Город. Хроника осады (СИ) - Резвухин Евгений Юрьевич (книги полностью бесплатно txt) 📗
Бомб для симерийцев враги не жалеют. Ураганный обстрел передовой начинается ровно в полночь и не стихает до сих пор. Генерал Ли, похваляющийся победой над Никой за пару часов, берет измором – ночь выжимает из защитников и горожан силы. Едва ли на считанные минуты удается уснуть в подвале или окопе завернувшись в шинель, как новые взрывы заставляют вскочить.
– У аппарата, – хриплым голосом говорит Швецов, слыша эхо собственного голоса.
Только Алексей знает цену проявленной стойкости. Командир всю ночь выслушивает доклады и вместе с остальными офицерами координирует действие рот. Ни единый мускул не дрожит на лице подполковника, пусть внутри бурлит целый поток страха, раз за разом заталкиваемый в глубь. Глядя на командира и остальные без лишней суеты погружаются, не смотря на все грохочущую артиллерию, в кропотливую работу.
— Это не минометы! -"тапик" сильно фонит из-за рвущего связки Розумовского. – По нам бьет ствольная артиллерия. Прицельно! Мы по ним не достаем.
– Есть визуальный контакт?
Раздается вой и на какое-то время все заглушает оглушительный грохот. Ротмистр на том конце провода замолкает.
– Розумовский! — вызывает штабс-офицер.
В ответ тишина. Потрясенный Швецов медленно встает, продолжая сжимать трубку. Весь штаб замирает, застыв в невесомости и смотря на бледнеющего командира.
Трещит заводимая шарманка картечницы, сопровождаемая деревянным матом ротного.
— Розумовский! Ответьте!
– Мы видим их...
Швецов выдыхает и вслед за этим оживает и комната, вновь наполняясь спорами, шуршанием карт и трезвоном аппаратов.
– До роты, – продолжает Розумовский сквозь ружейные залпы. – Мы держим их на расстоянии,ближе чем на пол километров не подходят.
Рота? После громких заявлений о целом полке с осадными пушками к пригороду подходят отдельные взвода. Саммерс просто пыль в глаза пускал? Нет, что-то определенно не так.
— Я понял, — говорит в трубку,наконец, Швецов. -- Докладывайте каждые пять минут.
Прервав связь, Алексей ловит взгляд Максима.
– На двести третьей стрелковый бой, – передает только говоривший с Корниловым начальник штаба. – Два взвода пехоты вышли из-за посадки, дали залп и отошли без потерь.
Оставив без комментариев доклад, схожий с десятком таких же почти под копирку, подполковник выходит на балкон. К этому времени его оборудуют в настоящий наблюдательный пункт. Убрав все лишнее, обкладывают мешками в несколько рядов и прикрепляют длинную подзорную трубу.
Федоровка и высота скрыты черным столбом дыма и пыли, нависшими, будто взорвавшийся вулкан. Горит трава, факелом пылают деревья и постройки, в небе нет свободного места от шрапнельный разрывов. Трудно поверить, как человек способен выжить в таких условиях, но драгуны упорно держатся за землю руками и ногами. Наученные горьким опытом первых дней, кавалеристы берутся за лопаты, в последние сутки превратив подступы к Ольхово в целый лабиринт укреплений и укрытий.
"Что же тут не так?", – снова и снова задается вопросом Швецов, водя трубу по горизонту.
Пускай готы изображают активность и настойчиво мозолят глаза, штабс-офицер нутром чувствует подвох. Нет в действиях республиканцев стремления взломать оборону любой ценой и прямо сейчас.
Не видя ни единой подсказки к ключу, Алексей возвращается внутрь.
– Есть новости от Великого князя? – спрашивает он.
– Никак нет, ваше благородие, – поднявшись, рапортует дежурный офицер.
Вот это плохо. И хуже всего замолкшая пару часов назад тяжелая артиллерия корпуса. Тишина на востоке пугает больше оборвавшихся проводов. А ведь так все хорошо складывалось.
– Дневальный! – зовет, выглянув в коридор Швецов. – Магов ко мне.
Через пару минут всю пятерку выстраивают перед штабом. Молодняк наряжается в форму, старательно прилизываясь и поправляя ремни и портупеи. Каждый вооружается клинковым и огнестрельным оружием – правильно, колдовство может дать сбой.
– Так, – Алексей осматривает потешное сборище. – Выдвигаетесь на передовую. Двое в помощь Алене на Федоровку, остальные на двести третью.
Образцовые мужи царства симерийского покрываются потом и становятся похожи на пожмаканные половые тряпки. Подполковник готов пари держать кого-то вот-вот мутить начнет.
– Как? – не выдерживает один из них, еще недавно активно напирающий на положение и звание. – Мы же маги.
– Вот именно – маги, – усмехается командир, щелкая по любовно пришитым погонам подпоручика. – А вы думали, вас для почетной службы прислали? – он резко меняет выражение лица, припечатав юных волшебников к стене. –Марш в окопы. Хватит прохлаждаться.
Швецов только головой качает в след спускающимся по лестнице волшебникам. Вот еще одна причина ухода царского офицера из мира волшебства.
– Не воины, а кисейные барышни, – сокрушается Алексей. – Бульбаш, – зовет околачивающегося тут же ротного. – Давай два отделения, сопроводи этих горе-колдунов до места. И пускай твои там же и останутся.
Бульбаш козыряет и спешит выполнить приказ. У южанина давно руки чешутся, он не раз предлагает померяться силами с готами в открытом поле. Предложение помимо безумия храбрости имеет и резон. Все же дойди дело до рукопашной – симерийцы готов опрокинут.
«Что? – лихорадочно ломает голову штабс-офицер, возвращаясь к карте. – Что я еще могу сделать?»
Отойдя от стола, он подходит к шкафу и после короткого раздумья рывком открывает. Среди вещей наружу извлекается прикрытый шинелью пистолет-пулемет с разгрузочным жилетом под магазины. Защелкнув карабин, Швецов обводит собравшихся взглядом.
– Остается дежурный и дневальные. Остальным строится.
Внизу замковый двор наполнен лязгом металла и военных духом. В небольшом пространстве не протолкнуться, казаки и драгуны в спешке выводят коней. Некоторые, особенно реквизированные шахтные тяжеловесы, с непривычных шумов войны дергаются и шарахаются.
– Вся ставка на один удар? – у порога Алексея догоняет начальник штаба, застегивающий на бегу пояс с оружием.
– На улицах мы драться не сможем, – Швецов расчерчивает воздух взмахами ладони. – Нас мало, готы просто разрежут наши отряды на отдельные части. Или удержим передний край или Ольхово можно сдавать и переходить к партизанщине.
За стенами город наполнен шумом моторов и острым машинным запахом, высоко поднимается тянущийся шлейфом дым. Из передней машины высовывается командир, руководя волокущейся колонной взмахами флажков. Броня переваливается прямо через бордюры, разрушая кладку, роет некогда заботливо ухоженные кусты и цветы. Война не оставляет места для прекрасного.
– Стой! – встав на улице, подполковник машет двумя руками.
Так не навоюешь. Лошади не сильно и торопясь легко обгоняют тихоходные машины. Как раз мимо колонны скачет отряд казаков, охаживающих низеньких лошадок хлыстами. Танк вообще в хвосте плетется – завелся и на том спасибо.
– Пешие! – привлекает внимание Швецов. – У кого коней нет, садись на броню.
И первый, оттолкнувшись от земли, вскакивает на ближайший блиндированный автомобиль.
– Они справятся? – сквозь тарахтенье кричит Алексей механику.
Замызганный маслом водитель улыбается гнилыми остатками зубов и снимает очки.
– Не сомневайтесь, вашбродь, – нахваливает он, поглаживая металл. – Коробка старая, но нутро молодое. Машинка не подведет.
Войска в спешке грузятся. Броневики и танкетки для такого не предназначены, сидеть неудобно и держаться не за что. Но сейчас важно быстро среагировать в нужный момент и ударить разом.
«Теперь только ждать», – подполковник кладет автомат на колени.
Командир засматривается на дерево, хрупкое, как девичий стан. Швецов даже видит среди раскачивающихся ветвей человеческое лицо. Трепещущие на ветру листья складываются в веки, незнакомка открывает глаза, взглянув на человека с еще большим удивлением. Но стоит моргнуть, видение обрывается.
"Просто дерево, – вздыхает Алексей, облокачиваясь о башню и прикрывая глаза. – Выспаться бы..."
