Псы войны - Первушин Антон Иванович (читать книги полностью txt) 📗

В системе обучения по программе «Агрессор» был один вроде бы малозначительный недостаток. Военные психологи полагали, что будущие «агрессоры» только в том случае смогут имитировать действия потенциального противника, если станут им, то есть научатся думать как противник, чувствовать как противник, любить то, что любит противник. В результате складывалась парадоксальная ситуация: с одной стороны «агрессоры» должны были оставаться настоящими американцами, преданными своей стране и своей присяге, с другой – им следовало стать русскими, то есть воспринимать Соединённые Штаты Америки в лучшем случае равнодушно, а в худшем – нетерпимо. Типичное «расщепление личности». А поскольку пилоты 64-й и 65-й эскадрилий получали весьма высокую зарплату (гораздо более высокую, чем их сослуживцы в обычных авиачастях), они старались переплюнуть самих себя, и порой дело доходило до курьёзов. Например, общим местом в эскадрильях «Агрессор» было коллекционирование атрибутики советских (а позднее – российских) военно-воздушных сил. Вполне взрослые и здравомыслящие люди, офицеры, тратили колоссальные суммы, чтобы украсить свою квартиру русскими плакатами и флагами, чтобы развесить по стенам муляжи советского оружия и добавить в толстый альбом очередную открытку, выпущенную к текущей годовщине советских ВВС. А где коллекционеры – там и обмены, там и спекуляция, там и свары по смешным поводам: вроде того, настоящий у кэптена имярек орден Ленина или фальшивка, выпущенная мастерской на Брайтон-бич.

Но и это ещё не всё! По ходу обучения и участия в «Рэд флэг» пилоты и в самом деле становились агрессорами, стремясь победить во что бы то ни стало. И часто побеждали, посрамляя выходцев из самых элитных эскадрилий, летавших на куда более совершенных самолётах. Андерсону рассказывали, как однажды майор из 64-й эскадрильи настолько вжился в роль русского пилота, что уже будучи «подбитым» пошёл на таран, в результате чего ВВС США потеряли два почти новых истребителя – оба лётчика, к счастью, успели в последний момент катапультироваться. Получалось, что в своём желании быть лучшими из лучших пилоты эскадрилий «Агрессор» создавали невольно образ могучей и непобедимой России, с которой лучше поддерживать добрососедские отношения – иначе могут надавать по шее.

Не избежал этого «заразного заболевания» и Сэм. Если сразу после экспедиции в Антарктику он относился к русским с плохо скрываемой ненавистью, то в процессе «обработки» научился восхищаться сначала русской техникой, затем – русской тактикой, ещё позднее – русской военной историей, потом – культурой, а в финале – даже кухней. На днях он решился попробовать настоящий борщ в исполнении одного из старших инструкторов 64-й эскадрильи, славившегося знанием русской национальной кухни, и с удивлением для себя обнаружил, что это довольно вкусно. Оказалось, что правильный борщ вовсе и не должен быть приторно-кислым, как утверждают безграмотные советологи, а, наоборот, варится из свежайших и предварительно обжаренных овощей в светлом бульоне на птичьем мясе.

Прикупил Андерсон и плакаты. Один из своих любимых – рекламный плакат-календарь русской пилотажной группы «Стрижи» – он повесил на стену в раздевалке для офицерского состава авиабазы Неллис, и помечал на нём победы в учебных боях. Скоро плакат истрепался и пришлось разыскивать новый – командование запрещало совершать такого рода покупки через Интернет непосредственно у российских фирм-производителей и пришлось обращаться к спекулянтам. Совершая эту невыгодную для себя сделку, молодой лейтенант-комэндер и не подозревал, что таким путём в ещё большей степени приобщается к советско-российской ментальности, взращённой на дефиците товаров широкого потребления…

И вот теперь, когда служба на авиабазе Неллис подходила к концу, Андерсон понял, что пора определиться. Вопрос, который совершенно не волновал ещё год назад, стал вдруг необычайно важным сегодня. Всё-таки за время обучения Сэм повзрослел, научился не завидовать другим и не принимать скоропалительных решений, а служба в эскадрильях «Агрессор» и посиделки с немецкими пилотами заставляли на многое взглянуть по-другому: и на самого себя, и на свою страну и на то, что эта страна делает с миром. Нет, он не стал предателем и не разуверился в ценностях демократии по-американски, но он, незаметно для самого себя, стал выносить суждения по поводу происходящих событий, стал давать оценки действиям американского правительства, и далеко не всегда эти оценки были положительными. Потрясение, испытанное лейтенантом-комэндером после битвы в небе Антарктики, приобрело новую форму, выразившись ещё и в том, что Сэм пытался просчитывать последствия тех или иных действий. Серьёзным испытанием для его духа в этом смысле стала новая война в Ираке. В атмосфере всеобщего энтузиазма трудно было остаться отстранённым наблюдателем, но Андерсон знал, что никогда не окажется на этом театре военных действий, и оценивал кампанию в долгосрочной перспективе. Его выводы были неутешительны, но это тема для отдельного разговора. А теперь Сэм точно так же размышлял о России и о той роли в судьбе далекой заснеженной страны, которую ему приготовили шефы из ЦРУ. Судя по всему, роль эта была неприглядной.

В войсках давно ходили слухи о существовании некоей сверхсекретной программы «Форс-мажор», которую начали писать в 92-ом году (то есть сразу после развала Советского Союза) и которая в отличие от директив SIOP (Единого объединенного оперативного плана) предусматривала вполне конкретные действия, направленные на то, чтобы во вполне конкретные сроки уничтожить государственность Российской Федерации, разделить эту страну на несколько частей и лишить возможностей к дальнейшему развитию. [2] Мнения по поводу этой программы были самые разные, но никто не мог похвастаться тем, что знает подробности. Возможно, «Форс-мажор» был своеобразной «страшилкой» для младшего офицерского состава – чтобы он, младший офицерский состав, не расслаблялся и готовил себя к трудностям и лишениям затяжной войны в Сибири. Однако если подобная программа существовала в действительности, она должна была включать и какие-то операции на так называемый «Час Икс». Сэм Андерсон, изучавший в последнее время историю Второй мировой войны, подозревал, что упомянутые операции должны быть тайными и проводить их будут, скорее всего, спецподразделения ЦРУ. К одному из которых он сегодня имел честь принадлежать.

Так что же это будет? Для чего его готовят? Может быть, ему придётся сесть за штурвал «фалькрэма» где-нибудь в Турции, взлететь, пересечь границу в зоне ответственности украинской ПВО (там, кстати, полно дыр, появившихся после демонтажа целого ожерелья радиолокационных станций) и атаковать, например, русскую военно-морскую базу или даже атомную электростанцию. Русские решат, что это сделали украинцы. Украинцы решат, что это сделали русские дабы опорочить украинцев. В любом случае война между славянскими государствами неизбежна, и блоку НАТО придется вмешаться, чтобы урегулировать этот конфликт, который может из локального перерасти в глобальный.

В других эскадрильях, прилетавших громить «агрессоров» на учениях «Рэд флэг», царили весьма воинственные настроения: мол, русских с учётом колоссального снижения военного потенциала России завоевать проще простого. Однако Андерсон без малого три года играл за другую сторону и уже воспринимал подобные заявления как личное оскорбление. Не раз и не два «агрессорам» удавалось надрать задницу противнику, во много раз превосходящему их по численности и технической оснащенности, а что могут натворить русские, если им придётся драться за свою землю и за своё небо, было страшно представить. Таким образом, Сэм больше не хотел, чтобы его родная страна имела с Российской Федерацией какие-то другие отношения, кроме дружественных. И уж тем более не хотел служить запалом к пороховой бочке, которая, возможно, взорвёт весь мир.

Однако отозвать назад договор и порвать его на глазах спецагента ЦРУ Чавеза он тоже не мог: в Америке так дела не делаются, да и наказание за нарушение условий контракта сурово. Лейтенант-командэр чувствовал себя зашедшим в тупик тёмного лабиринта, из которого заведомо нет выхода. Возникла даже безумная идея устроить «самострел»: вряд ли разведывательному управлению понадобится искалеченный пилот – но тогда он лишался лётных прав, а вместе с правами – и всякого уважения со стороны общества, в котором жил. Хорошей работы будет не найти…