Хроника Великой войны - Крюков Дмитрий Владимирович (книги онлайн полностью бесплатно .txt) 📗
Но Гостомысл Ужасный бездействовал. Вступить в бой с Урдаганом должен Анисим Вольфрадович, так должно случиться, ведь так предвидел бессмертный. Варвары падали один за другим. Бесстрастно Широкоплечий расправлялся с целым войском. Паскаяки ликовали.
Вдруг что-то большое, рыжее вылетело из толпы варваров, наскочило на Урдагана, вырвало его из седла. Камнем рухнул паскаяк в снег, и огнем взметнулись рыжие волосы Анисима Вольфрадовича.
– Чародей! Чародей!
– Урдаган! Урдаган!
Человек придавил паскаяка к земле, схватил за горло, но Широкоплечий вырвал руку. Тяжелый молот обрушился на голову Вольфрадовича, размозжив её, вскользь прошелся по плечу, вывернувшись из лапы Урдагана, упал. Обезглавленный Анисим Вольфрадович продолжал стоять, твердо упершись в землю, не выпуская противника. Крик прокатился по войскам, когда из разметавшегося кровавого месива на шее – того, что раньше было головой Чародея – сложился череп, быстро покрылся кожей, и вырос нос, и спустились по пояс длинные, неопрятные, рыжие волосы. Второй рывок сделал паскаяк, и человек не устоял…
Очнувшись, смертные кинулись друг на друга, и сражение продолжилось. Оно шло до конца дня, и Ульриг делал несколько вылазок, пытаясь помочь сыну, и Удгерф несколько раз прорывался к шатру Гостомысла, и скелеты несколько раз отбрасывали паскаяков назад.
Начало темнеть, и поле стало черным от мертвых тел. Тогда дважды раненый Удгерф дал приказ отступать. Истерзанные паскаяки отходили на север, миновав Хафродуг, а варвары падали от усталости под стенами осажденной столицы. Они знали, что уже не уйдут оттуда, потому что не могут идти.
И лишь крики двух бессмертных, с неутолимой, расчетливой яростью уничтожавших друг друга, раздавались в ночи. Ужас и омерзение овладевали смертными при мысли о том, что эти два исполина могут сражаться так, забыв об изначальной своей цели, до бесконечности…
ВИЛАНДОР. ПЕНТЕЙСКИЙ МЫС
Глава первая
Солнце медленно поднималось со дна моря, густыми лучами растекаясь по воде. Начинался новый день. Жизнь продолжалась.
Форт-Брейден остался позади. Впереди громоздились скалы, сдерживающие затаившееся в своем кажущемся спокойствии море. Оно робкими мелкими волнами ласкало берег, ожидая нового порыва ветра, чтобы поднять спящие в глубине валы и снова начать свой лютый натиск.
Войско Хамрака Великого отступало, чтобы сберечь силы. Ночью гхалхалтары потеряли несколько сот тварей, люди – пять тысяч солдат. Несмотря на то, что в суматохе не удалось вынести из форт-брейденского замка волшебное зеркало, позволяющее перемещаться в пространстве, Хамрак осуществил блестящий прорыв. Он мог гордиться, но вместо того ехал хмурый, застыв в седле, опустив глаза. Бессмертный как будто постарел за ночь: смерть вновь победила, а отступление не означало конца войны. Она только начиналась.
Военачальники не разделяли настроения своего короля. Сначала им было жалко покинутого Форт-Брейдена, упущенного шанса, однако успех ночного сражения ободрил их, и вскоре они уже радовались победе.
Солдаты, которые страдали более всех, принимали сторону военачальников. Их логика была им понятнее, чем мораль бессмертного. Хамрак сознавал это и потому молчал, с тоской глядя на восходящее солнце. Оно несло новый день, новые события, новые жертвы…
Халхидорог шел рядом со своими воинами-гхалхалтарами. Поредевший отряд тварей из его корпуса плелся сзади. Недавний сотник не обращал на них внимания. Молодой, живой восторг теснил ему грудь. Победа!
– Мы хорошо проучили людей. Поздравляю! Теперь они нас надолго запомнят!
Солдаты согласно кивали, улыбались.
Взгляд Халхидорога упал на странного гхалхалтара. Он шел, сгорбившись, словно не замечая окружающих. Молодой начальник поравнялся с гхалхалтаром, участливо заглядывая в его опущенное лицо. Оно было очень худое, длинное, с уныло висящими усами, запавшими глазами.
– Почему ты не радуешься, как все?
Гхалхалтар оторвал взгляд от земли, медленно поднял свое изможденное лицо:
– У меня погиб друг.
Халхидорог вздрогнул, отошел: Хамрак поступил по его совету – покинул Форт-Брейден, прорыв удался – люди потеряли в три раза больше, но он совершенно забыл, что кроме сотен безмозглых тварей погибло и несколько гхалхалтаров.
Солнце лучами затрепетало по воде, расписав море удивительной мозаикой света. По сторонам тянулись зеленые склоны пентейских скал, покрытые оливковыми деревьями. Радостно серебрилась на ветру их воздушная листва. Жизнь прекрасна! И Халхидорог быстро забыл о странном гхалхалтаре с изможденным лицом.
Переодевшись, сбросив с себя измятую кирасу, Лорд Карен наконец предстал перед королем.
Иоанн, бледный, лежал на кровати, утопая в огромных подушках:
– Карен?
– Да, ваше величество?
– Я умираю. Если бы ты знал, как нехорошо мне было ночью. Какая это была ужасная ночь!
– Да, ваше величество.
– Нет, мой друг, ты ничего не знаешь. Какое счастье, что ты не испытал подобного.
– Вы правы, ваше величество, но ночь позади. Солнце встало, и у меня для вас прекрасные новости.
– Какие новости? – застонал Иоанн. – У меня болит голова, а ты пристаешь с новостями!
– Однако Хамрак…
– Что ты ко мне привязался со своим Хамраком? Отстань!
Лорд понял, что король ослаблен после припадка и не в настроении. Мудрый полководец, откланявшись, вышел.
Отдыхать было некогда: необходимо было осмотреть позиции после ночного сражения. Покинув королевский шатер, лорд Карен поскакал к берегу, где бой проходил особенно ожесточенно и люди понесли наибольшие потери. Однако Карен не интересовался убитыми: ему важно было воодушевить и сплотить живых.
– Ваша милость! – до лорда донеслись крики людей.
Он резко осадил коня, взглянул на бегущих к нему.
– Ваша милость! Пришли пентакреонцы!
Лорд Карен недоверчиво покосился на измученных, но счастливых людей. Злоба, накопившаяся в нем, требовала выхода:
– Идиоты, как они могли придти? Они же предали нас!
– Истинно! Двадцать пентакреонцев вернулись! – запыхавшиеся люди остановились, радостно улыбаясь.
– Так что же вы стоите? Ведите их сюда!
Солдаты, следовавшие позади, разомкнулись, высвобождая группу людей в желто-синих туниках. Они были уставшими, но старались выглядеть бодро, дабы не показать свою слабость. Затравленно косясь на воинов Иоанна, словно боясь, что те обманут их и убьют, они приблизились к ожидавшему полководцу.
Лорд Карен выпрямился в седле, и его быстрые, чуть прищуренные глаза на остром, хитром лице уставились на подошедших:
– Кто у вас за главного?
– Я, – вперед выступил худой, ничем не выделяющийся человек.
– Значит, вспомнили родину и вернулись?
– Да, милорд. У нас больше нет сил смотреть как враг терзает нашу страну, как гибнут наши братья.
Лорд улыбнулся:
– Любовь к отечеству сильнее, чем узы ордена?
– Да.
– А как же клятвы, данные вами гроссмейстеру?
– Клятвы, данные по принуждению, а не по велению сердца, – ложны.
– Что ж, лучше поздно, чем никогда, – Карен взмахнул рукой. – Накормите их. Отдыхайте. После, когда понадобитесь, я вас вызову.
Оставшиеся в войске Хамрака пентакреонцы вместе с гхалхалтарами, тащились по дороге. Они пробивались из замка с корпусом Гамара.
Теперь, после боя, бывший комендант крепости и гроссмейстер ехали рядом. Сэр Данвельд опасался, что скоро тоже станет бывшим гроссмейстером – орден разваливался. Во время прорыва часть пентакреонцев бежала, перейдя на сторону людей. На этот раз их было уже двадцать. Они ушли во главе с Люданом – почетным рыцарем ордена. Сэр Данвельд понимал: он – гроссмейстер и на нем лежит ответственность за пентакреонцев. Хамрак спросит с него. Бессмертный пока добр, но надолго ли?
