Баронские будни - Усов Серг (читать книги онлайн полностью TXT) 📗
Осенью Олег, не принимая возражений своих соратников, приказал рассчитаться с сервами за работу не просто почти в полтора раза увеличив оплату их труда, но и выплатив половину заработанного не продуктами, а деньгами.
Пусть, даже и увеличенная, оплата была по-сути мизерной и, кроме продуктов, сервы получили всего по несколько десятков солигров, но Олег считал, что лиха беда начало.
По его указанию, Гури объявил всем сервам порядок и стоимость самовыкупа, назначив цену по десять лигров за человека, независимо от пола и возраста, уплатив которые в казну баронства, серв становился свободным.
Формально, правом самовыкупа сервы обладали всегда, но реализовать его почти нигде и никто не мог по причине банального отсутствия денег.
Олег понимал, что сегодня десять лигров для крестьянина сумма очень большая, но вполне приподъёмная, если несколько лет не лениться, а усиленно работать.
Понятно, что люди захотят выкупить не только себя, но и детей, так ведь и морковку Олег подвесил не просто так.
Как он рассчитывал, помимо увеличения производительности труда, оплата за который всё равно вернётся со временем в казну баронства, у людей появятся деньги на покупку товаров, производство которых, он же и наладит.
Но всё же, главное, деньги для человека, как бы кто ни пытался это отрицать - это огромный и самый эффективный стимул, лучше ещё никто не придумал.
Ну а тех, кто не сможет или не захочет, по лени или глупости, вписаться в новый экономический порядок, который он собрался установить в своих землях, могут по-прежнему влачить своё полурабское существование. Барон Ферм - это не мать Тереза, и лишней сентиментальности у него нет. Да и голый рассчёт подсказывает, что для общей конкурентности его владений, тут не должно быть место всякой толерантности.
Поэтому он и институт рабства у себя никак не стал изменять, хотя принял решение игнорировать законы о запрете изменения рабского статуса, в отношении тех людей, которых он посчитает нужным освободить.
Лицо барона Орвина, от приличного количества выпитого кальвадоса, стало красным.
- Эх, Олег, - укоризненно произнёс он, - Ты просто не сталкивался, тебе повезло, с бунтом черни. Ты им палец даёшь, они тебе готовы руку по локоть откусить.
- Справимся, Глен. Или ты боишься? - Олег это сказал с улыбкой, переведя ненужный и неинтересный ему разговор сначала в шутку, а потом в деловое русло, Давай лучше завтра съездим в Псков, я приглашаю. Посмотрим, как там идут дела, возможно, что уже в этом году, во всяком случае, осенью, я увеличу у тебя закупку льна раза в полтора.
Услышав о таком выгодном предложении, Орвин сразу же согласился.
Псковом Олег назвал своё новое поселение, которое он основал на реке Псте. Название поселения он выбрал не только из-за созвучия с названием реки, но и исходя из своих планов, что со временем здесь будет город.
К тому же место было вполне удачным - на стыке баронств Ферм и Пален, рядом с рекой, ширина которой здесь была не меньше двадцати метров даже на самом узком участке.
Всех беженцев и бродяг, которых Рита привела из Гудмина, а таковых оказалось почти две тысячи вместе с детьми, он отправил сюда. До наступления зимы они успели не только построить бараки-времянки, но и полудамбу, на которой завращались колёса для прядильных и ткацких станков.
Технологию получения пряжи и тканей использовали местную, проведя лишь её механизацию. Собственно говоря, все изготавливаемые кузницами и укрепляемые магами детали, шли сюда.
Конструкции необходимых станков Олег, к сожалению, не знал, но, зная основные принципы и желаемый результат, общими мозговыми штурмами, к которым барон не стеснялся привлекать даже толковых рабов, удалось, одновременно со строительством временного жилья, запустить к концу осени и мануфактуры по производству пряжи и тканей из льна.
Мануфактурами называть это было, наверно, слишком громко, но, тем не менее, процесс, что называется, пошёл и, главное, набирал обороты.
Запланированную на следующий день поездку пришлось отложить - с утра прискакал гонец из Морши, самого западного поселения олеговых земель, и сообщил, что прибыл караван из Бирмана, который привели Замята и его торговые партнёры.
Вообще-то, Олег рассчитывал, что первыми к нему прибудут бим-бомы, но, как видно, бирманцы оказались расторопней, да и расстояние, которое преодолел их караван, раз в пять, если не больше, короче того, которое нужно будет пройти из Руанска.
Но, всё равно, такое быстрое возвращение Замяты, да ещё и с компаньонами, само по себе показывало сильную заинтересованность торговцев Бирмана в тех предложениях, которые барон Ферм озвучил Замяте.
- Здесь будешь их ждать? - спросил Чек.
- Конечно. Я не хочу им показывать ни Распил, ни Псков. Пусть это пока будет нашей маленькой коммерческой тайной.
Глава 13
Первыми из гостей замок покидали барон Торм Хорнер с магом Валмином. Во дворе перед донжоном, где растаявший снег превратил почву в грязевое месиво, они разговаривали со стоявшем на крыльце Олегом, уже сидя на конях.
- Лейна и Марису, раз уж они кое-чему научились у вашего управляющего, отправляйте в Псков. Я там найду для них работу, а Армин, теперь, пусть вместо них возьмёт себе в помощницы Ганию и Конерию. Да, и ошейники с них срежьте.
При последних словах барона Ферма, Торм с Валмином удивлённо переглянулись
- Конечно, всё сделаем, как ты говоришь, но это вот...- замялся Торм.
- Да наплевать, - резко бросил Олег, - Раз уж начали свои порядки устанавливать, то кто нам доктор? Всё. На следующей декаде, может, сам к вам подскочу.
Они попрощались, и тут Олег заметил, стоявшую возле коновязи Улю.
- Уши греешь?
Улю забавляли внезапные и часто непонятные, даже по смыслу, слова её кровного брата. Становясь взрослее и много узнавая от окружающих её людей, прежде всего от Гортензии и Кары, да и от самого барона Ферма, Уля всё чаще замечала некоторые странности в поведении Олега. Он словно был из мифических краёв, а не из некоего герцогства Майенского.
Нет, Уле Гортензия рисовала на воске очертания материка Тарпеции, на котором они жили, и показывала разные страны, о которых знала, в том числе и это герцогство на самом северо-западном краю материка, но сейчас Уля не верила в то, что Олег оттуда, как не верила, похоже, в это и сама Гортензия. Загадка с её кровным братом, часто мучила Улю, она была любопытна.
- Нет, просто слушаю. Олег, а кто эти люди, о которых ты уже несколько раз беспокоился?
- Много будешь знать - скоро состаришься. Кстати, на стройке для нас дел никаких нет? Ты, вроде, туда ездила с утра.
Молодая магиня отрицательно мотнула головой. На сегодня там работы для них не было.
Олег занялся основательной перестройкой замка. Что такое "прямо, как силикатный кирпич", она не знала, но теперь догадывалась - это примерно то, во что превращалась смешанная с песком глина, когда она воздействовала на эту смесь заклинанием Укрепление.
Глина - не железо, легко поддавалась воздействию магии, и Уля, при своём резерве, могла превращать в твёрдые камни просто огромное количество глинянных брусков.
Правда, потом, с криком Эврика!, Олег решил не делать из глины камни, чтобы потом ими выкладывать здания и стены, а укладывать и утрамбовывать смесь прямо между стенок, сколоченных из того, что он называл горбылём.
Дальше было просто, во всяком случае, для Ули. Она, заклинанием Укрепление, превращала уложенное, в прочные твёрдые каменные стены.
Работа шла очень быстро, но у Ули она много времени и сил не отнимала.
Палены, Орвин и уезжавшая с ними Кара обедать в замке не стали. Чек с Гортензией ехали в Распил, а оттуда должны были отправиться в Псков, чтобы подготовить к отправке товары в Бирман. Кара же, со своими детьми, поехала погостить в баронстве Пален, где её муж руководил производством пенящихся брусков, которые Олег называл мылом.
