Особый отдел и пепел ковчега - Чадович Николай Трофимович (книги без регистрации полные версии .TXT) 📗
– Представьте себе, стал известным поэтом. – В словах Вертипороха Цимбаларь уловил иронические нотки. – Он и до этого стишками баловался, только нигде их пристроить не мог, даже в гарнизонной многотиражке. А тут, будто нарочно, по всем частям нашего округа стали отбирать экспонаты на конкурс народного творчества. Рисунки, вышивание, резьба по дереву, плетение из соломки. Уздечкин тетрадочку своих стихов тоже всунул. И, к всеобщему удивлению, спустя полгода их напечатали отдельной книжкой. Говорят, какому-то литературному деятелю, заседавшему в жюри, эти вирши очень понравились.
– Так это тот самый Уздечкин? – удивился Цимбаларь. – Автор поэмы «Навстречу ветру»?
– Вот-вот, – подтвердил Вертипорох. – Классик, можно сказать. Его когда-то даже в средней школе изучали. Книги чуть ли не каждый год выходили. Плодовитым оказался, словно таракан.
– Не знаете, он ещё жив?
– Чего не знаю, того не знаю. Наши дорожки вскоре разошлись. Правда, в журналах мне его творения частенько попадались. «Когда народы дружбою сильны, бессильны поджигатели войны…» – с пафосом процитировал Вертипорох. – Хотя на мой вкус это не стихи, а какая-то профанация.
– Полностью разделяю ваше мнение, – охотно согласился Цимбаларь. – До Пастернака вашему Уздечкину как до Луны, а до Пушкина и того дальше. Это совершенно понятно даже дилетантам, вроде меня.
– Однако очевидная бездарность не мешала Уздечкину лопатой огребать гонорары и премии, – усмехнулся Вертипорох, хотя бы на краткий срок отвлёк– шийся от своих тягостных дум.
– Спасибо за содержательную и откровенную беседу, – поблагодарил его Цимбаларь. – Если вас не затруднит, помолитесь за раба божьего Александра, то бишь меня.
– Обязательно помолюсь. – Вертипорох перекрестил Цимбаларя. – И на прощание дам совет умуд-рённого жизнью человека: избегайте поступков, которые впоследствии заставят вас каяться. А чтобы иметь перед собой конкретные нравственные ориентиры, обратитесь к Евангелию от Матфея. Вдумчиво прочитайте Нагорную проповедь. Ещё никто и никогда не сказал более доходчивых и проникновенных слов, объясняющих людям смысл их бытия и суть поступков… А теперь ступайте с миром.
Несмотря на наставление брата Симеона, благодать божья так и не снизошла на Цимбаларя. Более того, по мере приближения к автомобильной стоянке, расположенной на приличном расстоянии от монастыря, он ощущал, как в душе нарастает некий непонятный дискомфорт.
Возле его «Мицубиси-Лансер» уже околачивался контролёр автостоянки, настроенный явно не по-христиански. Завидев Цимбаларя, он с места в карьер набросился на него:
– Ты как машину припарковал, рыло свинячье! Ты же, мудак, всем выезд перекрыл! Да я тебя сейчас…
В ответ Цимбаларь взорвался забористым лагерным матом. Вороны, только что усевшиеся на золочёные церковные кресты, вновь взмыли в небо. Оказавшиеся поблизости туристы или затыкали уши, или, наоборот, превращались в слух. Контролёр на некоторое время утратил дар речи.
Разрядившись потоком грубой брани, Цимбаларь сразу почувствовал облегчение, словно после очистительной клизмы. Вывод напрашивался сам собой: напускная вежливость, которой пришлось придерживаться чуть ли не целый час, действовала на его организм крайне отрицательным образом.
Глава 8
Никудышный поэт незавидной эпохи
– А что, мне нравится! – Ваня держал перед собой книгу, на обложке которой было золотом вытиснено: «Алексей Уздечкин. Избранное». – Без всяких декадентских выкрутасов и прямо в цель. Вот мы, дескать, какие! На всё горазды. Хоть на ракете в космос, хоть к бабе в постель.
– Ты любимую в веки пробовал целовать? – поинтересовался Цимбаларь. – В веки, вообще-то, покойников целуют. А если любимая всё время глаза закрывает, значит, ей твоя поганая рожа во как осточертела! – Для убедительности он чиркнул себя ребром ладони по горлу.
– Ничего ты в поэзии не понимаешь! – парировал Ваня. – Вот зацени:
– Ну и что? – пожал плечами Цимбаларь. – Бред сивой кобылы.
– Не скажи, – стоял на своём Ваня. – Здесь явственно звучит тема преемственности поколений, актуальная и в наши дни.
– Да перестань ты дурака валять! – Цимбаларь отобрал у него книгу. – Недостроенные леса коммунизма давно рухнули и загораживают нам дорогу в нормальную жизнь. А вот относительно советских граждан, которые наяву слышали чьи-то мистические голоса, – это, конечно, сильно сказано. Шекспир отдыхает.
– Даю справку, – не поднимая головы от ноутбука, сказала Людочка. – «Уздечкин Алексей Алексеевич, русский советский поэт. Родился в бедняцкой семье в тысяча девятьсот пятнадцатом году. Участник Великой Отечественной войны, общественный деятель, орденоносец, лауреат многих литературных премий. Член КПСС с сорок пятого года. Стихи, поэмы, басни, тексты песен, сценарии, очерки, критические статьи, воспоминания. Скончался в тысяча девятьсот восемьдесят шестом году».
– Наверное, не вынес тягот перестройки, – сказал Цимбаларь. – Как только ввели талоны на сахар и крупы, сразу и окочурился.
– Не думаю, чтобы он в чем-то нуждался, – возразил Кондаков. – При Союзе писателей всегда имелся очень хороший спецраспределитель. Даже в самые голодные времена заказы там отоваривались сервелатом, паюсной икрой и коньяком.
– Тогда можно предположить обратное. Знаменитый поэт Уздечкин, не выдержав тяжкого бремени славы, до смерти упился халявным коньяком.
– И с вами то же самое будет, если не одумаетесь, – посулила Людочка.
– Ты бы не каркала зря! – Суеверный Ваня постучал кулачком по деревянному подлокотнику кресла. – Твоя главная и пока единственная задача: выдать нам всю подноготную Уздечкина. Где жил, с кем яшкался, кто унаследовал его имущество, как у него обстояли дела с удачей?
– Сведения, касающиеся личной жизни Уздечкина, в Интернете отсутствуют, кроме адреса квартиры, конечно, – незамедлительно сообщила Людочка. – Могу лишь сказать, что его отдельные стихи, не самые, впрочем, удачные, посвящены некой Сонечке. Но печатался он буквально до самых последних дней жизни. Значит, везло.
С этим суждением не согласился Цимбаларь.
– Не вижу никакой связи! – заявил он. – Достоевскому, например, по жизни фатально не везло. Смертный приговор, каторга, солдатчина, эпилепсия, мнительность, постоянные долги, пагубная страсть к азартным играм. Тем не менее его печатали, печатают и, надеюсь, будут печатать в дальнейшем.
– Да хватит вам чепуху молоть! – с чувством произнёс Кондаков. – Главное, что мы наконец-то напали на верный след. И благодарить за это нужно исключительно Людмилу Савельевну, ведь правильный выбор в своё время сделала именно она.
– А разве мы её не благодарим? – делано удивился Ваня. – Только этим и занимаемся. Между прочим, я ей сегодня даже розу хотел подарить. И подарил бы, найдись в моём кармане чуть больше денег! Но, оказавшись перед дилеммой – или роза, или кружка пива, – я, естественно, выбрал второе.
– Кто бы в этом сомневался, – вздохнула Людочка.
– Не пора ли нам заняться делом, – глянув на часы, напомнил Кондаков. – Теперь, когда истинный владелец бетила известен, расследование должно пойти как по маслу. Хотя побегать ещё придётся. Ваня, как всегда, возьмёт на себя окрестную шпану. Я займусь ближайшими родственниками. Сашка посетит Союз писателей. Людмила Савельевна останется в стратегическом резерве.
– Надоело мне уже в кабинете чахнуть! – запротестовала девушка. – Давайте я подключусь к опросу коллег Уздечкина. Авось познакомлюсь с каким-нибудь обеспеченным и холостым писателем.
