Последние дни - И Сьюзен (библиотека книг TXT) 📗
Я гляжу вверх по склону. Отсюда прекрасно видны висящие между деревьями девочки.
Положила ли мать эти яйца в качестве оберега для нас, или она разыгрывает фантастическую сценку, которую в старых газетах озаглавили бы «Меня заставил это сделать дьявол»? Вряд ли мне суждено это узнать. У нее полностью съехала крыша, так что в равной степени возможно как то, так и другое.
Желудок сводит судорогой, и я снова сгибаюсь.
Теплая ладонь касается моего плеча, под носом возникает бутылка с водой. Я делаю глоток, полощу рот и выплевываю. Вода попадает на яйца. По одному, словно застарелая кровь, стекает сбоку темный желток. Второе неуверенно катится вниз, пока не натыкается на корень.
Потемневшая от влаги розовая краска напоминает смущенный румянец.
Теплая рука обхватывает меня за плечи и помогает подняться.
– Вставай, – говорит Раффи. – Идем.
Мы уходим прочь от треснувших яиц и висящих девочек.
Я опираюсь на Раффи, но, поняв, что делаю, резко отстраняюсь. Для меня непозволительная роскошь на кого-то опираться, и уж тем более на ангела.
Но стоит только исчезнуть его теплу, как я вновь чувствую себя замерзшей и уязвимой.
Я прикусываю щеку, чтобы заглушить боль.
25
– Как думаешь, что они делали? – спрашиваю я.
Раффи пожимает плечами.
– По-твоему, они кормили демонов?
– Возможно.
– Зачем им это?
– Я уже давно не пытаюсь постичь людей.
– Знаешь, мы не все такие, – говорю я, сама не понимая, почему должна оправдываться перед ангелом.
Он лишь бросает на меня многозначительный взгляд и идет дальше.
– Если бы видел нас до Нашествия, ты бы понял, – упрямо заявляю я.
– Я видел, – отвечает он, даже не глядя на меня.
– Где?
– Смотрел телевизор.
Я прыскаю, но тут же понимаю, что он не шутит.
– В самом деле?
– А почему нет?
Думаю, телевидение смотрели все. Оно транслировалось в эфире бесплатно. Все, что требовалось ангелам, – ловить сигнал и узнавать всю нашу подноготную. Телевидение, конечно, далеко от реальности, но оно отражало наши величайшие надежды и худшие страхи. Интересно, что думают о нас ангелы, если они вообще хоть что-то о нас думают?
А вот еще вопрос: чем занимался Раффи в свободное время, кроме просмотра телепередач? Трудно представить, что он сидит на диване после тяжелого боевого дня и тащится от шоу про людей. Какова вообще его будничная жизнь?
– Ты женат?
Я тотчас жалею, что задала этот вопрос, поскольку перед моим мысленным взором немедленно возникают образы невероятно прекрасной ангелицы и херувимчиков, бегающих по усадьбе с греческими колоннами.
Он останавливается и смотрит на меня, будто я сказала нечто непристойное:
– Пусть моя внешность тебя не обманывает, Пенрин. Я не человек. Дочери человеческие запретны для ангелов.
– Дочери человеческих женщин? – Я пытаюсь нахально улыбнуться, но тщетно.
– Я серьезно. Ты что, не знаешь историю вашей религии?
Бо?льшая часть того, что я знаю о религии, исходит от матери. Я вспоминаю, как она бредила на непонятном языке, приходя посреди ночи ко мне в комнату. Это случалось так часто, что у меня выработалась привычка лежать спиной к стене, чтобы видеть маму и не показывать, что я не сплю.
Она садилась на пол возле моей кровати, раскачивалась взад и вперед, словно в трансе, сжимая в руках Библию и часами бормоча что-то. Бессмысленные гортанные звуки напоминали сердитое песнопение. Или проклятие.
От них мне было очень и очень не по себе, пока я лежала в темноте, пытаясь заснуть. Вот и все мое религиозное образование.
– Э-э-э… нет, – отвечаю я. – Не сказала бы, что я слишком хорошо знаю историю религии.
Раффи снова идет дальше:
– Группа ангелов, которых называли Хранителями, поселилась на Земле, чтобы наблюдать за людьми. Со временем им стало одиноко, и они взяли себе человеческих жен, хотя и знали, что делать этого не следует. Их детей называли нефилимами, и они были омерзительными созданиями. Они пожирали людей, пили их кровь и терроризировали Землю. За это Хранителей бросили в преисподнюю до дня Страшного суда.
Какое-то время он идет молча, словно размышляя, рассказать ли что-либо еще. Я жду, надеясь услышать как можно больше о мире ангелов, даже если это всего лишь древняя история.
Молчание начинает тяготить. Он явно выложил далеко не все.
– То есть суть в том, что ангелам не позволено заводить близкие отношения с людьми? Иначе они будут прокляты?
– Именно.
– Это жестоко.
Меня удивляет, что я могу сочувствовать ангелам, пусть даже из древних историй.
– Ты еще не знаешь, как были наказаны их жены.
Он словно провоцирует меня задать вопрос. Вот он, шанс узнать побольше. Но я вдруг понимаю, что мне совсем не хочется знать, какое наказание положено женщине, влюбившейся в ангела. И я лишь смотрю на хрустящие под ногами сухие иголки, пока мы идем дальше.
Бульвар Скайлайн внезапно заканчивается у шоссе номер 92, и мы шагаем по шоссе номер 280 на север, в сторону когда-то густонаселенного района, лежащего к югу от Сан-Франциско. Шоссе 280 – главная артерия, ведущая в Сан-Франциско, так что в рокоте грузовика на дороге внизу не должно быть ничего удивительного. Но сейчас все иначе.
Прошел почти месяц с тех пор, как я слышала автомобиль. Исправных машин полно, бензина тоже, но я не догадывалась, что еще остались свободные дороги. Мы приседаем в кустах, глядя на шоссе. Ветер забирается мне под свитер и пытается расплести собранные в конский хвост волосы.
Внизу лавирует среди застрявших машин черный «хаммер». Остановившись, он какое-то время работает на холостом ходу. Если выключить двигатель, его будет не отличить от тысяч других брошенных автомобилей. Пока он ехал, я смогла различить проложенный специально для него путь – он замысловато извивается и даже временами возвращается назад. Кому-то очень захотелось скрыть сам факт его существования.
Сейчас, когда «хаммер» остановился, путь перекрыт, и его нелегко вообще увидеть, если не знаешь о нем. «Хаммер» – всего лишь один из сонма автомобилей, а путь – случайный набор промежутков в бесконечном лабиринте. С земли, вероятно, можно увидеть водителя и пассажиров «хаммера», но с воздуха – никогда. Эти люди прячутся от ангелов.
– Люди Оби, – говорит Раффи, приходя к тому же выводу, что и я. – Умно, – добавляет он с некоторым уважением в голосе.
Действительно умно. Дорога – самый прямой путь к цели. «Хаммер» заглушает двигатель и фактически исчезает из виду.
Мгновение спустя Раффи показывает вверх. На ясном небе появляются крошечные пятнышки, которые быстро превращаются в группу ангелов, летящих в форме клина. Они проносятся над шоссе на бреющем, словно в поисках добычи.
Затаив дыхание, я приседаю в кустах как можно ниже. Крикнет ли Раффи, чтобы привлечь их внимание? Я вновь осознаю, сколь мало мне известно об ангелах. Даже не могу предположить, хочет ли Раффи вообще какого-либо внимания со стороны этой группы. Как он сможет понять, не враждебны ли они?
Если удастся проникнуть в логово ангелов, как я найду тех, кто похитил Пейдж? Если бы я хоть что-то о них знала, вроде имен или подразделений, у меня было бы преимущество. Сама того не сознавая, я считала, что сообщество ангелов невелико, может, чуть больше, чем отряд Оби. Отчего-то я вообразила, что, как только найду обитель, смогу на месте решить, что делать дальше.
Впервые мне приходит в голову, что ангелов может быть намного больше. Настолько, что Раффи не в состоянии разобраться, кто эти ангелы – друзья или враги. Настолько, что среди них может быть множество враждующих группировок. Если я явлюсь в лагерь величиной с римскую армию, смогу ли я сразу понять, где держат Пейдж, и просто уйти вместе с ней?
Позади меня Раффи опускается на землю. Он решил не привлекать внимания ангелов. Не знаю, как это понимать, – то ли он опознал в них врагов, то ли не смог опознать их вообще.
