Безликое Воинство (СИ) - Белоконь Андрей Валентинович (версия книг TXT) 📗
Селениты, если верить их книгам, жили вдвое дольше нас! Я не знаю, как это возможно. Большинство людей тогда создавали семьи и обзаводились детьми на исходе четвёртого или даже входя в пятый возраст своей жизни, хотя как биологически, так и экономически ничто не мешало им делать это гораздо раньше, к примеру, как принято у нас — в начале третьего возраста. Возможно, поздние браки связаны с селенитским циклом обучения, который также был примерно вдвое длиннее нашего. У селенитов не было династий, сын военного тогда мог стать фермером, а отпрыск техника жрецом. Ясно, что потребуется немало времени, чтобы научить дочь военного дойке фрагидов, а сына жреца выращиванию риса. Кроме того, на время, потребное на обучение, мог влиять культ машинного быта, который у них явно преобладал над сакральными культами. Чтобы пользоваться невероятным разнообразием машин, нередко простых по назначению, но сложных в устройстве и управлении, селениты должны были специально этому обучаться. Даже самой сложной профессией можно овладеть в совершенстве года за три-четыре, а цикл обучения селенитов длился по десять-пятнадцать лет! Меня всегда это коробило: неужели они считали, что безупречное владение машинами, и не в последнюю очередь теми, что применялись ими в домашнем хозяйстве, а также всевозможными развлекающими устройствами, стоило времени и сил, отнятых у собственной жизни? В то же время у древних процветал другой культ — культ молодости. Почти все дошедшие до нас фотографии, на которых позируют селениты, изображают молодых, ухоженных, подчёркнуто здоровых и жизнерадостных юношей и девушек… В детстве я немного завидовал людям того времени, но вовсе не их долгой жизни, полной красивых вещей. Я завидовал тем возможностям, которые у них имелись для самообразования и духовного совершенствования. Ведь любая книга или журнал, любые учебники и даже познавательные киноповести, были доступны селенитам повсеместно и по первому требованию. Имея простой доступ к знаниям и посвящая столько времени своему обучению, селениты наверняка превосходили нас живостью ума и широтой кругозора… В детстве я часто представлял себе, будто попал в мир селенитов. Мне нравились эти фантазии и я с большим интересом читал книги, в которых авторы описывают далёкое прошлое Геи. Впрочем, как и многие мои сверстники, тогда я увлекался и селенитской техникой: склеивал из кусочков дерева, пластика и картона, а затем раскрашивал модельки разных древних машин и устройств и обменивался ими со своими друзьями. Как-то мы даже изготовили карманный музыкальный проигрыватель в школьной мастерской, но так и не смогли заставить его нормально работать…
Как я и ожидал, камеры разведчика оказались исправными, электронные схемы тоже были в норме, да и за мотор Вархис-Хар если не поручился, то отозвался о его работе одобрительно. Так что у нас есть полноценная замена потерянному в операции против джаггернаута беспилотному аэроплану. Да, и хорошо, что мотор беспилотника работает на спирту! Будь это метан, то здесь, на глубине, в замкнутом помещении склада со слабой вентиляцией, мы надышались бы выхлопными газами… если бы мне, конечно, хватило дурости такой мотор запустить. Закончив, я доложился Скванаку, после чего он, наконец, отпустил меня на отдых.
Удалось ещё немного поспать. Вообще говоря, в тишине, изредка нарушаемой далёкими взрывами, спалось мне не очень, заснул я по-настоящему только когда турбины «Киклопа» загудели в более привычном режиме полного хода, и сквозь дремоту я понял, что смерть над нами исчерпала свои зловещие аргументы — все диски взорвались и затонули. Проснулся я часа через три и, выпив две чашки густого шоколада, вернул себе бодрое расположение духа. Потом зачитал описание битвы вернувшемуся с вахты Ибильзе (Жалящему в Нос!), и он подсказал мне кое-какие уточнения, и кое-что добавил из того, что я не заметил или пропустил — в частности про то, что я успел найти ту пробоину чуть ли не в последний момент. В итоге пришлось подправить записи. Теперь я понимаю, что правильно поступил, когда сел и записал всё сразу — иначе получилось бы не так достоверно и, надеюсь, интересно. Ибильза много раз уже видел эту мою тетрадь, но он считает её моим приватным дневником и не станет читать её сам, наверное, даже если я его попрошу. Потому что там личное и это будет нечестно. И мне приходится зачитывать ему отрывки моих же записей, чтобы что-то уточнить или посоветоваться… Вот так-то.
Ещё мы заходили в медпункт — получить профилактику от радиации. Надо отметить, что обычная моя болезненная реакция на погружения, точнее, на скачки давления, которые при погружениях неизбежны, не проявилась ни во время битвы, ни тогда, когда лазил в противогазе по тесным закоулкам судна, ни даже тогда, когда мы нырнули так глубоко. Но теперь Арза вколол всему экипажу «Киклопа» большую дозу радиопротекторов, и в итоге я, как и почти все в экипаже, чувствую, как волнами накатывают слабость, тошнота и головная боль. Какая причуда судьбы! Учась в академии, я иногда представлял себе, что будет, если меня вдруг ранят в бою. С достоинством ли вынесу боль и страдания. На практике же оказалось, что мои физические страдания здесь никак не связаны с ранениями. Да и вообще, у нас никто из экипажа не был ранен, тем более, убит. Повезло ли нам? Я объясняю такие вещи вовсе не везением, а опытом наших начальников. Зато теперь, пройдя через боевые вахты, ответственные задания, славное сражение, в котором мне посчастливилось быть на самом его острие, получив Честное имя из уст легендарного капитана, я начинаю ощущать, что становлюсь другим. Я наливаюсь могучей волей, крепкой духовной силой. Я больше не юноша, потому что последние детские страхи ушли из меня, перегорели, и где-то внутри, в основе моего духа, теперь есть надёжный стержень, сломать который любой судьбе будет непросто. А эти побочные эффекты от инъекций — я через них легко переступаю, и спокойно продолжаю заниматься своими делами.
С улыбкой вспомнил, как в начале нашего знакомства Заботливый Арза сказал мне, что наилучшим средством от всех хворей для моряка является игра в пуговицы, и он тогда подарил нам с Ибильзой целый стакан этих пуговиц. Я не стал спрашивать, откуда у него столько — а вдруг они с одежды его пациентов, которым эта одежда уже не понадобится?.. Но с тех пор Арза никогда не отказывается поиграть с нами, а втроём, как вы знаете, играть в кошки-собаки гораздо веселее — игра идёт на полном, или даже большом поле, а для этого скрепляют вместе несколько листов. В прошлый раз именно я проиграл, поэтому сам разлиновал новое большое поле и отсчитал пуговицы для следующей игры. Когда пришёл доктор, мы втроём сели за наш столик, чтобы перед сном сыграть партию.
За игрой я поведал Арзе про наш с Такетэном поиск пробоины, про то, как мы, обливаясь потом, тянули камеру через технический отсек. Я пожаловался доку на всё, что пришлось тогда вытерпеть. А док вдруг озорно мне улыбнулся и ответил, что ему как раз вспомнился забавный случай, связанный с такой, или почти такой же, переносной камерой. Пока есть время и пока помню — запишу-ка его рассказ.
Когда я ещё учился в школе, мы пересказывали друг другу страшные, но по сути своей наивные и похожие на сказки истории, например, про карапов. К выпускному классу их вытеснили более реалистичные и поучительные случаи из чьей-нибудь жизни, а в разведакадемии я в основном слышал рассказы про доблесть наших военных и про подлость врага, что, впрочем, и не удивительно. Но вплоть до моего назначения на военно-морскую базу, я не имел дел с флотскими и не подозревал, что они такие любители травить весёлые байки. Большинство флотских баек не особо интересные — про сомнительные похождения нетрезвых офицеров или про то, как матросы к празднику скинулись на поросёнка. Некоторые из таких историй, где правда приукрашена вымыслом, например, про поплывший якорь, я узнал ещё на «Синей Скале», причём даже до того, как впервые вышел в море. На торпедном катере и даже здесь, на «Киклопе-4», я выслушивал их по новой и в разных вариантах, в первую очередь от своего друга и соседа по каюте. Но удивляться тут нечему, так как у нас на судне больше половины экипажа, включая меня, вообще никакого отношения к морю до службы не имело, поэтому знатоков подобного флотского фольклора здесь немного. Рассказать же что-то новое и забавное, что ещё никто не слышал — такого найти и вовсе мало шансов. Капитаны не в счёт, они не станут этим заниматься, а других рассказчиков, которые имели бы за плечами достаточный стаж морской службы, на борту «Киклопа-4» почти нет. Я к тому, как нам с другом повезло: Заботливый Арза как раз такой флотский знаток с опытом, и мы с Ибильзой несказанно рады, что являемся его главными и чуть ли не единственными слушателями.
