S-T-I-K-S Изолированный стаб (СИ) - Горшенев Герман (список книг .TXT) 📗
— Я тебя поймал!
А медведь затылок чешет и спрашивает:
— Ну и нафига? И чего теперь делать будешь?
Но проверить эту квартиру надо, нельзя в Стиксе такие вещи на самотёк пускать.
Амазонка остановилась около двери, замерла, я перехватил автомат поудобней и встал в боевую стойку, ну как я это себе понимаю. Зверёныш обошёл подругу и тоже напрягся. Что они там заметили, не понятно, а мне показали жестом, что я не путался под ногами. Ха! Их руководитель, идейный вдохновитель, самый старший в банде, должен стоять в стороне, когда идёт такое мародёрство? Эта дверь была закрыта, заперта изнутри и забаррикадирована.
Дети срезали петли, аккуратно разрезали дверь по досочкам и сложили на лестничном пролёте. Подтащили несколько досок на себя. Всё-таки хороший инструмент нео-ножи, режут практически всё. Удобная штуковина, вот выберемся, я папашку озабочу, чтобы мне такой выделили. Я думаю, командующему третьей ударной бронегруппой не будет западло одному старому казаку организовать такой замечательный ножичек. Я давно на него глаз положил.
Палки, швабры, железки, придвинутая мебель и всё, что тяжёлое, было свалено и затрамбовано. Когда разбираешь завал и можешь откидывать в сторону мусор, это быстро и удобно, а здесь разбираешь, как картину пишешь, ни одного лишнего мазка. Есть такая игра — бирюльки: куча палочек сваливается в одну кучу и потом вытаскиваешь по одной, и не дай Боже, какая-то из них завалится — это была бирюлька, только мебельная.
Мы уже успели и пополнить запасы, и второй раз пожрать. Сейчас посмотрим, что там, и будем думать, как сваливать. Довольно долго, минут двадцать мы разбирали завал, замирая при каждом шорохе, прислушиваясь, оттаскивая досочку за досочкой, а потом, когда щель стала достаточно большой, туда скользнула Амазонка. Высунув пыльное лицо, показала, что всё нормально. Мы продолжили разбирать и вошли в квартиру.
Помещение было почти без запаха. За полгода, как я оцениваю время перезагрузки, тело уже практически мумифицировалось. Это был кто-то из рейдеров. Жаль, очень жаль, отличная снайперская винтовка, кстати, под мой патрон, была раздолбанной. Нож, пара банок консервов, пустая фляга — очевидно, из-под живчика. В общем, ничего такого. В подсумках нашлось несколько рыжих обойм под мой автомат. Магазины для моего калибра всегда попадались рыжие.
Обнаружились две короткие обоймы, буквально под десяток патронов. Одна пустая и одна, набитая патронами с синей полосочкой посередине, миллиметров восемь от носика. Никогда о таких раньше не слышал, а внизу было несколько бронебойных с чёрным носиком. Это что за патроны с синей полоской, что снизу их добивали до кучи бронебойными? Эту обойму я в карман отдельно положил. Была ещё граната — консервная банка с запалом и кольцом, ПМ и две обоймы.
К сожалению, ничего более интересного, кроме моих патронов, мы не нашли. Как этот человек оказался здесь, в самом пекле, один, и почему его не достали заражённые, было непонятно. Судя по ранам, его должны были чувствовать и гнать. Очевидно, при подрыве пролёта было столько кровищи и мяса, что они его просто не смогли унюхать. Упустили такого замечательного и вкусного человека, да ещё и дали ему так серьёзно окопаться. По большому счёту, преграды, которые мы ломали, это так, на пару минут топтуну, а здесь топтун — это чуть ли не мальчик для битья.
Глава 38
Круг вращения
За окнами, везде, всюду, заурчало, затопало, зашипело! Жуткая какофония тысяч существ. Ещё десять минут назад этот кластер был наполнен жутким молчанием, и резким рывком этот мир выдернули из тишины.
Твари валились из окон, выпрыгивали, набивались в подъезды и, не находя дороги, выламывали двери, окна и бежали, бежали, бежали. Мы очень аккуратно смотрели из своего окна, через щели штор. Внизу ревели, хрипели и урчали. Заражённые вбегали в подъезды, поднимались по лестницам и вываливались из окон, выдавливаемые через стёкла прущими сзади. В домах не оставалось ни одной квартиры, в которую бы ни вломились, кроме нашего подъезда.
Входную дверь внизу давно снесли, и через обломки лестничных пролётов пробегали сотни тварей. Будь лестница цела, и эту бы квартиру заполнили заражённые, а так, они просто пробегали вперёд, выпрыгивая из окон с противоположной стороны дома. Хорошо хоть, не было кошачьих: были бы заражённые из кисок, очень бы легко они забрались и на наш этаж.
Куда-то рыпаться уже бесполезно. Это просто великое чудо, что так всё получилось. Я по привычке повернулся к своему палашу, чтобы не говорить с самим собой:
— Ну что, друг палаш, видишь? Наши хозяева Стикса и великие боги, по-моему, нам благоволят. Посмотри, всего час назад мы с тобой сюда перебрались и всё это началось. А то, что мы вообще увидели эти хрущёвки, возможно, единственные с обваленными пролётами на сотни километров? А то, что нас выбросило из брони танка просто насквозь? А вообще — ну длинный список. Ты его и сам, брат, знаешь.
Носорог звонко хлопнул себя ладонью по лбу, нарушив звукомаскировку, и что-то сказал своей возлюбленной. Джульетта поднесла мне ядерную бомбу:
— Добрая Милая Крёстная, знакомиться надо, знакомиться, — на корявом русском произнесла Джульетта.
— Это мне с ядерной бомбой надо знакомиться?
Ответом мне был кивок.
— Ну хорошо, давайте знакомиться.
У меня раньше был богатый опыт общения с якобы неодушевлёнными предметами. В списке моих знакомых был и воображаемый друг, палаш, не раз мне приходилось разговаривать с огнестрельным, колюще-режущим моих братьев по секте, разумеется, тоже говорящих, как и я, с оружием.
— Здравствуйте, уважаемая ядерная бомба! Меня зовут Добрая Милая Крёстная, — и я улыбнулся как мог широко.
Как ни странно, клиника всего этого происходящего оказалась намного меньше, чем я предполагал изначально. Основа инженерии нео была не только электроника, космические материалы, но и электроорганика или биомеханика, или биоэлектроника, как её только ни называли, вернее, как мне только это ни переводил мой коровий колокольчик. Очевидно, точного перевода на наш скудный технологический язык просто не существовало.
Внутри ядерной бомбы сидел как бы осьминожка и держал рычаг подрыва. Нео гораздо больше знали о работе мозга и чувств человека. С этим милым созданием надо было знакомиться, а он принимал тебя в друзья и настраивался на флюиды твоего мозга. Можно было мысленно обратиться к нему, но это делать легче, когда ты дублируешь свою просьбу голосом. Именно поэтому с ядерными бомбами, когда меня выгуливали штурмовики, они разговаривали как с собаками.
Животный слушал и понимал, что с тобой происходит, если группа погибала, он тоже грустил и умирал, отпуская рычаг подрыва. Можно было оставить заряд и попросить не грустить пару часов, например, перед приходом орды заражённых.
Самое главное, что житель ядерной бомбы очень чётко контролировал состояние человека. Новые люди даже с пробитыми кишками, оторванными ногами и руками могли много часов бегать в бою. Медблоки скафандров сами затягивали раны, вкалывали стимуляторы, обезболивающее, кровоостанавливающее. Важно другое — перед тобой раненый нео или марионетка под действием психотропных препаратов. Нелюди массово применяли химические вещества в космической войне с нео, и биоэлектроника была средством противодействия.
Именно эти состояния и должен отлавливать осьминожек, чтобы предотвратить пытки химического типа. В общем, много за что отвечал малыш, и с ним действительно говорили и отдавали приказы, как собаке, а он слушал. Подкупить, договориться или взломать этого маленького добродушного жителя ядерной бомбы было нельзя. Если ты свой, то с тобой дружат, если ты не свой, то тебя полностью игнорируют.
Недоросли разумно предположили, что если нас начнут есть живьём, то скорее всего нас доедят, и поэтому лучше, чтобы мы забрали с собой как можно больше заражённых, а здесь их была великая орда, целая галактика. Это первая ассоциация, что приходила в голову. Огромная спиральная галактика из тварей, с центром где-то за горизонтом, медленно вращала хвосты-лучи. Это заражённые бежали по своему, необъяснимому кругу. Твари перелезали через заборы, сараи, дома. Забегали в подъезды и выпрыгивали из окон. Звенели стеклом квартиры соседних подъездов, а в нашем, внизу, урчало сотней глоток пробегающих сквозь дом заражённых. Твари давно выдавили двери и окна нижних квартир.
