забиты составами, в основном, из товарных вагонов и платформ с контейнерами, хотя наличествовали целых три военных: Наметновский и два посторонних. Свободной оставалась лишь одна колея, по которой один за другим проходили пассажирские поезда, все окна которых были залеплены бледными лицами обывателей.

– Вот те на: военное положение наоборот, – проворчал Кирилл, открывая вагонную дверь с молчаливого попустительства проводника, лениво листающего что-то в своем купе с открытой дверью, и, опустив подножку, спрыгнул на грязную щебенку железнодорожной насыпи, – никаких тебе «литерных», зеленая дорога «пассажирам»…

Мытарства начались больше недели назад, когда споро погрузив технику и имущество, дивизия, согласно приказу, поступившему из Москвы, покинула базу и отбыла «к месту новой дислокации». Когда и где должен был закончиться этот «Дранг нах Остен», вряд ли знал и сам командир, генерал-майор Евстигнеев, настолько все было окружено секретностью. Просачивались мутные слухи, что финишировать танкисты должны то ли в Забайкалье, то ли в Приморье, хотя верить им вряд ли стоило: пункт назначения мог находиться в любой точке на протяжении всего Великого Транссибирского Пути…

Увы, секретность не всегда сопряжена со скоростью.

К исходу девятого дня пути, состав преодолел всего лишь две тысячи верст, буквально прогрызаясь сквозь заторы товарняков, продвижение которых к цели после краха мировой валютной системы потеряло всякий смысл. Мало того: приходилось уступать дорогу всем пассажирским поездам с настойчивостью леммингов [51] шнырявшим в обе стороны, то есть и на запад, и на восток. Казалось, экономические потрясения, повергнувшие в шок столицу и вообще большую половину мира, никак не касаются жителей провинции, не желающих упускать возможность летнего отдыха где-нибудь подальше от дома.

«После нас, – думал Кирилл, провожая взглядом экспресс „Новосибирск-Адлер“, – хоть потоп… Как верно сказано.»

Действительно, «июльский кризис», оставивший без сбережений москвичей, здесь, в отдалении, почти не ощущался. Да, цены на все поднялись, но не так уж радикально, жизнь по-прежнему кипела, заводские трубы дымили и никто не собирался, завернувшись в простыню, ползти своим ходом на кладбище. Глядя на неторопливую и размеренную жизнь «главной России», разительно отличающейся от суматошной и истеричной столицы, Наметнов испытал стыд за свои минорные настроения при отъезде. В конце концов, жизнь не кончается с крахом «зеленого спрута», запустившего свои щупальца везде и всюду. Россия-матушка и не такое переживала в бесконечном марафоне своей тысячелетней истории.

«Овощей свежих купить что ли?» – подумал Кирилл, ныряя под вагон.

Совершал он, совершенно обдуманно, между прочим, деяние строго-настрого запрещенное всеми правилами поведения на железной дороге. Чего только стоили выцветшие плакаты, развешанные кое-где, своей невнятной угрозой «Уважайте труд уборщиц!» могущие вогнать в ступор любого не в меру впечатлительного человека. К последним Наметнов себя не относил. Представив, как осложнит жизнь местных уборщиц, вынужденных соскребать с рельсов его бренные останки, если поезду как раз сейчас приспичит тронуться с места, он только хихикнул.

Миновав таким образом полдесятка многоколесных «гусениц», застывших на рельсах, Кирилл уже видел из-под очередного вагона перрон, по которому суматошно носились взад и вперед вокзальные торговки с корзинками, сумками и тележками, как его кто-то окликнул из вагона, под которым от только что проскочил:

– Кирилл?! Ты, старый!..

С Серегой Авдошиным, майором внутренних войск, когда-то, в далеком уже январе девяносто пятого, вытащившим контуженного Наметнова, тогда еще капитана, из неохотно занимающегося коптящим пламенем «Т-80», они не виделись страшно сказать сколько времени. По крайней мере, установить это точно, старые приятели не смогли, да и не особенно напрягались. Достаточно того, что судьба-индейка свела двух людей, подтверждая известную пословицу о том, что «гора с горой не сходится…», чуть ли не на половине их пути.

В отличие от того, которым «следовал» Кирилл, Авдошинский состав, двигался в противоположном направлении – с востока на запад.

– Ты бы видел, какой кипеж сейчас по всей Сибири идет! – заговорщически понижая голос и оглядываясь, возбужденно рассказывал «вэвэшник» своему знакомцу, так неожиданно обретенному вновь. – Всех срочников и контрактников снимают… Ну, ты понял… Заменяют резервистами и переформируют. Теперь всех наших «зк» охраняют сплошь дедушки пенсионного возраста, а все, кто помоложе… Ну ты понимаешь… Похоже, что в столице кто-то, – майор многозначительно взглянул вверх, в безоблачное августовское небо, – большой заварушки ожидает. В девяносто первом тоже так загоношились, но поздновато – не успели… В девяносто третьем тоже. Летом девяносто восьмого началось что-то похожее, но не понадобилось, а сейчас загодя готовятся. Я прав? Как ты думаешь?

– Да кто его знает… – Наметнов не стал посвящать приятеля, которого не видел давно и не знал, чем тот «дышит», в свои смутные догадки и предположения. – Что-то такое в воздухе чувствуется…

– Нет, ты послушай!..

Сергей горячился, приводя такие факты, за которые, окажись тут поблизости компетентные люди, по головке бы точно не погладили. Но чего бояться битому-перебитому «краповому берету», прошедшему огонь, воду, плен и, разве только, не медные трубы?

Беседу, развивавшуюся несколько односторонне, прервал гудок поезда. Металлический по тембру женский голос тут же беспрекословно повелел пассажирам литера такого-то срочно занять свои места в вагонах, по причине отправления вышеуказанного к месту назначения.

– Это же мой! – спохватился Кирилл, торопливо суя Авдошину пятерню и примериваясь нырнуть под вагон в обратном направлении, пока какой-нибудь из промежуточных «барьеров» не тронулся с места, надолго отрезая его от своих. – Ну, пока! Может когда свидимся…

– Свидимся-свидимся… – заговорщически подмигнул Серега. – До скорого!..

Умудрившись не доставить горя местным уборщицам, Наметнов вернулся к своему вагону и даже успел заскочить в купе, когда поезд тронулся. Юрка уже безмятежно дрых, отвернувшись лицом к перегородке, а дремавший ранее на второй верхотуре «зампотех» майор Голобородько, наоборот проснулся и бодро уминал тушенку из свежевскрытой банки, прихлебывая после каждой ложки минералкой из припасенной Кириллом на вечер бутылки.

– Заворот кишок не боишься заработать? – изо всех сил стараясь не обозначить неприязни, спросил его подполковник, сгоняя со своей полки: Голобородько имел репутацию куркуля и особенной любовью со стороны товарищей никогда не пользовался. – Холодную воду после жирного-то! За кипятком в лом сходить?

– Да ништяк! – жизнерадостно ухмыльнулся майор с набитым ртом. – Мой организм гвозди переваривает, не то что эту тушенку!

– Ну-ну… Переваривай…

– Слушайте, господа бронемастера, – свесился сверху Ахметшин, недоуменно тыча пальцем в окно, за которым проплывали вагоны соседнего поезда. – А ведь мы, кажется, в обратную сторону едем…