Партизанский отряд "Земля". Выжившие (СИ) - Заречная Анастасия (читать книги онлайн бесплатно полностью без .txt) 📗
– Здравия желаю, товарищ полковник! Старший лейтенант Князев…
– Во как! Лейтенант и даже старший? – Полковник натянуто ухмыльнулся. – Какие уж мы теперь полковники и лейтенанты… Звать то тебя как?
– Станислав Князев…
– Стас значит… Зятя моего Стасом тоже звали. Ух, и давал я ему жару, чтоб за дочкой моей ухаживал по протоколу, – Смирнов снова засмеялся, отвлекшись на свои мысли.
– Итак… – перебил Стас его смех. – Вы значит полковник? Тогда зачем по людям стреляете без предупреждения?
– Какая жизнь — такие люди. Человек человеку всегда был волком, а сейчас и подавно.
– Кто-то мне недавно подобное уже говорил… Только мне вот всегда казалось, что перед лицом общей опасности положено объединяться…
– Каждый спасает свою шкуру, как может. Кому-то выгодней спрятаться за чужую спину, а кому-то отобрать нужное у тех, кто послабее. Вот только людям зачастую свойственно переоценивать свои силы… – полковник опять хрипло и нервно захохотал, потом выглянул из-за колонны на стоящих чуть поодаль людей и сказал им: – Да чего вы там жмётесь? Идите сюда, тут хоть сухо. У вас, я гляжу, раненый имеется? Я бы рад помочь, да у самого ничего нет.
– А как же... – голос Стаса прозвучал с сомнением и разочарованием. – Мы ведь видели вынесенные отсюда запасы. И оружие…
Смирнов резко посерьёзнел и замолчал. Потом он с кряхтением поднялся на ноги, опираясь руками о колонну. Было видно, что это даётся ему с большим трудом, словно он не на ноги вставал, а взбирался на высокую гору. Оторвавшись от колонны и немного покачиваясь на нетвёрдых ногах, полковник махнул рукой, приглашая следовать за ним, и сказал:
– Следуйте за мной. Всё покажу и расскажу.
Обессиленный мужчина, шаркая ногами, медленно пошел к одной из куч обломков около стены. Дойдя до неё, он отодвинул металлический лист, внешне ничем не отличавшийся от остальных, и пригласил всех пройти с ним в узкий тёмный коридорчик, засыпанный внутри кирпичами и арматурой. Из него вело несколько дверных проёмов с выгоревшими дверями, а в конце обнаружилась лестница, ведущая вниз. Смирнов достал из кармана огрызок свечи и зажег его при помощи зажигалки, а потом, не оглядываясь на остальных, стал спускаться на подземный уровень. Переглянувшись между собой и недоумённо пожав плечами, команда Стаса потопала следом, осторожно ступая по обломкам.
Внизу было абсолютно темно, если не учитывать слабого света от единственной свечи. Пройдя ещё пару поворотов, люди оказались в небольшой комнатушке с письменным столом, парой стульев и целой кучей стеллажей с папками и коробками. Дверь в эту комнату была толстой и металлической, наверное, только поэтому и она сама и всё содержимое комнаты уцелело.
– Ну, вот в этой самой комнате меня и накрыло, – начал свой рассказ Смирнов. – Я как раз в архив спустился, бумагу нужную найти. Дверь за собой закрыл, что меня, по всей видимости, и спасло. Но потом её так заклинило, что все плечи расшиб, пока смог сдвинуть с мёртвой точки. Даже не знаю, сколько часов тут просидел, всё ждал пока дверь перестанет быть раскалённой от внешнего пожара. Хорошо ещё, что здесь вентиляция обособленная, чтобы климат нужный поддерживать, иначе задохнулся бы попросту.
В слабом освещении комнату было трудно осмотреть детально, но она явно была пристанищем полковника довольно долгое время. На полу лежала подстилка из тряпья и бумаги, чистота которой оставляла желать лучшего. На письменном столе теперь вместо рабочих бумаг пирамидками стояли консервные банки с уже знакомой тушенкой, а в углу на полу беспорядочно лежала куча точно таких же банок, но уже вскрытых и опустошенных. Старое алюминиевое ведро с небрежно написанной красной краской надписью: «ПОЛ – ТУАЛЕТ», стояло прямо под тонкой струйкой стекавшей сверху по трещинам дождевой воды, и было наполнено почти до самых краёв. Тишину нарушала только булькающая в этом самом ведре вода, ну, и ещё, разумеется, шаги и перешептывания так давно не бывавших здесь гостей.
Заметив озадаченность своих нежданных посетителей, полковник тяжело опустился на лежанку и продолжил рассказывать:
– Когда я наконец смог вылезти наружу, продукция на складах ещё продолжала тлеть. Не знаю, как огонь проник так глубоко под землю, он стекал сюда, словно был жидким. Я завязал на лицо свою рубашку, чтобы поменьше дымом дышать, и кое-как выбрался наружу. Облазил все окрестности в поисках выживших… – Смирнов ненадолго замолк, окунувшись в воспоминания, а потом продолжил: – Кричал, звал… надеялся. Потом, когда потухло и стало остывать, разгребал руками всё, что можно было разгрести. Но не нашел никого… Ничего кроме костей. Только жалкие останки. Лучше бы я тогда сгорел вместе со всеми остальными.
Никто не пытался перебить полковника. Все поняли, что ему просто необходимо было кому-то излить душу. Всё пережитое грызло его изнутри и не давало покоя, а они оказались единственными слушателями, кто мог не только посочувствовать, но и понять. А полковник всё говорил и говорил дальше, глядя перед собой в пустоту и всё глубже погружаясь в свои мысли:
– Потом я стал собирать всё, что удавалось найти более-менее целое. Сначала просто носил с собой, а потом стал стаскивать сюда. Когда я нашёл штабели тушенки и понял, что она вся ещё раз хорошенько проварилась, но осталась вполне пригодной в пищу, то прямо там ножом вскрыл несколько банок и ел до тех пор, пока мясо влезало мне в желудок. Так, бродя тут часами, я нашел некоторое оружие и боеприпасы, которые оказались заваленными и уцелели. Потом снова навалилось отчаяние… Я набросился на кучу пепла и стал грести его руками, разбрасывая в стороны… Сейчас даже сам не знаю зачем. Но если бы ни это, то я никогда бы не понял, что некоторые штабели прогорели не насквозь. Из самой середины кучи посыпался белоснежный рис, вид которого тут же вернул меня в чувства. Я пробовал уходить отсюда дальше, но каждый раз возвращался назад, не найдя ничего… Абсолютно ничего…
– А потом пришли они. Ах, как я обрадовался живым людям. Говор у них был несколько странным, то ли на братков каких похожи, то ли на зеков бывших. Только мне тогда всё равно было, кто они, лишь бы живые… Я готов был отдать им всё, что у меня есть, лишь бы забрали меня с собой подальше от этого кладбища. И они мне обещали… «Дядькой» называли, словно я им родственник какой. Когда собрали сколько смогли в котомки и уже собирались выходить наружу, один из них вдруг резко обернулся и протянул мне руку для рукопожатия. А когда я ему её дал, то он притянул меня к себе, обхватил в объятия и сказал: «Спасибо, дядька, тебе за всё. Но ты уж прости, обуза в виде старика нам в дороге не нужна». И «наградил» меня подарком на дорожку — ножичком в бочину. – Полковник истерически рассмеялся и задрал бок рубахи, показав всем небрежно перебинтованный каким-то тряпьём бок. – Потом просто выпустил меня из рук, развернулся и молча ушел вместе со своими дружками, на ходу вытирая окровавленное лезвие о собственные штаны.
– Вот ведь… – пробормотал Стас и, оглянувшись на Марину, закончил более мягким на его взгляд словом, нежели требовалось: – сволочи…
– Извините… – нерешительно заговорила Марина, – а Вы знаете, что у Вас температура высокая? Вы болеете? Мама мне всегда заваривала вкусный травяной чай, когда я болела.
– Что, уже со стороны видно? Да девочка, я заболел, только от моей болезни чай не поможет. Сначала всё было хорошо. Я раскалил над огнём свой складной нож и прижег рану. Кровь, как мне казалось, остановилась. Вот только изнутри я залечить ничего не мог. Да и с чистотой, как вы уже заметили, здесь напряженка. Постепенно становилось хуже, а вчера я понял, что меня знобит. Без львиной доли антибиотиков меня теперь уж не откачать, у вас не найдётся случайно? – Полковник поднял пустые глаза без проблеска надежды.
Стас только молча помотал головой, а Гриб высказал всеобщее мнение:
– Вообще-то, мы сами надеялись здесь лекарства найти.
– Тогда, ребятки, извините. Медикаментов нет. Можете унести тушенки и риса сколько сможете, я вам объясню куда идти. Даже есть несколько спёкшихся в единую карамельную массу кусков сахара. Но больше мне вам помочь нечем. Только взамен у меня к вам будет небольшая просьба, надеюсь, вы не против?
