Спящий город - Таругин Олег Витальевич (книги полные версии бесплатно без регистрации .TXT) 📗

— Оружие? — переспросила Хранительница, видимо не слышавшая этого "бородатого" анекдота. — Возможно, в Городе еще осталось древнее оружие…

— Древнее… — с деланым почтением в голосе повторил неожиданно настроившийся на юмористический лад Московенко. — Луки, стрелы, эти — как их? — пращи…

— Отнюдь… — Не оценившая шутки Хранительница насупилась. — Ваши современные технологии, конечно, достигнут уровня нашего древнего оружия… лет через десять тысяч… — закончила она фразу несколько обиженным голосом. Майор, не ожидавший подобной реакции, смущенно кашлянул и, наткнувшись на рассерженный взгляд генерала, примиряюще пробормотал:

— Извините… Это была действительно неуместная и глупая шутка… Не обижайтесь, пожалуйста…

Инцидент был в общем-то исчерпан, однако Юрий Сергеевич продолжал незаметно наблюдать за майором. Он знал Московенко достаточно много лет, чтобы не заметить некоторых странностей в его нынешнем поведении. И, похоже, понимал, в чем дело, — в свои тридцать с небольшим майор еще не был женат и прекрасная Хранительница явно не оставила его равнодушным… "Только этого не хватало, — расстроено подумал генерал, — да, Саша, не ожидал от тебя — самое подходящее время выбрал… Молодец… "Лав стори" на фоне гибели планеты — прямо по Кэмерону [53]… Юрий Сергеевич тихонько вздохнул — он понимал, что идти на станцию придется именно майору. А шансы на благополучное возвращение, по его разумению, были, увы, не в пользу людей. Такой вот грустный, хотя и привычный для спецназа, получался у него расклад…

— Значит, мы высаживаемся на боевую станцию и пытаемся увести ее с орбиты? — вернулся к волнующему его вопросу генерал. — Так?

— Не совсем… — прежним спокойным голосом произнесла оказавшаяся по-женски обидчивой Хранительница. — Двигатели станции были уничтожены миллион лет назад, так что вам вряд ли удастся изменить ее орбиту. Допустим, я смогу отправить вас на борт станции, допустим, что там вас не встретит целая армия активизированных компьютером боевых роботов и вы сможете захватить центр управления боевыми системами, но… Ни я, ни тем более вы не знаете, как отключить эти системы. Мои предки, конечно, знали об этом, но я появилась на тысячи лет позже, все мои знания о станции сугубо теоретические… Не сохранилось (да их и не было никогда) никаких схем или планов станции — Город должен был остановить ее до того момента, когда она приблизится к Земле. Никто не планировал высадку на саму станцию…

Однако генерал, похоже, не разделял пессимизма прекрасной Обиры:

— Теоретические знания, уважаемая, — основа любой практики! Поверьте моему опыту — спецназ отнюдь не всегда владеет стопроцентной информацией обо всех подробностях выполняемой миссии. И тем не менее остается наиболее эффективным инструмент том для решения любых проблем! Мы знаем — надеюсь, знаем, — уточнил он на всякий случай, — как высадиться на станцию, знаем, что необходимо сделать на ее борту, и знаем, наконец, кик вернуться. Это немало! Остальное, насколько я понял, предстоит выяснить на месте. Что ж, спецназу не привыкать действовать по обстоятельствам… Правильно, Саша? Выдюжишь?

Московенко серьезно ("Хрен их, этих Хранителей, разберет — шуток они, видите ли, не понимают! Но какие у нее глаза…") кивнул и ответил:

— Справимся, Юрий Сергеевич, сами же сказали — "не привыкать"…

— Ну и молодец. А вы, герр капитан, — обратился он к Зельцу, — примете посильное участие в спасении планеты?

— Безусловно, господин генерал, я и мои солдаты — в полном вашем распоряжении…

— Вот и ладненько… — Музыкальный удовлетворенно хлопнул ладонями по столу. — Тогда переходим к обсуждению конкретных деталей операции. У меня есть несколько принципиальных вопросов к нашему уважаемому рыцарю. Меня интересуют любые подробности, все, относящееся к этой… к этим Завоевателям. Например, что, собственно, представляла их цивилизация…

Хранительница кивнула, и в мраморной пустоте зала вновь зазвучал ее негромкий, ставший чуть хрипловатым от долгого рассказа голос:

— Завоеватели, являясь по своему биологическому строению типичными гомоплазмоидами, не относились ни к одной из гуманоидных рас. Ни внешне, ни внутренне эти существа не имели ничего общего с нами, хотя и использовали для дыхания и метаболизма смесь кислорода и азота. Вы когда-нибудь слышали о думающей протоплазме? Нет? Впрочем, действительно, откуда вам знать… — Обира на секунду задумалась. — Представьте себе организм, состоящий из одной-единственной клетки, заполненной высокоорганизованной протоплазмой. У него нет ни костей, ни мышц, ни нервной системы, ни каких бы то ни было внутренних органов. Только оболочка и первичная протоплазма, способная — в зависимости от обстоятельств и биологической необходимости — выполнять функцию любого органа или системы органов…

Непонятно? — Хранительница вздохнула: — Никудышный из меня лектор, да? Ладно, попробую объяснить еще проще: представьте, что это существо находится в абсолютном покое — ему не нужно передвигаться, оно не испытывает голода или желания… ммм… избавиться от ненужных продуктов жизнедеятельности, однако ему необходимо решить некую проблему, принять определенное решение — подумать, одним словом… У нас с вами при этом начинает работать центральная нервная система, мозг, проще говоря. А у этого существа меняется само внутреннее строение — весь объем его тела превращается, по сути, в огромный мыслительный орган, способный усваивать и обрабатывать значительное количество информации. Или наоборот — гомоплазмоид испытывает потребность в движении — какая-то часть его протоплазмы дифференцируется в опорно-двигательный аппарат — и он перемещается. Благодаря особым свойствам наружной оболочки, способной регулировать свою плотность, ему не нужна одежда, не нужны средства защиты от непригодной для дыхания атмосферы — гомоплазмоиды могли замедлять все обменные процессы в организме, обходясь по много часов без еды и кислорода… Так понятней? — исполненным безысходности голосом молодой учительницы, пришедшей на свой первый в жизни урок, спросила Обира. — Хотя бы в общих чертах?

— В общих — да! — твердо ответил Юрий Сергеевич, хотя и видел, что Зельц вообще ничего не понял, а майор, хоть и слушал внимательно (пожалуй, даже слишком внимательно), внимал скорее ее голосу, нежели тому, о чем она говорила. — Насколько я помню, вы изничтожили всех этих… одноклеточных, так что, думаю, близких контактов с ними у нас не предвидится. А вот про их компьютер-долгожитель я бы хотел узнать поподробнее…

— Цивилизация Завоевателей была биотехногенной по своей сути. Как и мы с вами, они, конечно, владели технологиями обработки металлов, использовали продукты неорганического химического синтеза, композитные материалы и сплавы, однако приоритетным направлением их науки были именно биотехнологии. Добившись больших успехов в генной инженерии, гомоплазмоиды окончательно стерли грань между органикой и неорганикой, живой и неживой природой. Они не строили в привычном для нас понимании свои космические станции — они их выращивали, искусственным путем создавая некий симбиоз растения и механизма, способный в соответствии с заложенной на генетическом уровне программой выполнять определенную технологическую задачу… — Увидев, что генерал снова собирается что-то сказать, Обира шутливо погрозила ему пальчиком. — Сейчас, сейчас…

Теперь — о биокомпьютерах. Ваши ученые, насколько я знаю, уже не одно десятилетие пытаются создать искусственный разум — сверхсовершенный компьютер с интеллектом, подобным человеческому. И при этом упорно не хотят понять одной простой вещи: каким бы совершенным ни был этот компьютер, он все равно останется только электронной машиной. Да, он сможет обыграть в шахматы чемпиона мира, возможно, даже сумеет различать эмоции и настроения, но никогда его логика не сравнится с логикой человека. Завоеватели же избрали иной путь, создавая (точнее — выращивая) биологические компьютеры, изначально наделенные свойственной живым существам парадоксальной логикой и гибкостью мышления, способные самообучаться и испытывать эмоции и желания, обладающие развитым инстинктом самосохранения. Именно такой компьютер и управляет станцией… Миллион лет — огромный срок, и я даже не могу себе представить, какие изменения произошли за это время в его логических цепях… Он слишком долго был предоставлен самому себе… и своей ненависти к победившим его Хранителям… — Обира облизнула пересохшие губы и окончила фразу: — Желание отомстить любой ценой наверняка стало для него своего рода идеей фикс, доминантой, подчинившей себе все иные желания и инстинкты. И остановить его, боюсь, будет очень нелегко.