Признаки жизни - Недоруб Сергей (книги без регистрации txt) 📗
— Думается мне, что нет смысла вербовать тебя в «Набат», — признался Шептун.
— Почему же? — улыбнулся Сенатор.
— На тебя не сможет повлиять идеология клана. Все, что у нас принято делать по приказу, ты делаешь добровольно.
— Добро по приказу — это любопытно, — сказал шаман. — По этой схеме работают многие виды власти.
— Сенатор, я говорил и говорю, что «Набат» не является злом. Прикрывать спину другу — это разве плохая установка?
— Не плохая, но установка. И всегда есть нюансы. Например, насколько можно считать дружеской ту спину, которую ты прикрываешь, и не требуют ли от тебя взвалить на свои плечи ответственность за чужие промахи.
Маркус прошел мимо мужчин, подняв пушистый хвост. Шептуну показалось, что кот немного располнел.
— Засиделся я у тебя в гостях, — сказал сталкер. — Пора и мне помочь клану. На этот раз не по приказу.
— Не хочешь отказаться от преследования Самопала? — спросил Сенатор.
— Нет, — мотнул головой Шептун. — Сдается мне, ему тоже нужна помощь. И я окажу ее, будь то спасение или пуля в голову.
— Это твой путь и только твой, друг мой. Решай, какой дорогой ты пойдешь дальше. Только не торопись выполнять непоправимые действия.
— Постараюсь, — серьезно ответил «набатовец». — Если хочешь, я позже найду тебя и скажу, чем все закончилось.
— Я буду тебе очень благодарен за это. — Лицо Сенатора прояснилось. — Хотя ты и не обязан отчитываться передо мной.
— Может, я не отчитаться захочу, — проговорил Шептун. — Может, я просто захочу узнать…
— Был ли ты прав в своем решении?
— Да.
— Конечно, ты сможешь прийти, — ответил шаман.
Шептун ожидал именно этих слов. Хотя знал, что никогда не задаст Сенатору такого вопроса.
Ответы лишними точно не бывают, а вопросы — вполне.
Глава 16
Пленник
Сталкер проверил, как крепится мешок за плечами. Сам мешок был из-под сахара — порванный кусок характерной белой сетки с полиэтиленом, найденный в катакомбах, — и потому смотрелся дико. Однако Шептуну уже было наплевать на внешний вид. Он лишь жалел, что самого сахара в мешке не осталось. Там были лишь аптечка Сенатора, моток веревки и небольшие запасы еды.
Ключ лежал в кармане штанов, как положено. Маркус устроился в кольце из порванной майки сталкера, заново связанной и перекинутой через плечо.
— Удачи тебе в предстоящем пути, — пожелал Сенатор.
— Спасибо, дружище!
— Ты знаешь, куда идти?
— Заброшенный ангар на радиоактивных кучах, — ответил Шептун. — Рядом с кладбищем транспорта. Самопал говорил, что будет ждать там. Вряд ли он сидит на одном месте так долго, но должны остаться следы.
— Понятно, — кивнул шаман. — Старайся не спешить.
— Не буду. За две недели многое могло поменяться.
— Все могло поменяться. Будь осторожен.
— Постараюсь.
Сенатор сунул руку за пазуху. На момент Шептуну показалось, что шаман изменит своим привычкам и распахнет плащ, но тот лишь достал знакомый по виду предмет.
— Да не может быть, — удивился сталкер. — Подствольник Пупера! Ты где его достал?
— При обыске его комнаты.
— Ну надо же. — Шептун взял подствольник, осмотрел. — Значит, эта фиговина существует. Стало быть, не обманывал мужик, да отпустит Зона ему грехи…
— Возьми его себе, — посоветовал Сенатор.
— Зачем мне теперь это нужно? У меня больше нет автомата, не говоря уже о гранатах.
— Возьми, — настоял Сенатор. — Я не люблю такие вещи и не найду им применения. Если начну выменивать их у сталкеров, то моя репутация обогатится слухами о том, что я тоже таскаю огнестрельное оружие. А это не та слава, которую я бы желал для себя.
Сталкер не стал возражать. Он закинул подствольник в мешок, не снимая его.
— Мне нечего дать тебе взамен, — сказал он. — Но я уже не тот человек, который искал оправданий своим слабостям. Давать пустых обещаний тоже не буду. Просто… ты сам все знаешь.
— Да, — усмехнулся шаман. — Ступай с миром, сталкер Шептун, боец «Набата».
— Всех благ тебе, Сенатор.
Маркус мяукнул.
Крепко пожав Сенатору ладонь, Шептун умеренным шагом направился к холмам. За две недели он привык к здешней местности, как к родной. Даже Коготь не был ему таким близким и уютным местом, каким стали сырые катакомбы с болотистой равниной Агропрома.
— Дом там, где твое сердце, — сказал Шептун. — Ты не возражаешь, усатый?
Усатый не возражал. Ему был дом везде.
Надо уйти с исхоженной тропы. И на этот раз не искать якобы непреодолимых преград, мешающих это сделать.
Пройдя мимо стен института, сталкер разбежался и залез за один из холмов. Подумать только, что совсем недавно его страшила необходимость ползти. Чего он испугался-то? Испачкать потрепанный донельзя свитер?
Шептун полз раза в полтора быстрее, чем в свои лучшие моменты. И это с учетом долгого отсутствия практики и недавнего ранения. Сталкер не гадал, чем это было обусловлено. Просто пользовался тем, что умел.
Кот заворочался, и в этот же момент слева послышался лай — не то собачий, не то какой еще. Сталкер среагировал моментально — прижал голову Маркуса к земле, повернулся на звук, застыл, подобно куску гранита. Вдалеке показались силуэты четвероногих хищников. Чернобыльские псы. Как всегда, целая стая. Совсем нехорошо. Маркус не боялся ни ментальных монстров, которые порою попадались в Зоне, ни снорков, но против природы бедный кот попереть никак не мог. Собаки есть собаки, как ни назови. Кот страшился их, как огня.
Хорошо еще, что ветер дул с севера, то есть со стороны стаи, иначе бы пришлось спешно рвать до института и сидеть там, пока псы не уйдут. А те были способны ждать в засаде целыми сутками. Скорее всего, Сенатор нашел бы способ прогнать их, но очередную встречу с шаманом при таких обстоятельствах Шептун счел бы позором.
Зато Маркус ощущал запах псов в полной мере. Кот вертелся как мог, стараясь выскочить из-под сталкера и рвануть куда глаза глядят, так что Шептун попытался кое-как замотать его в майку. Такое уже приходилось вытворять ранее. И, как раньше, кот прекратил всякие попытки высвободиться, зато начал выть.
Шептун скатился с холма на тропу, кляня Маркуса за постоянство привычек и прямоту характера. До железнодорожных путей сталкер добрался почти в режиме спринта, затем рванул до входных ворот. Вроде обошлось.
Замедлившись, Шептун перевел дух и выпустил кота на волю. Маркус пискнул еще раз, затем засеменил на восток. Двигаясь вслед за ним, Шептун морально приготовился к встрече с опасностями радиоактивного кладбища — настолько, насколько вообще можно приготовиться к неизвестности.
— Веди меня, повелитель прерий, — подбадривал он не то себя, не то кота. — Если ты не боишься, то и мне не к лицу.
До ангара Шептун добирался долго. Повинуясь интуиции, сталкер избрал для этого отрезка дороги новые пути, которые прежде обходил стороной. Теперь он понимал, что его былая осторожность далеко не всегда обусловливалась конкретными опасностями и порою даже граничила с суеверием. Хотя даже банальная статистика гласила, что сталкеры, не верящие ни во что, жили ничуть не меньше, чем фанатики «духа Зоны».
Кладбище старой техники осталось слева — зловещее, полузатопленное место, почти настоящий мемориал транспортных средств, задействованных в ликвидации последствий первого взрыва. Шептун не любил его — в этом пейзаже он узнавал самого себя и остальных сталкеров, словно их тоже свалили в кучу и оставили гнить в этих краях. Врут, что надежда умирает последней — она не умирает вообще, ее собирают по щепотке с человека и выбрасывают в мусорку. Отправляют на свалку надежд, где также валяются разбитые мечты и несбыточные планы.
Шептун отогнал от себя депрессивные мысли. В сущности, они отскакивали от него сами собой, заставляя сталкера ощущать себя особенно чуждо. Нужно лишь не забывать о том, что хочешь видеть вокруг себя. Казалось, в Зоне нельзя оставаться оптимистом — не впишешься в систему. Это то же самое, что публично радоваться жизни в тюрьме. Конечно, если есть настроение, то радуйся сколько хочешь. Но тихо, не высовываясь, не оскорбляя своими эмоциями остальных, кому не так повезло.
