Ленинградский меридиан (СИ) - Белогорский Евгений Александрович "vlpan" (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .TXT) 📗
- Тут дело не в вере, а в объективной оценке обстановки, которая складывается не в нашу пользу при кажущихся успехах. Несмотря на два дня интенсивных боев, мы не смогли продвинуться ни к Мге, ни к Келколово. Я считаю, что нужно временно приостановить наступление на Мгу и повернуть главные силы фронта на север для взятия Синявино и изоляции немцев в Шлиссельбурге.
- Ваша позиция нам понятна, - с расстановкой произнес вождь, - но есть вероятность того, что увлекшись взятием Синявино, войска фронта получат контрудар противника и не смогут его отразить за счет слабости обороны южного фланга.
- Такая угроза действительно есть, но судя по сложившейся обстановке, в течение полутора недель Линдеман не успеет организовать сильный контрудар по нашей южной линии обороны - твердо заявил Рокоссовский.
- А если Линдеман нанесен контрудар средней силы и наша оборона не сможет ему противостоять, как это неоднократно было в прошлом и даже в нынешнем году. Вы можете дать твердые гарантии, что такого не случиться - вопрос был откровенно провокационный. Услышав нечто подобное, многие советские военачальники откровенно пасовали перед вождем, но Константин Константинович с честью выдержал этот экзамен. Нисколько не увиливая и прячась за цветастыми фразами, он сказал: Да, я готов дать такие гарантии, при условии, что вся противотанковая артиллерия южного фланга обороны будет подчинена генералу Казакову.
- Это хорошо, что вы так уверены в своем предложении, товарищ Рокоссовский. Будет с кого спрашивать, - в трубке было хорошо слышно, как Сталин усмехнулся. - А что касается кандидатуры генерала Казакова, то Ставка не имеет ничего против этого. Более того, после ознакомления с его докладной запиской по устройству противотанковой артиллерийской обороны, Ставка считает, что предложенную схему нужно вводить в войска как можно скорее. Так это и передайте Василию Ивановичу при встрече.
Верховный Главнокомандующий замолчал, что-то прикидывая в уме, а затем, приняв решение, неторопливо сказал.
- Хорошо, товарищ Рокоссовский. Будем считать, что мы поверили вашей аргументации. Передайте Мерецкову, чтобы он временно прекратил наступление на Мгу и начал поворачивать войска на Синявино немедленно. Не дожидаясь получения приказа Ставки. Я так понимаю - время не ждет?
- Спасибо, товарищ Сталин. Время действительно не ждет - обрадовался Рокоссовский. Он посчитал, что главное в разговоре с вождем уже позади, но собеседник был иного мнения.
- Пожалуйста, товарищ Рокоссовский - Сталин сделал маленькую паузу и задал вопрос, которого Рокоссовский давно ждал и в чем-то опасался.
- Скажите, а как вам работается с генералом Мерецковым? Есть жалобы, претензии к его работе?
От этих слов Рокоссовского как кипятком обдали, и он был очень рад, что вел разговор со Ставкой один на один.
- В данный момент у меня нет жалоб или претензий к работе командующего фронтом, генерала Мерецкова. У нас с ним нормальные рабочие отношения, а те споры и разногласия, что иногда возникающие между нами - это рабочие моменты, имеющие место в любой работе - Рокоссовский старался говорить спокойным голосом, но рот его предательски быстро высок уже после первого предложения.
- Рад это слышать. Очень надеюсь, что эти рабочие моменты как вы их называете, не повлияют в конечном итоге на результат вашей общей работы. Успехов вам всем - пожелал Сталин и повесил трубку.
В этот момент его сильно подмывало сообщить своему представителю, что он подписал приказ о производстве Рокоссовского в генерал-полковники, но не стал этого делать. Настойчивость и упорство, с которым генерал отстаивал и продвигал свои идеи вопреки мнению Ставки, раздражала Сталина.
- Раз он такой умный, пусть делом докажет собственную правоту - подумал вождь и аккуратно отложив в сторону карту южной части Приладожья, вернулся к карте Сталинградской области от которой Рокоссовский оторвал своим звонком.
- Я внимательно слушаю вас, товарищ Василевский - сказал Сталин, повернувшись лицом к новому начальнику Генерального Штаба.
Сложно и напряженно было в это время в Кремле, но не меньше тревоги и опасений было в ставке фельдмаршала Кюхлера. Ему также предстояло решить важную задачу, что делать дальше. Бросить все собранные силы на помощь Линдеману, либо начать штурм Ленинграда в ранее утвержденные сроки.
Будучи истинным представителем старой прусской школы, прежде чем принять то или иное решение, Кюхлер намеривался получить поддержку с самого верха ОКХ, который в этот момент был представлен генерал-полковником Гальдером. Находящийся в Виннице, фюрер с головой ушел в битву за Кавказ и Сталинград, отдав ведение иных направлений Восточного фронта начальнику генерального штаба сухопутных сил.
Кюхлер обстоятельно доложил Гальдеру положение дел, но ожидаемой помощи не получил. Как начальник генерального штаба, Гальдер мог самостоятельно принять нужное фельдмаршалу решение, но обстоятельства не позволяли ему сделать это.
Хитрый штабист чувствовал, что его карьера вышла на финишную прямую и хотел достойно покинуть свой пост. С сохранением мундира, пенсии, поместья и благодушного расположения со стороны власти и лишний конфликт с Гитлером ему был совершенно не нужен. Положение на южном фланге Восточного фронта все больше и больше раздражало фюрера, и лишний раз дергать за хвост тигра Гальдер не хотел. Слишком много перед его глазами было примеров, когда после долгих трудов, человек лишался всего при выходе в отставку.
- Решайте сами фельдмаршал. Из вашего штаба обстановка лучше видна, чем на моих картах, - хитро вильнул Гальдер. - Если наступление русских серьезно угрожает нашему блокадному кольцу, то наступление на Петроград придется отложить на неопределенный срок. А если это одно из наступлений советов ради наступления, то сроки начала "Сияния" уже почти наступили. Но хочу сразу вас предупредить, в связи с трудным положением дел на Кавказе и Сталинграде, ни о каких дополнительных силах не может идти речи. Все, что можно было дать, вам все дали, отказав другим армиям Восточного фронта.
- Я вас понял, господин генерал-полковник - недовольно пробурчал Кюхлер, не пытаясь скрыть своего раздражения.
- Если вы считаете, что я недостаточно внимательно рассмотрел ваш вопрос, то я готов доложить о нем фюреру, - моментально отреагировал на это Гальдер. - Недавно он интересовался, как продвигается подготовка к штурму Петербурга.
- Делайте, что сочтете нужным - ввернул шпильку Кюхлер, прекрасно зная, что теперь Гальдер обязательно доложит Гитлеру и не ошибся. Не прошло и часа, как фюрер позвонил фельдмаршалу и устроил ему разнос.
- Я запрещаю вам Кюхлер, слышите, запрещаю думать об отмене операции "Сияния"! Для её выполнения вам дали все необходимое! Все о чем только могли мечтать другие командующие и ваш долг немецкого офицера взять Петербург и стереть это большевистское гнездо с лица земли! - обрушил на голову фельдмаршала свой гнев фюрер.
- Ни о каком переносе начала операции не может быть и речи! Как вы не понимаете, что только активные действия против русских могут помочь вам в вашей ситуации. Вы обязаны не отражать удары врага, а наносить их!
- Но действия на два фронта приведет к распылению сил и серьезно осложнит и без того напряженное положение наших войск в "Бутылочном горле" - попытался возражать Кюхлер, но Гитлер не хотел его слышать.
- Не смейте заикаться ни о каком втором фронте, Кюхлер. Ударьте по противнику так, чтобы он, и думать забыл о наступлении. Чтобы он только и думал, как найти противоядие от ваших наступательных действий. И чем скорее и сильнее вы ударите, тем быстрее сможете остановить наступление Сталина.
- Чтобы ударить со всей силы, мне нужны немецкие солдаты, а не тот эрзац, что мне прислали в качестве вспомогательных сил - подал голос фельдмаршал и Гитлер был вынужден согласиться с ним.
- Хорошо, замещайте немецкие дивизии на венгров, испанцев, хорватов, голландцев, норвежцев. На кого хотите, но чтобы Петербург был взят!
