Клятва на мече - Буянов Николай (читать бесплатно книги без сокращений .TXT) 📗
Накал кончился. Туровский опустил плечи и сник, будто постарев за несколько мгновений.
– Но это все ерунда, амбиции, по большому счету. У нас, здоровенных опытных мужиков, на глазах убили двух женщин. Мы обещали им защиту, а обещания не сдержали. Вот о чем надо думать.
Внизу, на первом этаже, один из помощников Ляхова беседовал с вахтером. Вахтеру было хорошо за семьдесят, он пережил многое на своем веку, пока по-отшельнически не осел здесь, и в свои годы сохранил рассудительность и ясность ума. При виде Туровского оба поднялись, но он махнул рукой: не до церемоний.
– Ну что?
Оперативник пожал плечами:
– Ничего особенного. Ни вчера, ни сегодня посторонние в корпус не входили.
Туровский внимательно посмотрел на старика:
– Андрей Яковлевич, вы же понимаете, что мы имеем в виду? Посторонний – это не обязательно тип в черных очках и с поднятым воротником. У него могла быть безобидная внешность: молочница, сантехник, почтальон… Письма-то получаете?
– Да ну. – Старик обиделся. – Я еще из ума не выжил. Трубы недавно меняли, а почтовый ящик – вон он, во дворе. Не только чужих, своих-то не видать было. Сегодня суббота, выходной.
– Значит, были только отдыхающие?
– Ну да. В половине девятого был завтрак, потом одни отправились гулять – места сами видите какие, куда там Пицунде… Другие вернулись.
– Кто вернулся?
Он задумался на секунду.
– Козаков с соседом – из четвертого, Нина Васильевна (прелесть, а не женщина) – из девятнадцатого. Потом прибежали две девчушки, Даша со Светой.
– Даша – это дочка Нины Васильевны?
– Точно. Большая уже, четырнадцать скоро. Одни парни на уме. Вот Светланка – та посерьезнее. В музыкальной школе обучается, все ноты знает, а уж играет на флейте – ну прям артистка по радио.
– Вы что, помните, кто где живет? – удивился оперативник.
Старик хмыкнул:
– Так не «Золотые пески». Народу мало, в основном каждый год одни и те же. А теперь как пойдут слухи, что у нас человека убили, так и вовсе закроют.
– А этими женщинами, жертвами, кто-нибудь интересовался? Знаете, как бывает: кумушки сядут за чайком косточки перемывать…
– Нет. Никто ими особенно не интересовался.
– Никто не интересовался! – проворчал оперативник, когда они вышли из клетушки вахтера. – Три дня здесь прожили, а уже успели кому-то насолить.
Туровский с интересом посмотрел на него. Парень явно не догадывался, что Тамару здесь прятали. Не догадывался и всезнающий вахтер, и даже следователь местной прокуратуры. И тем не менее – два трупа на полу, две крохотные, совсем несерьезные стрелы из духовой трубки… «И, стало быть, я допустил прокол, – подумал Сергей Павлович. – Откуда-то течет…»
«Сереженька!»… Аромат волос…
Он отогнал от себя ее образ. Отогнал все, что мешало ему в данный момент. Мозг снова работал четко и быстро, сердце отсчитывало свои 80 ударов в минуту. Никаких отклонений, никаких посторонних мыслей.
– Ты беседовал с Козаковым? – спросил он Бориса Анченко.
– Так точно. Но, похоже, тут пусто. Они вдвоем с соседом сразу после завтрака вернулись к себе в номер, сели доигрывать партию в шахматы. Ни тот, ни другой никуда не отлучались.
– Данные на Козакова?
Борис мельком взглянул в свои записи:
– Сорок пять, женат, двое детей. Живет на Бабушкина, десять. Инженер-программист в объединении «Медтехника».
Он немного поколебался:
– Мне он кажется безобидным.
– Ну? Тихий слишком, да?
– Наоборот. Большой, шумный. Говорит много, руками размахивает. Тут же выдал готовую версию про маньяка, ну и тэдэ. Забросал вопросами. Было впечатление, что не я его, а он меня допрашивает.
– Ну что ж, – медленно проговорил Сергей Павлович. – Значит, он и будет твоим заданием на ближайшее время. Меня интересует все. Любые данные и подробности. Особенно постарайся раскопать любой, самый ничтожный фактик, момент, когда он мог, хотя бы теоретически, пересечься с Натальей. Вплоть до случайной встречи в трамвае.
Борис немедленно вскинулся:
– То есть вы не исключаете сговор? А может быть, мы все тут – одна банда? Я, вахтер, Наташа, Слава Комиссаров?
Туровский вдруг сделал движение, оказавшись лицом к лицу с Борисом, и больно ткнул его пальцем в грудь.
– Наташа ждала, когда ты утром принесешь завтрак. Она знала твой голос, слышала условную фразу, и все равно в руке у нее был пистолет. А когда она открыла дверь убийце, пистолет лежал под книгой на трюмо. – Он вздохнул. – Я обычный человек, капитан. И, как любой обыватель, боюсь всего того, что нельзя объяснить… Вернее, когда объяснение не лежит на поверхности, под носом. Наташа – профессионал… Была профессионалом. Как же она могла так поступить?
В номере 19 дверь Туровскому открыла высокая черноволосая женщина, закутанная в цыганскую шаль. Нина Васильевна Кларова, вспомнил он. Вахтер Андрей Яковлевич восторженно цокал языком, ему, видать, с младых ногтей нравилось все ярко-театральное, нервное, страстное… А где накал страстей, там, говорят, и смерть недалеко. Хотя здесь не тот случай. Наоборот, эмоций никаких. Эксперт: «А зачем ему входить? Пострелял с порога и ушел». Профессионал обязательно проверил бы контрольным выстрелом в голову.
– Вы следователь, – утвердительно сказала Нина Васильевна. – По поводу тех несчастных.
У нее было низкое контральто с чуть заметной хрипотцой.
Они прошли в комнату. Кларова, очевидно, приложила массу усилий, чтобы преобразовать ее по своему вкусу. Сейчас номер больше всего походил на будуар провинциальной актрисы.
– Дашенька, поздоровайся, к нам пришли.
Девочка была в мать: черноволосая, стройная, с затаенным огнем в больших темных глазах. Желтая маечка без рукавов плотно облегала начинавшую формироваться фигуру.
Заметив, что ее разглядывают, она медленно поднялась с кресла, подмигнула и почему-то сделала книксен. Однако, поймав сердитый взгляд матери, тут же нацепила маску пай-девочки, скромно потупилась и произнесла: «Здрасьте».
– Вообще-то, боюсь, что не смогу оказаться полезной, – вздохнула Нина Васильевна и потянулась за сигаретой. – Я не была с ними знакома. Знаете, когда я брала сюда путевку, мой муж был против. Он неплохо обеспечен, ну и хотел, чтобы мы с Дашей отдыхали где-нибудь в Сочи или в Ялте… А тут – провинциальная дыра. Но мне нравится. Здесь я могу отдохнуть – от людей, от суеты. А с модного курорта я всегда возвращаюсь с дикой головной болью. Да, о чем это я?
– О том, что вы не были знакомы с убитыми.
– Убитыми… – Она произнесла это слово, будто пробуя на вкус, и осталась недовольна. – Ужасно звучит. Жертвы… Да, лучше. Трагичнее, не так обыденно.
– Вы пришли с завтрака, – напомнил Туровский, стараясь вывести разговор из дебрей лингвистики на криминальную почву.
– Сразу же. Я быстро завтракаю. Необходимый навык для современной женщины. Думала прогуляться, но голова разболелась. Пришлось вернуться.
Туровский повернулся к девочке. Та уже снова забралась с ногами в кресло. В руках у нее была электронная игрушка – крошечный экран, по которому метались Микки-Маус и четыре толстые курицы. Куры несли яйца, часть из которых Микки-Маусу удавалось ловить, но большинство разбивалось, и игра начиналась сначала.
– А ты, Даша? Когда ты вернулась в корпус? Она пожала острыми плечиками:
– Ну, мы погуляли со Светкой. Тут недалеко, по парку.
– На качелях катались?
– Вот еще. – Она фыркнула. – Это для малышни. У нас свои дела.
– Не помнишь, который был час?
– Девять с минутами.
– У тебя есть часы?
Даша чуть снисходительно протянула руку, согнутую в запястье, и продемонстрировала изящные золотые часики.
– Всамделишные! У Светки тоже есть, ей на день рождения подарили. Она их каждое утро ставит по радио, чтобы в музыкалку не опаздывать. Ее предки приговорили на флейте дудеть.
– Дарья! – ужаснулась Кларова-старшая.
– А что тут такого? Она даже, кажется, и не против. У нее сейчас каникулы, так она все равно репетирует. И сюда с флейтой приехала.
