Всадники Одина Цена человечности (СИ) - Морошко Сергей (книги полностью .txt) 📗
– Почему? – одними губами прошептал он.
– Я не хотела быть посадником. – Пожала плечами Злота. – Ваши интриги были мне только на руку. Все, кроме убийства отца. Об этой детали я узнала только сейчас.
– Почему ты про меня не сказала?
– Не знаю. Не захотела. А надо было?..
Эйнас поежился от тона, которым она это сказала. Все-таки девчонка очень похожа на своего отца. Решила, что он, Эйнас, пригодится ей больше живым, чем мертвым. Вот Валькирия!
Он кивнул, показывая, что понял. Злота снова криво усмехнулась и отвернулась к помосту. Вовремя. Туда в сопровождении двух стражников вывели Чарну. Худенькую чернявую девчонку с йольфскими ушами. Так похожую на своих мать и отца. Настоящего отца.
Злота рядом подобралась, взгляд ее стал холодным, чуть ли не злым.
– Отец! – выкрикнула она. – Ты же обещал!
– И я держу свое слово! – громко и четко донеслось с помоста. – Но прежде она должна отречься.
– Ты же знаешь, что она этого не сделает! Ни одна нормальная дочь не отречется от своей матери! Ты что творишь?! – Злота вскочила со скамейки и бросилась к помосту. Но путь ей преградили стражники.
– Успокойся, сестренка, – не слишком громко сказала Чарна. – Не надо.
Девчонка откинула назад черные кудри и, гордо задрав подбородок, посмотрела на посадника.
– Я дочь Миаты и Лабрида кир Йольф Рана. И никогда не отрекусь ни от кого из своих родителей.
При упоминании имени настоящего отца Чарны, лицо Волдо скривилось в болезненной гримасе.
– Ты понимаешь, дочь Миаты и Лабрида кир Йольф Рана, – он выделил голосом имя последнего, – что последует за твоим отказом?
– Понимаю, – холодно ответила девочка. – Ты, благородный Волдо Ветродуй, можешь приказать заковать меня в цепи, а потом поставить рядом с моей матерью и ее любовником. На колени. Изуродовать и изгнать. Вместе с ней. Я спокойно приму свою участь.
Миата, стоявшая на коленях с опущенной головой, вскинулась.
– Что же ты творишь, урод?! – закричала-зашипела она. Длинные блестящие кудри закрывали лицо, делая ее похожей на чудище. – Убийца, подонок! Мало тебе смерти Лабрида, моего изгнания, ты решил и дочь нашу сжить со свету?! Мало было тебя отравить! Тебя повесить надо за хрен на воротах Гуннара! Чтобы вороны выклевали тебе глаза, чтобы!..
Он даже глазом моргнуть не успел, как Волдо оказался рядом с Миатой и с силой врезал ей по лицу. Эйнас на мгновенье зажмурился. Миата упала на бок. Но лежать не осталась. И откуда у нее столько сил и воли, чтобы встать? Она поднялась на ноги, лицо ее было все в крови. Но она улыбалась. Безумно. Жестко. Мерзко. Потом она набрала побольше в грудь воздуха и метко харкнула кровью в лицо Волдо.
– Сучий потрох!
Волдо снова ударил ее. Та упала на помост, как подкошенная. Больше она встать не пыталась, но ее подняла на колени стража.
– Уберите ее, – холодно произнес Ветродуй, кивая в сторону Чарны. Он с отвращением стер с лица кровавый плевок. – Я выполняю обещания. Она не увидит, что сделают с ее матерью. В Святилище Фрейи – там ей самое место.
Стража повиновалась. Чарна тоже. Девчонка ступала гордо, не опуская головы. Она вернется, она отомстит. Эйнас в этом уверен. Но если Волдо нарушит слово, его сместит Совет. Они узнают. Они всегда все узнают.
Толпа расступилась, образуя проход. И никто, никто больше не сдвинулся с места. Все замерли. Ждали, пока она пройдет. Злота снова пыталась пробиться к сестре, стражники же, по знаку Ветродуя, оттеснили ее в сторону. Ей ничего не оставалось, кроме как зло скрежетать зубами и кидать обиженные взгляды на отца.
Чарна шла медленно и неторопливо, чеканя каждый шаг, оставляя за собой сотни вздохов. Толпа оживала, смыкая за ней коридор. Когда она скрылась в повозке, ожили все. Люди уважали ее решение. И те же люди, кажется, перестали уважать Волдо. Этого заговорщики, собственно, и добивались, когда хотели казнить чужаков. И они своего добились. Но цена?! Он снова поднял глаза на помост. Брант смотрел прямо на него. Взгляд его был по-прежнему пустым, ни малейшей искорки жизни.
– Хватит болтовни! К делу, – громко проговорил Волдо. – Именем княжества Бенгт и полномочиями, дарованными мне Драгошем Железным Кулаком – наместником Богов на этой земле, я, Волдо Ветродуй, посадник волости Ове, приговариваю бывшего кнута Гуннара, Бранта Храброго, к казни, именуемой Парящий Дракон[2]. Миату Ран, бывшую свою жену, к… – он запнулся. На лице его отразилась внутренняя борьба. – изгнанию. Ей остригут волосы, клеймят и с позором прогонят из Ове. И каждый встречный будет знать, кто перед ним. Изменница. Оба решения постановляю привести в исполнение немедленно и единолично Волдо Ветродуем. Да будут мне свидетелями Ньёрд, Фрейр и Фрейя, Хугин и Мунин, и да принесут они весть о моем решении самому Одину Всеотцу.
Злоту насильно препроводили на место стражники. Она плюхнулась на скамью, все еще недовольно сопя.
– Не злите лучше своего батюшку, – неуверенно сказал Эйнас. – Как бы он вам наказание какое жестокое не придумал.
Злота тряхнула светлой косой, точно прогоняя назойливую муху, и перевела взгляд на помост. Не дождавшись от нее никакой реакции, Эйнас последовал ее примеру.
Бранта вывели в центр эшафота, подгоняя тычками в спину. Поставили на колени, лицом к толпе, меж двух столбов с оленьими рогами на вершинах. Что Бранта, казалось, ничуть не волновало. Он был не здесь, на этой площади, точно бы дух его уже покинул тело.
Под ритмичный бой барабанов Волдо скинул с себя одежды судейника, оставшись в одной длинной белой рубахе до пят, подпоясанной черным кушаком. Алая ткань упала на помост да так и осталась лежать, словно огромная застывшая лужа крови. Волдо взял протянутый дружинником кинжал с резной костяной рукоятью и подошел к Бранту со спины. Наклонился и что-то прошептал ему на ухо. Тот никак не отреагировал. Тогда Волдо вскинул кинжал над головой:
– Да свершится справедливость! – провозгласил он торжественно.
Как в старинных преданиях, в небе сверкнула молния, а рука с кинжалом мягко опустилась к спине Бранта.
Эйнасу показалось, что он провалился в Муспельхейм[3]. Хотя он и не видел, что делает Волдо, ибо не отрываясь смотрел в лицо Бранта. Но воображение дорисовывало все за него. Кинжал вспарывал белую, исполосованную боевыми шрамами кожу, кровь струилась вниз, по спине, собираясь в темные лужицы на деревянном настиле эшафота. Когда Волдо закончил орудовать ножом, он взялся за топор. Тот падал вниз и вздымался вновь, ломая, кромсая мышцы и ребра. Бой барабанов, крики воронов и всхлипывания Миаты – все смешалось в одну общую, невозможную какофонию.
– Соберись! – на плечо опустилась ладошка Злоты. Эйнас с трудом оторвал взгляд от белого, точно береста, лица Бранта и посмотрел на нее. – Соберись! – повторила она негромко.
Девочка тоже была бледна, а нижняя ее губа подрагивала. Эйнас кивнул, не в силах вымолвить ни слова. В горле образовался противный, колючий ком.
«Только бы он не закричал, – пронеслась мысль в голове. – Не закричит, – тут же поправил он сам себя. – Он не здесь. Он уже на пути в Вальхаллу и ничего не чувствует!»
Брант действительно даже не кривился. Волдо с ужасно довольным выражением лица орудовал топором, забрызгивая кровью себя и помост вокруг. Хруст костей, казалось, не в силах перекрыть даже стук барабанов. У Эйнаса все плыло перед глазами. Ужасный звук вгрызался в него, рвал на кусочки его душу разъяренной арысью.
Волдо отбросил в сторону перепачканный топор и погрузил руки в зияющую рану на спине Бранта. Эйнас, словно в бреду, наблюдал, как Ветродуй вынимает легкие и с какой-то странной безумной нежностью укладывает их на плечи Бранта. Тот лишь рвано, быстро выдохнул. С губ его заструилась вязкая темная кровь. Одна его рука соскользнула с развилки рога и бессильно рухнула вниз. Брант не издал при этом ни звука. Лишь поднял глаза и пристально уставился на Эйнаса. Взгляд его больше не был мертвым. Он вернулся, чтобы попрощаться. И они попрощались.
