Бешеный прапорщик. Части 1-20 (СИ) - Зурков Дмитрий (книги регистрация онлайн TXT) 📗
— Господин капитан, мне не верится, что обычный русский офицер может столь глубоко разбираться в политике… Кто же Вы на самом деле? — Николаи как-то даже задумчиво смотрит на меня.
— Капитан Гуров, командир отдельного Нарочанского батальона. А беседовать о политике и ругать правительство — это наше традиционное русское занятие.
— Хорошо, давайте, действительно, вернемся к теме разговора. Если сепаратный мир неприемлем, то чего хочет Россия? — Полковник наконец-то задает правильный вопрос.
— Проще сказать, чего она не хочет. Не хочет больше проливать русскую кровь за чужие интересы. Поэтому и предлагает вести боевые действия… особым, скажем так, способом. — Пора уже переходить к делу, а не заниматься словоблудием.
— И в чем заключается этот особый способ? — Полковник пристально смотрит на меня, ожидая ответа.
— В том, что мы не будем проводить крупных операций, объясняя это союзникам тем, что наша армия к ним не готова, например, нет необходимого количества боеприпасов, заводы по военным поставкам дают очень высокий процент брака, а сами союзники срывают сроки поставок. Вам это даст возможность перекинуть большое количество войск на Западный фронт.
— А вы, дождавшись этого, ударите нам в спину. — Ехидно замечает Фон Тельхейм.
— О том, чем и как это будет гарантировано, пусть договариваются наши сюзерены. Моя задача — лишь довести через вас предложение Его императорскому величеству кайзеру Вильгельму.
— Что же вы хотите получить взамен? — Николаи хочет услышать продолжение.
— Совсем немного. Во-первых, — глупо было бы требовать от вас раскрыть свою разведывательную сеть, но законсервировать её, отдав приказ воздержаться от активных действий, вам вполне по силам. Кстати, господин полковник, не стоит в ближайшее время ждать каких-либо вестей из Архангельска от бывшего капитана дальнего плавания, а ныне бывшего прапорщика по флоту Мелленберга. Он арестован и прямо-таки изнемогает от желания рассказать следователям всё, что знает. Там же, в соседних камерах сидят финны Фрейман, Каллио и Иогансон, которые слезно просили передать своим землякам из 27-го егерского батальона, созданного под вашим руководством, что не стоит появляться на побережье Белого моря ни под каким предлогом…
Оп-паньки, а вот это получился если не удар ниже пояса, то уж точно поддых, глава разведотдела IIIb аж замер, почти превратившись в библейскую соляную статую. Недавно Павлов с Келлером вдруг вспомнили, что незадолго до диверсии на «Императрице Марии» была архангельская трагедия, когда у причала рванул груженый взрывчаткой пароход «Барон Дризен», а спустя какое-то время — еще один пароход, «Семен Челюскин». Воронцов этим очень заинтересовался, даже выпросил у меня полувзвод в командировку. А вернувшись перед самым моим отъездом, рассказал, что ситуацию удалось выправить, выловили десяток диверсантов, которые, познакомившись со скополамином, тут же искренне покаялись в своих грехах и поставленной задаче взрывать суда, стоящие в порту.
Самое интересное заключалось в том, что и Петр Всеславович и мои «призраки» ехали в составе свиты морского министра генерал-адъютанта Григоровича и когда он, и без того строгий, а сейчас еще и настроенный очень решительно после беседы с Великим князем Михаилом, познакомился с пропускным режимом, точнее, с полным его отсутствием, а также почитал протоколы допросов и лично повертел в руках обезвреженный «пенал», то устроил всему архангельскому начальству операцию «Шок и трепет». Местные шишки, учуяв в непосредственной близости от своих бережно охраняемых интимных мест явную и неприкрытую угрозу их мужскому достоинству при полном отсутствии наркоза, развили такую кипучую деятельность, что в течение недели вся взрывоопасная гадость, лежавшая на причалах вперемежку с другим легковоспламеняющимся грузами, была или отправлена по железной дороге адресатам, или спрятана в моментально построенных складах, охраняемых не хуже, чем Форт-Нокс. А начальник жандармского пункта порта поручик Спицын после беседы с морским министром получил от Воронцова пароль для срочной телеграфной связи, чтобы в случае чего бодаться с местным начальством не в одиночку…
— Так что всех, пытающихся сунуть свой нос в наши дела, или как-то напакостить, мы со временем выловим, и единственное, что сможет спасти их от петли — искреннее раскаяние и всесторонняя помощь следствию…
— Хорошо, каково ваше второе условие? — Николаи снова берет себя в руки. Чтобы получить еще один удар.
— Оно достаточно близко первому. Нам известно, что некоторые высокопоставленные лица… в том числе и Вы, господин полковник, рассматриваете возможность переправки из Швейцарии на родину радикально настроенных российских социал-демократов и возможной помощи им в организации революции…
А вот это — уже нокдаун. Оберст аж отшатнулся, услышав мои слова и замер, не зная, что ответить. Сейчас будем его полоскать, как помойного кота.
— Господин капитан, все российские подданные, попавшие в Рейх, будут интернированы до конца войны! — Фон Тельхейм снова бросается на амбразуру. — Они будут содержаться либо под арестом, либо в специальных лагерях.
— Господин подполковник, давайте не будем пока касаться этого вопроса! Я боюсь, что не смогу удержаться и наговорю в ваш адрес много неприятного по поводу содержания наших военнопленных! — Надо оживить разговор, подпустив эмоциональной нервозности. — И я очень сомневаюсь, что беззащитные мирные люди будут находиться в лучших условиях!.. Но к названным мною господам террористам германские власти будут очень внимательны и заботливы. Вплоть до провоза по территории Германии в опломбированном вагоне, не так ли, господин полковник?.. Как видите, фон Тельхейм, ваш шеф не торопится меня опровергнуть.
— Вы не совсем правы, господин капитан. — Главный разведчик наконец-то обретает дар речи. — Не знаю, откуда Вы взяли подобную информацию. Да подобное предложение было высказано, но наш кайзер отрицательно к нему отнесся, сказав, что оно не соответствует его понятиям рыцарской чести…
Ну, что ж, снова залезаем в информационный ресурс попаданческого послезнания и немного разбавляем его домыслами и догадками:
— Вам наверняка знаком господин Гельфанд, он же Парвус, один из социал-демократов, кстати, уроженец Минской губернии. Который еще в марте 1915 года, приехав из Турции, предложил вашему генеральному штабу подробно разработанный план уничтожения Российской империи изнутри при помощи революционного движения, посчитав даже сколько миллионов рейхсмарок нужно будет для затратить на организацию забастовок на Обуховском, Путиловском и других крупных заводах, проведение диверсий на Трансибе, финансовую подпитку финских, кавказских и прочих националистов. И соответственно, сколько их осядет в его кармане. Официально его предложение отвергли, но некоторые высокопоставленные персоны, в частности, канцлер Бетман-Гольвейг, заинтересовался этим вопросом и поручил Вашему отделу проработать этот вариант, поскольку более двадцати российских социал-демократов являются агентами полковника Николаи. Причем, делается это уже без ведома кайзера…
А вот это уже — всё, технический нокаут, причем двойной, фон Тельхейм тоже молчит в тряпочку, не зная, что вякнуть. Интересно, найдут они утечку информации, учитывая, что все сведения будут рассекречены только через пару десятков лет?.. Ладно, продолжим:
— Со своими революционерами мы сами и разберемся, даже примем меры, чтобы эта зараза не перекинулась к вам… Не смотрите на меня так удивленно, через год на волне голодного недовольства и у вас могут стать популярны идеи свержения монархии. Особенно с помощью извне… Никогда не встречалась фамилия Бронштейн? Он же — Троцкий? Тоже революционер, бежавший из сибирской ссылки. Выслан из Франции и ныне обретается где-то на юге Испании, или плывет в Америку. Так вот, у него в голове уже созрела идея перманентной революции, когда она, победив в какой-то одной стране, перекидывается на другие, постепенно завоевывая весь мир… То, что вы воспрепятствуете появлению названных людей в Российской империи, будет правильно оценено при налаживании послевоенного сотрудничества.
