S-T-I-K-S Изолированный стаб (СИ) - Горшенев Герман (список книг .TXT) 📗
Особым смаком моих историй были цитаты. Короткая фраза, вобравшая в себя суть эпохи, приводила в восторг бойцов нео. Я рассказывал всё подряд.
«Убивайте, убивайте и убивайте, и помните, всю ответственность я беру на себя» — это Геринг. После этого советскому командованию пришлось завозить новых партизан, потому что старых выбили. Это был очень плохой этап в войне. Многие думают, что это Геббельс сказал, но это первым Геринг произнёс, Геббельс уже обезьянничал. А ещё: «Тяжело в учении — легко в бою» — это про Суворова, когда простой народ с отмороженными пальцами снимал себя последние шарфы и вязал из брёвен мост, чтобы протащить пушки через горы. «Не для школы, а для жизни» — эта надпись была на учебных лагерях римских легионеров.
Нео с удовольствием слушали, комментировали и обсуждали. Прошедшие миллионы технологических боёв, имевшие высочайший уровень развития электроники, биокоммуникационной динамики и ещё многих технологий, они голодали по старой истории с дубинами и топорами.
В один из таких привалов во время рассказа меня как током ударило. Через всё тело прошла мысль: «И чего сидим? Пошли пожрём! Туда-туда, давай, быстрее».
Туда — это большой завод с трубами, вздымающимися к небу, и кирпичными корпусами рядом, к которым было пристроено здание АБК, обшитое дешёвым белым пластиком. Мы были далеко, чтобы мой воображаемый друг выскочил, но достаточно близко, чтобы он не смог просидеть молча. Собачка сработала и стала в стойку. Бросив рассказ, я поднялся, некультурно ткнул пальцем в сторону завода, и наш отряд пришёл в движение.
Глава 34
Погоны с дредами
Бойцы пошли в противоположную сторону от завода, а через три часа нас подобрал танк. Он был намного меньше, чем ударный, но немного более крупный, чем тот, на котором привозили детей. Выглядел как гончая собака, поджарый, длинноногий и очень опасный, с явно избыточным вооружением и тоже рейдер-модификация.
Меня встретили мои влюблёныши, пара знакомых научников и командующий танком — молодой, заносчивый, знающий себе цену с большим запасом красавчик в неплохом звании, рассчитывающий дорасти до генерала, не знаю, как на неосском это называют. Я сразу выложил историю про то, что скребберы не простые и совсем не тупые животные, но мои слова он проигнорировал и, чувствуя новые лычки на погонах, спешил отличиться.
Этому тупому блондинистому красавчику не хватало на скафе только эполетов, которые поволосатей. Если кто не в курсе, то эполеты — это такие старинные погоны с дредами. Мои выкладки полностью проигнорировали, и мы попёрлись, по-другому и не скажешь.
Меня разместили в просторной, как и положено, треугольной каюте с большим цветком, на котором были фрукты. Есть можно, непонятная смесь яблока, боярышника с привкусом малины. Забрали громоздкий, но очень удобный уже привычный Рейдер-автоном и выгрузили мне ящик с компактным внутрикорабельным скафандром, в который я должен был облачиться.
Надеть безразмерную перевязь, подходящую для моего палаша и как разгрузку для «Калаша» проблем не составляло. Её можно было надевать как на голое тело, так и на огромный, космического размера скафандр, и она имела практически безграничные возможности масштабирования. Её оставили, и с ней всё понятно. Кстати, моя перевязь не горела, не тёрлась и практически не пачкалась, имела много кармашков и ножны для палаша.
Подложка под скафандр была везде одинаковая, пижама-комбинезон. Они её делали из материала, как наши мягкие бронежилеты. Эти бронеподштанники отводили влагу, не воняли потом, амортизировали небольшие удары и должны были удержать осколки с внутренней стороны боевого скафандра, если в него хорошо прилетало. Знаете, как в танках, даже если снаряд не пробил броню, то с внутренней стороны летят осколки, калеча экипаж. С одеванием этого тоже проблем не было.
Когда живёшь в мире компьютеров и вначале из мамы вылезает гаджет, а затем и сам ребёнок, то разницы в операционной системе такие люди не видят. Им всё равно, чем пользоваться. Нео выросли среди скафандров и дронов, а я нет.
У меня был скафандр Рейдер-автоном, а вот натянуть внутрикорабельный скаф у меня не получалось. Здесь всё было не так. Похожие как братья-близнецы защёлки отказывались защёлкиваться, рычажки поворачивались в другую сторону и не соединялись между собой. Обучающий курс по пользованию внутрикорабельным скафандром в виде движения руки: «Сам, мол, разберёшься, не тупой, тут всё просто, нам некогда» — явно недостаточен. Блин, как его надевать?
Всё почти такое, но не такое. Я, кроме бронетрусов, ничего надеть толком и не смог. Башмаки надеть тоже не получилось, они почти такие, но не такие. Всё-таки сволочи они, эти нео, ткнуть пальцем, мол, сам разберёшься и свалить. Всё, надеваю свою сбрую, хватаю палаш и рюкзак, «Калаш» на шею и побежал. Чую, что сейчас эти бараны влезут куда-нибудь.
Я нёсся по коридорам. Эта дурная мысль не оставляла меня в покое. Мы уже четвёртый раз топаем вокруг нефтебазы, то с одной стороны экраны её показали, то с другой. Наверное, у них радар-навигатор, поверните налево, поверните здесь направо, а то, что посреди дороги стоят небритые мужики в оранжевых жилетках с пьяными мордами и роют яму до центра земли, это никого не смущает. Ну конечно, навигатор же сказал, это же высокие технологии, «хай, мать его, тек».
Нас куда-то тащили хитрыми кругами. Это же очевидно! Или это очевидно только мне? Такому дальновидному и продуманному, который не смог свой скаф одеть, так и шёл — на шее автомат, а за плечом рюкзак, к которому привязан древний, двенадцатого века палаш. Ещё и босиком, потому что не смог башмаки надеть, они-то тоже от внутрикорабельного скафа. На самом деле я спешил не к командирской рубке, меня бы туда никто не пустил.
Дышать получалось всё труднее. Это их дурацкая система борьбы за живучесть откачивала воздух, замещая кислород инертным газом, оставляя процентов пять. Вроде и дышать можно, но ничего уже не горит. Недолго, правда, дышать, минут двадцать, а потом сознание теряешь. Хоть тут и Стикс, и со здоровьем всё хорошо, но уже перед глазами всё плывёт.
Надо срочно найти или влюблёнышей, или научников, наверняка у Джульетты есть распоряжение от отца по поводу меня. Думаю, она может повлиять на этого недоношенного командира танка. Главное — до кого-нибудь добраться. Меня же обещали слушать, срочно надо искать на этом танке разумных, а не павлинов с эполетами.
— «Половые органы»! «Половые органы»! Вашу мать, нео! «Половые органы!» — я просто орал, не стесняясь в выражениях.
Нас тряхнуло, потом ещё раз и ещё раз. Меня долбануло об стену. Обычный человек это не видит, но я-то вижу. Наклонённая к земле градусов на двадцать чернота. Её границы шли не вверх вертикально, а были большой тарелкой. Она могла быть от нас, учитывая размеры танка, и в полукилометре. Прижатая почти к земле, подлая и очень сильная. Ноги танка шли по нормальной земле, а верх — по черноте. Неубиваемые лампы и видеопанели гасли, лепнину и шторки рвало в куски, цветы вырывало из кадок, отрывало листья и фрукты. Корёжило переборки и осыпало снопами искр из образовавшихся трещин. Меня в очередной раз швырнуло и ударило об стену. В этот раз я приложился головой, ещё и дышать нечем.
Ползти на карачках, вот здесь попытался встать, получилось. Теперь бежать, надо бежать и искать хоть кого, кто меня выслушает, пока ещё хуже не стало. Ещё и эти дурацкие диагональные переходы повсюду. Я в танке и так плохо ориентировался, а сейчас вообще не понимаю, куда бреду. Нас загнали и надо сваливать, мы куда-то в нехорошее место попали, а нас именно затащили. Тоже мне, самовлюблённые высокотехнологичные придурки. Танк заманивали, но они выше всего этого.
Вот они! Два скафа. Я их узнал по размеру. Один модный, ну в понимании военных коммунистов нео, а второй огромный, сразу для двух человек. Это точно не кто иные, как Джульетта и Носорог. Подбегаю к ним. Очевидно, они спасали друг друга, когда попали в черноту и скафандры вырубились. Влюблёныши так и катались по полу в мёртвых скафах, схватив друг друга в заклинивших объятиях. И что мне делать? Это хорошо, что чернота не такая злая, как наша, а то все были бы уже дохлые и в виде фарша. Мы должны валить отсюда, пока нас не сожрали, слишком плохо новые люди думали о скребберах. Я-то знаю, что они не тупые животные, они просто делают вид, что они тупые животные. Я об этом им сто раз говорил.
