Красный рассвет - Березин Федор Дмитриевич (читать хорошую книгу полностью txt) 📗
62
Пластик, железо и прочее
Его совершенно не прикрывали эсминцы. С таким лихим сопровождением вся затея потеряла бы смысл. Нет, не только с этим походом. Вообще вся задумка с проектом корабля. Эсминцы – дети далекой эпохи мачт и труб – оказались в новую эру слишком выпуклыми и угластыми деталями моря. Слишком просто и издалека их могли засечь локаторы. И даже ставшие легендарными гиганты суши – загоризонтные РЛС – и те ловили их лапти за многие тысячи километров.
А потому он двигался по океану в гордом одиночестве. Смелый левиафан, не любящий компании. И к тому же очень скромный. Он совсем не старался выпячивать свои габаритные пропорции. Правда, малосведущий наблюдатель вообще бы не заметил этих габаритов – утопленная в море часть солидно превышала надводную. Кроме того, оттенки раскраски подбирались так, чтобы линейные размеры плавно вписались в шелестящее волнами окружение. Да и саму форму выбрали не только из соображений обтекаемости. Она обманывала, маскировала, превращала огромный плавающий предмет в нечто призрачное и легкое, почти нереальное.
Здоровенный, похожий на подводную лодку корабль назывался «Громовержец». Это нарушало некогда привившуюся традицию присваивать новым военно-морским единицам имена прославивших себя кораблей прошлого. Однако со времен равного противоборства Второй мировой миновало почти столетие. Названия, пришедшие оттуда, прокрутились во флоте по два-три раза. Они несколько поистерлись, потеряли былую привлекательность, пробуксовывающую привычку требовалось заменить чем-то равноценным. Что интересно, принимая в свои ряды имена типа «Громовержец», «Решительный», «Неустрашимый» и прочее, американский флот повторял, а быть может, намеренно, но тайно перенимал, опыт давно исчезнувшей страны – Советского Союза. Однако тот не мог использовать названия из прошлого типа «Александр Первый», так как находился с ними в антагонистическом противоречии. Кроме того, флот СССР раздулся в размерах и превысил все, до того построенное царской Россией, – имен и кличек оттуда попросту бы не хватило. Получается, теперь военный флот США успешно подхватил традицию некогда бескровно поверженного врага. Между прочим, подобные казусы в истории не редкость.
Вообще-то «Громовержец» являлся морским кораблем, однако в некоторых своих свойствах он более напоминал пришельца из устоявшейся классики Голливуда. Он как будто выскочил из сериала «Звездные войны». Кстати, возможно, в какой-то мере это было истиной. Ведь вначале образы неизвестного будущего родились в головах фантастов, потом их вытянули оттуда прозорливые художники. Затем эти ожившие рисунки видеоряда вызвали замыкания в головах подростков. А уж после эти подростки, ставшие инженерами-конструкторами, воплотили обросшие детализацией картинки в реальность. Именно так будущее направляется по нужному вектору! Правда, «Громовержец» не летал меж звезд и не чиркал по самым кончикам солнечных протуберанцев – он плавал по морям и океанам Земли. Но очень, очень во многом он напоминал космический корабль. Например, его экипаж вполне сравнивался в количестве с командой все еще бороздящей приземной космос станции «Альфа». Во многих параметрах автоматизации внутренних процессов «Громовержец» ее даже превосходил. Еще бы, по размерам он равнялся тем самым – не явившимся покуда миру звездолетам. За счет продвинутой автоматизации маленький экипаж справлялся с его чудовищной машинерией играючи. Или так казалось за счет их отточенного профессионализма?
Под гладкостью бортов «Громовержца» скрывалась мощь, неизмеримо превосходящая любую эскадру из линкоров столетней давности. В течение десяти минут он мог приговорить любую страну среднего размера, причем необязательно граничащую с морем. Он мог приговорить ее к падению в первобытное состояние, к быстрому разоружению, вообще к «стиранию в порошок» или просто к «обезглавливанию» – уничтожению только правительства и управляющих структур. Все зависело всего лишь от заложенных в бортовое оружие зарядов. В худшем варианте – «стирания в порошок» – это могли быть атомные бомбы. Конечно, на самом деле этот вариант выглядел чисто умозрительной конструкцией. Ни в настоящее время, ни когда-либо в истории до такого не доходило.
Вот и сейчас Апокалипсис не планировался. Просто и буднично «Громовержец» обязался дойти в нужную точку моря и начать патрулирование в ожидании команды. Патрулирование он осуществлял в режиме шестиминутной готовности на открытие «огня». В случае подачи команды он должен был инициировать находящееся на борту оружие и в считаные залпы избавиться от него.
63
Морские песни
Для инженера-атомщика отвели каютную койку в комнате командира БЧ Винокурова. Но это была только начальная, мелкая перетасовка. Однако вместе с невиданными доселе на борту торпедами подводная лодка получила солидное людское пополнение – десять пассажиров. Кстати, именно они, согласно директиве, считались главным грузом. Тимур Бортник впервые встречал людей, головы которых ценились выше ядерных боеголовок. Возможно, дело было в приданном этим головам оборудовании? Три тонны запаянных ящиков, раскрашенных предупредительными надписями на всех языках: «Осторожно, бьющееся!», «Не кантовать!», «Стекло!», «Внимание! Хрусталь!». Однако там не имелось ни хрусталя, ни посуды. Бортник смог в этом убедиться очень скоро, когда старший из прибывших, назвавшийся Николаем Осадчуком («Зачем вам отчество, Тимур Дмитриевич? Я еще достаточно молод. Да и не принято в нашей среде), сообщил, что им необходим не просто сухой угол для складирования ящиков, а надежно запирающееся и абсолютно свободное помещение с возможностью подведения вентиляции и достаточно мощными электрическими разъемами.
Осадчук не приказал (еще чего? попробовал бы), но и не попросил, а именно довел до сведения командира лодки свои требования. И пришлось исполнять. И это помимо предыдущего. А ведь на борт поступили не просто десять человек. Там имелось три женщины. Господи, это нарушало все выработанные Бортником правила. Несмотря на то что его корабль был вроде бы пиратским и управлялся вроде бы сам по себе, тем не менее Тимур Дмитриевич категорически настоял, что женщин на борту не будет никогда. В море, тем более в глубине моря, им делать нечего. Пусть этот то расцветающий, то увядающий феминизм остается там, за бортом.
Кстати сказать, десять в условиях подводной лодки, обладающей, оказывается, свойствами арифмометра, автоматически превращается в двадцать. Ибо, кроме командира и нескольких вышестоящих, у всех остальных – одно спальное место на двоих. И не значит это, что на борту «Индиры Ганди» практикуется мужеложство (пусть бы только рискнули, сразу бы познали, что значит сучить ноженьками и тянуть носочки в поисках опоры, зацепившись шеей за рею, то бишь за перископную трубу). Просто в лодке три боевые смены, а следовательно, даже одна койка на двоих и та простаивает. Тем не менее просто десять мужиков, к тому ж достаточно хлипкого вида – разве что пяток из них тянул на одного Румянцева, – Бортник разместил бы играючи. Подумаешь, освободить парочку кают, приводя в действие отработанный принцип домино, со сдвигом старших офицеров на место тех, кто помладше; тех, кто помладше, на коечки совсем младшеньких; а уж тех – в том числе периодически возникающих на борту как бы для стажировки лейтенантов – в кубричную плотность. Пусть для профилактики нюхнут матросского пота без переборок! Однако наличие женщин – трех или одной, значения уже не имело – требовало освобождения для них отдельного помещения. Следовательно, подлодка снова срабатывала как арифмометр, да еще и хитро-мудрый. Четырехместная – в местной специфике – восьмиместная каюта становилась только трехместной. Но куда было деваться? Бортнику оставалось надеяться только на одно, на то, что такое вавилонское столпотворение продлится не слишком долго.
