Пожиратель (ЛП) - Паррино Джо (чтение книг .TXT) 📗
Опустевший болтер сержанта снова превратился в дубинку, и в очередной раз он доказал свою эффективность в бою против выводка генокрадов, круша кости и вспарывая плоть. Из раскрошенных челюстей и проломленных черепов струился мерзкий ихор. Кипящая в жилах кровь поддерживала Хатьеля, сподвигая на такие трюки мастерства, которые даже по высоким стандартам Адептус Астартес сочли бы за невероятно впечатляющие. Он стал воплощением ярости, ангелом смерти. Собственные клыки до крови впивались в губы. В тот момент он позабыл и о своём треснувшем черепе, и о повреждённом мозге.
И всё же резво скачущим генокрадам удавалось обходить его защиту и вонзать острые когти в его плоть, пробивая броню словно нож бумагу. Из множества ран струилась кровь, и он чувствовал, как холод закутывает его в своё одеяло. Синтезируемые вещества не успевали заменять проливаемую жизненно важную жидкость.
Сбоку от сержанта крушил черепа и отсекал конечности храбрый Вентара. Адреналин развеял вялость, которую вызвали лекарства и химикаты, заполнившие его организм. Он читал литании смерти и разрушения, пел гимны, посвящённые извечному осмыслению плана основателя Империума и Его примархов.
Братья сражались спиной к спине, убивая всех подряд и каким-то чудом избегая гибели. Они двигались, как одно целое. За каждым просчитанным действием следовало новое. Сабатоны хлюпали в стремительно растущей луже ихора и вывалившихся органов, но никто из воинов не скользил, никто не падал. Они были совершенными солдатами Его, и не существовало никого лучше. Они были сынами Сангвиния, собственного ангела-хранителя Императора.
В телах появлялись раны, в доспехах — новые отверстия. Сверхчеловеческая кровь густо лилась на обсидиан, смешиваясь с останками тиранидов, но на боль никто уже не обращал внимания, её затуманила красная дымка перед глазами. Кровавая жажда битвы вцепилась в души космических десантников и не собиралась отпускать, живьём пожирая их, наполняя неутолимым голодом. С губ Хатьеля сорвался глухой стон, выражающий его гнев и мучения, которые он изливал на врага с каждым ударом.
Несмотря на свисающие с них обрывки плоти, изуродованные и обескровленные тела, Адептус Астартес продолжали сражаться и отказывались умирать. Они бились с неистовством своего примарха, одарённые безупречными навыками и стойкостью этого ангельского создания.
Но тут тени заволокли зрение Хатьеля, и он услышал чей-то крик у себя в голове, голос куда проникновеннее и прекраснее, чем его собственный. Сержант Кровавых Ангелов сморгнул черноту и повернулся, когда услышал слабый вздох.
Вентара погиб первым, будучи обезглавлен клинками-конечностями ликтора. Тело рухнуло как подкошенное, после чего тиранид отшвырнул его в каменную стену. Труп космодесантника ударился о фриз и сломал резные фигуры эльдарского воина и некронского владыки. Бренная оболочка, которая более не вмещала бессмертную душу Наскоса Вентары, шлёпнулась на пол, будто влажный кусок мяса. Ещё некоторое время она дёргалась и вздрагивала из-за возбуждённых нейронов; мёртвая плоть не осознавала, что дух уже вышел.
Всё это время ряды скелетообразных некронов молча и неподвижно следили за происходящим, будто живые мертвецы, которых они напоминали своим видом. Они видели героизм Астартес, наблюдали гибель Вентары. Их напыщенные предводители с изощрёнными украшениями созерцали картину боя, слегка наклонив головы.
За колышущейся завесой из тел тиранидов Хатьель заметил жест, поданный костлявой металлической рукой. Она поднялась и опустилась — без сомнения, это был какой-то приказ.
Зелёный свет ударил по толпе биокошмаров, разлагая их, а затем ходячие скелеты вступили в рукопашную схватку, скашивая одного зверя за другим. Это стало совершенно неожиданной передышкой, так необходимой людям. В голове сержанта снова начал складываться вопрос, что полностью отвлекло его внимание. Из-за этого Хатьель упустил шанс спасти жизнь Асалии, дать ветерану Караула Смерти возможность продержаться на несколько секунд дольше.
Один из генокрадов вырвался вперёд и выставил перед собой четыре острые лапы. С широко раскрытой пастью и вытянутым меж слюнявых челюстей яйцекладом тварь пронеслась мимо Хатьеля в считанных дюймах. Командир Кровавых Ангелов мог бы ударить её, преградить путь или наброситься, но ничего этого он не сделал — он стоял на месте, поражённый помощью, внезапной оказанной некронами. Генокрад вцепился в Асалию.
Брат, что провёл два срока службы в Ордо Ксенос, тот, кто сражался с бессчётными ужасами и в серебристо-чёрном, и золотисто-красном доспехе, правая рука и верный друг Хатьеля, пал, расчленённый уродливым пришельцем.
Хатьель мог бы спасти его, вмешаться, хотя бы выставить локоть, чтобы сбить с ног тварь, но в тот момент он находился в полной прострации, и за эту халатность поплатился жизнью Асалия.
Рассудок Хатьеля разбился вдребезги. Мысль о долге, что толкала его вперёд, придавала всему смысл и направляла его, утонула в бешеном потоке крови. Ангельская наружность, которой был наделён каждый сын Сангвиния, спала и явила зверя, что таился внутри.
Сержант понёсся на склонившегося генокрада, который разорвал его товарища, и со всей силы бросил болтер в чужеродное существо. Оно взвыло от резкой боли, но Хатьель проигнорировал этот звук так же, как не обратил внимания на когти, раздирающие его кожу. Главным сейчас было, чтобы эта тварь сдохла, чтобы все эти твари сдохли.
Коленом переломив генокраду хребет, Хатьель бросился на остальных монстров. Весь мир перед глазами стал красным. Где-то на границе сознания он слышал повторяющиеся очереди некронского оружия, слышал странную речь ксеносов, однако его полностью поглотил гнев. Перед ним падало всё больше и больше разорванных трупов тиранидов. Один из генокрадов прыгнул ему на спину, шипя и плюясь слюной, и своими когтями сорвал с него шлем. Обоняние тут же атаковала омерзительная вонь ихора и внутренностей. Хатьель чувствовал, как его же клыки вонзаются в губы. Он остался совсем один. Окружившие его тираниды злобно уставились на человека безжизненными глазами, а в следующее мгновение одновременно сорвались с места. Хатьеля похоронило под грудой тел, клешней и когтистых лап. Шипы и острые лезвия касались плоти. Отовсюду раздавалось жужжание и шипение. Всё заполнила боль. Красная дымка рассеялась пред лицом нависшей смерти.
А затем наступило облегчение. Кучу извивающихся и кусающихся тиранидов от него оттащили ксеносы с невыразительными лицами. Клинок, насквозь пробивший генокрада, чуть коснулся аквилы, что гордо красовалась на груди Хатьеля, а затем металлические руки схватили его за наплечники и подняли в воздух.
Сержант непонимающе посмотрел вниз и встретился взглядом с невозмутимым череполиким существом. Оно склонило голову на бок, с любопытством рассматривая его. Остальные механоиды из поблёкшего золота и тусклого металла обступили этого владыку, голову которого венчали заострённые пластины, похожие на лезвия топора. Чужак протянул костлявую руку к горлу космодесантника и схватил его в месте сочленения шлема с нагрудником, а после открыл рот и с непривычным и искажённым акцентом начал выговаривать слова.
— Меня называют Анракиром Странственником, — сказало оно механическим голосом. — Я хочу предложить вам помощь в этот трудный час.
Разум Хатьеля пытался осмыслить сказанное, старался осознать происходящее.
— Кровью Санг… — выдавил человек. Богохульство само собой сорвалось с языка. — Зачем? — спросил он. В его голосе смешались удивление и рокочущая ярость. — Зачем тебе помогать нам, ксенос?
Некрон сделал шаг назад и довольно бережно опустил Хатьеля.
— Вы, грязные человеки, полагаете, что мы мыслим с вами на одной волне. Думаете, мы следуем той же примитивной логике, что и вы. Мы хотим вам помочь, потому что это в наших интересах. Радуйтесь, что мы предлагаем поддержку. А теперь ты пойдёшь со мной, пока я буду пробуждать мир-гробницу. Знай, что эту привилегию я преподношу в знак восхищения твоими навыками в бою против этих созданий, — при этих словах он показал на мёртвых и умирающих тиранидов.
