Воскресное утро. Книга вторая (СИ) - Алексеев Михаил Николаевич (читать полностью книгу без регистрации TXT) 📗
В кабине поднялся холодный, пронизывающий ветер, — открытая дверь чернела бездонной ночью. Вспыхнул зеленый сигнал, и Михайлов, подав команду: — «Взвод! Вперед!» — хлопнул стоящего у обреза двери десантника по плечу.
После выброски они пробирались трое суток к точке, расположенной в крупном болотистом районе вдалеке от человеческого жилья. Шли очень осторожно, только ночами, избегая дорог и хуторов. Михайлов сразу предупредил всех, что своих тут нет — все чужие. Когда добрались, оборудовали нечто похожее на то, что зовется жилищем. Главное требование к нему было не удобство и тепло, а скрытность. Разводить костры запрещалось. Поэтому после ночных дежурств в секретах одежда сохла прямо на бойцах. Командование, зная задачу подразделения и условия выполнения, снабдило бойцов запасом сухого спирта и сублимированными продуктами. Такая еда была весьма удобна при транспортировке и ограниченных запасах продуктов. Поэтому раз в сутки ели горячую пищу.
В следующую ночь по прибытии в постоянный лагерь оба диверсанта ушли. Куда и зачем — Михайлов не знал. Вернулись они через три ночи. После чего несли службу по распорядку наравне со всеми. Но обязательно в паре. В лесу чувствовали себя как дома и даже на фоне ветеранов — десантников и пограничников выглядели опытными бойцами.
25 мая 1942 года. Район Минска.
С 20-го мая Гвардейский Особый Корпус сосредотачивался в глубоком тылу 1-го Белорусского Фронта, являясь его резервом. Командовал корпусом генерал — майор Катуков.
Прошедшие два месяца для Смирнова пролетели незаметно, хотя значимых событий в ней произошло немало. Во — первых, новый танк! При внешней похожести на «тридцатьчетверку» «44-ый» отличался от последнего кардинально в лучшую сторону по всем параметрам. Сейчас Сергей с улыбкой вспоминал прошлогодние свои мечты и сомнения, на какой бы технике ему хотелось бы служить: БТ-7 или КВ?
Сейчас под его командованием было десять машин, превосходящих тот же КВ по скорости, броне и калибре пушки! Рота! ЕГО рота!
Эх! Сейчас бы ему встретиться с немецкими «тройками»! Да что «тройками»? Ему и «четверок» маловато будет! Эх! Раззудись, плечо! Размахнись, рука!
«Смотри не загордись!» — усмехнувшись, оборвал Сергей свои мысли.
«А почему бы и нет? — сам же и возразил себе, — меньше чем за год с лейтенанта до капитана, с комвзвода тяжелых бронеавтомобилей до командира роты самых современных в Красной Армии танков. Да что в Красной Армии? На всей планете! Ну, не считая 134-го полка. И это было здорово! Да и еще не вечер-война не закончилась! Кто там говорил о маршальском жезле в ранце рядового? И сейчас Красная Армия снова идет в наступление, а значит их Корпус снова будет на самом важном направлении».
Второе, что радовало Сергея, была уверенность в личном составе. Не зря проливали пот эти месяцы. Рота в целом и взвода ее составляющие стали единым послушным и умелым организмом. Чему способствовало и то, что личный состав практически не менялся: все выздоравливающие после госпиталя возвращались в свои подразделения. Кстати, Смирнов после возвращения в полк сумел забрать из другого экипажа своего механика — водителя гвардии старшину Ивана Полехова.
Из неприятного — пришлось расстаться с Ириной. Хотя, как женщина она его сильно привлекала. Ирина сначала пыталась познакомить Сергея с родственниками, потом открыто заявила, что хочет замуж, чем сильно смутила его. Он плел в ответ что-то несуразное: вроде того, что сейчас война, не до семьи, он офицер и мало ли что с ним может случиться. Но выглядело это жалко и неубедительно, но напрямую признаться, что он ее не любит и жениться не намерен, он не смог. В итоге он просто заявил, что молод и еще не готов сейчас к семейной жизни. Они расстались, оставив в душе Сергея неприятный осадок от осознания ее правоты и своей моральной нечистоплотности.
Танки Т-34-85 передали в танковый батальон нового сформированного мотострелкового полка их дивизии. Один эпизод позабавил его. Его рота занималась регламентными работами на технике, когда в парк привели знакомить с техникой экипажи нового батальона. Личный состав, прошедший строгий отбор НКВД, как и положено в их Корпусе, уже имел боевой опыт. У некоторых на гимнастерках блестели медали, многие имели нашивки ранений. Однако, когда их строй шел по парку, Сергей вспомнил себя почти год назад. Наверно он тоже так же смешно выглядел со стороны с открытым ртом и круглыми глазами. Ветераны в курилке посмеивались над новичками. Смирнов тоже улыбался, глядя на строй, который уже «потерял ногу» и не разваливался просто по причине привычки, вбитой в подкорку сознания.
А потом ему стало жаль их, и он прикрикнул на танкистов: «Хорош ржать! Парни весь год, может на „БТшках“ и „двадцать шестых“ против немцев дрались. Сколько они уже своих в экипажах похоронили и как сами живы остались? Это мы тут за броней „семьдесят двоек“ и „пятьдесят пятых“ год воюем. Да и у самих уже полгода как все самое современное, о чем они даже мечтать не могли».
«Товарищ капитан прав!» — поддержал Смирнова лейтенант из роты «пятьдесятпяток». — «Заканчивай перекур — пошли работать».
Месяцы пролетели, и сейчас Гвардейский Особый Корпус РГК снова готовился стать козырным тузом в рукаве советского командования. Или стилетом против закованного в броню тевтонского рыцаря.
30 мая 1942 г. Советско-германский фронт на всем его протяжении.
Стратегическая операция советских Фронтов началась утром 16-го мая. Мощнейшая шестичасовая артиллерийская подготовка Приморской Армии, поддержанная всеми калибрами Черноморского Флота и одновременно с этим воздушное наступление ВВС 3-его Украинского и ВВС Черноморского Флота восточнее Одессы смела румынские части и в прорыв пошел мехкорпус, угрожая тылам группы Армий «Юг». В помощь ему на побережье высадили несколько морских десантов. На второй день немцы перебросили резервы и сумели частично замедлить продвижение корпуса там, где не доставала корабельная артиллерия. Но на побережье ничто не могло устоять перед флотскими главными калибрами. Фронт наступления сузился и прижался к берегу, но темп наступления возрос.
18-го легкие силы флота провели успешную десантную операцию в Днепровском заливе и высадили сильные десанты между Днепровско-Бугским и Березанским лиманами. Морской пехоты уже не хватало, и в дело пошли воздушно — десантные бригады, переквалифицировавшись в морских пехотинцев. Поддерживаемые флотом и авиацией, они освобождали плацдарм для главных сил, используя фланговое прикрытие лиманами и артиллерийскую поддержку с моря. Через сутки после упорных боев был взят Очаков. И тотчас на плацдарм начали прибывать части 7-ой УА Лукина. В этот же день войска Приморской Армии перешли в наступление на северо-запад от Одессы и в течение последующей недели плацдарм между Днестровским и Хаджибеевским лиманами тылу румынско-немецких войск увеличился до площади в две с половиной тысячами квадратных километров. На захваченную территорию была переброшена 20-я армия генерал-лейтенанта Ершакова. Ввиду размеров плацдарма и его значимости войска, его обороняющие, были объединены в Южный Фронт.
19 мая с Киевского плацдарма нанесли удары 6-я и 5-я УА Мавричева и Рябышева. Перед обеими армиями стояли одинаковые задачи: они должны были свернуть оборону немцев по Днепру выше и ниже Киева, давая возможность переправиться войскам Первого и Второго Украинских Фронтов.
22 мая нанесла с плацдарма удар 7-я УА, соединившись с мехкорпусом Приморской Армии и выйдя на подступы к Николаеву западнее города. Противник, понимая, что Херсон уже не удержать, начал отводить войска на север из намечающегося «мешка».
24-го через Днепр навел переправы 3-ий Украинский Фронт и начал переброску войск на Правобережье.
1-ый Украинский Фронт полностью переправился на Правобережье, захватив полосу от Киева до реки Припять, 2-ой УФ — от Киева до Канева и накапливал силы.
