Хроника Великой войны - Крюков Дмитрий Владимирович (книги онлайн полностью бесплатно .txt) 📗
Антимагюр был против гхалгхалтаров, а следовательно и против их союзников – паскаяков. По всем правилам дипломатии посол должен был вручить королю Ульригу ноту, требуя вернуть армию Удгерфа. Однако поручений от графа Роксуфа не поступало, и Элвюр бездействовал, покуда не стало доподлинно известно, что войско Гостомысла Ужасного в дне пути от Хафродуга. Толпы беженцев заполонили город, перегородив улицы бесчисленными телегами, груженными спасенными пожитками.
Бежать было поздно. Оставалось ждать союзника Гостомысла, который твердой поступью надвигался на город, не оставляя камня на камне от замков и деревень, попадавшихся на пути. Это-то и пугало Элвюра, и он, забаррикадировавшись в посольстве, ожидал самого страшного.
Но оно не произошло. Гостомысл подошел, обосновавшись в южных пригородах города и стал ждать.
Ульриг только что кончил говорить, и, довольный произведенным впечатлением, подошел к столу, вперившись взглядом в мнущегося в дверях паскаяка.
– А теперь ступай. Да скачи, не жалея коня. От тебя зависит судьба Вахспандии! Я надеюсь на тебя.
Посланник твердыми шагами вышел.
Ульриг обернулся к ранее незаметному, недвижно сидящему паскаяку. То был Широкоплечий, все в той же рубахе, окровавленной от полученной им в гостях у Удгерфа раны. Он молча наблюдал за действиями короля, пока тот вдохновлял гонца пламенной речью. Широкоплечий не говорил ничего и теперь, когда они остались одни, не понятно было его присутствие в королевском кабинете. Ульриг так же не начинал разговора. Утомленный произнесенной им речью, он опустился в кресло.
Жил – не тужил, и вот на тебе: враг под стенами! Ульриг не боялся потерять власть. Нет, он уповал на силу своих воинов, и, если надо, сам повел бы их в бой. Просто король слишком привык к размеренной жизни с шумными, но не отличающимися друг от друга пирами, поединками-играми, увеселительными поездками. Сейчас же все пошло кувырком, и он потерял опору. Управлять государством стало вдруг крайне сложно. Теперь все зависело от него, и он должен был принимать решения, определяющие будущее державы.
Удгерф вновь ехал во главе колонны. После последней встречи с женой принц больше не видел её. Она уже поправилась, и могла ходить, однако он запретил ей показываться из повозки. Не отдавая себе отчета, Удгерф боялся её появления среди войска. По заведенным из поколения в поколение законам воин должен на время похода забыть все, оставленное дома, дабы эти мысли не отвлекали его от главной цели – победы над врагом. Поэтому паскаяки никогда не брали жен с собой.
А Дельфера очутилась в самом войске. Нарушение законов предков! Позор! Наследник страшился слухов, разговоров – всего, что грозило его авторитету, и оттого прятал жену в повозке, хотя об этом знала уже вся армия.
Однако солдаты слишком любили своего полководца: он принес им блестящую победу под Хал-мо-Готреном – и были уверены – так будет и на этот раз. И войско, сделавшись сплоченнее после нападения на обоз, ползло по равнине.
Так прошло несколько дней. Медленно, поскрипывая катились телеги; шли, лениво переставляя ноги, солдаты; сонные сомми тащили своих безжизненных седоков. Голая равнина наводила тоску, и все, истомившись, думали о встрече с людьми и о бое, как о благе. Вот тогда они разомнутся! С упертым упрямством паскаяки продвигались вперед к этому маячащему впереди счастью.
Удгерф полагал, что они достигнут северной границы Королевства Трех Мысов, где степи переходят в Жоговенские горы, через два месяца. В голове он уже набросал план будущего сражения. Все вырисовывалось очень точно: огромная равнина, разбросанные кое-где деревни – одну из них он сделает своим штабом. Удгерф живо представил, как двинется в атаку его пехота и кавалерия, как люди направят на них дракунов, как его лучники вскинут луки, расчертят небо линиями стрел… как откатятся к Форт-Брейдену жалкие корпуса отчаявшегося Иоанна, и как он, наследник Вахспандии, встретится там с Хамраком Великим, и обнимет его по-паскаячьи…
– Ваше высочество! – окрик сзади настиг его.
Принц обернулся – к нему бежал растрепанный паскаяк.
– Гонец из Вахспандии!
– Что? – Удгерф схватил поводья, и сомми под ним покорно замер.
Из плотно шагающей колонны показался паскаяк на взмыленном скакуне. Прорыв сквозь варварские позиции обошелся ему дорого, и он был в пути уже неделю. Припадая к шее животного, посланник приблизился к принцу.
– Ваше высочество, на Вахспандию напали! Хафродуг осажден… Полчища варваров окружили его со всех сторон… Король просит помощи. Вернуться… – последние слова он прохрипел, сползая с седла.
Стоявшие рядом солдаты подхватили его – вся рубаха посланника впереди была окровавлена.
Удгерф замахнулся палицей, обрушил удар на сомми, так, что слоноподобный ящер взревел, кинулся в поле. Принц все бил и бил его, и зверь в бешенстве метался по равнине.
Все планы рушились. Возвращаться! А победоносное шествие к Форт-Брейдену? Черт! Угораздило же Ульрига! Хафродуг осажден, и опять ему, принцу, придется принимать на себя основной удар, спасать отца. Непутевый кретин! Послал войска, а теперь требует их возвращения.
Удгерф несколько успокоился, опустил палицу. Надо было бесславно поворачивать назад, и теперь он освободит Хафродуг хотя бы для того, чтобы как следует поговорить с отцом.
Паскаяки двинулись восвояси, озлобленные, раздосадованные и напуганные. Что станет с их семьями, если свирепые варвары лесов и степные кочевники ворвутся в город? Но законы воинской чести запрещали говорить об этом, и все шли молча.
А через две недели в Форт-Брейден прискачет гонец, и после ночного совета Хамрак велит отступать…
Глава третья
Гостомысл Ужасный ожидал Удгерфа. Ссутулившись, бывший царь Слатии сидел перед хрустальным шаром, расположенным на подставке в форме лап дракона. В этом магическом кристалле колдун отмечал приближение войска принца и нередко заглядывал внутрь осажденной столицы, изучая её наводненные беженцами улочки.
Все шло хорошо, но странное чувство тяготило бессмертного. Он знал, что Хафродуг не выстоит и Ульриг вынужден будет капитулировать, но дальнейшее оставалось неизвестным даже ему. Гостомысл лишь смутно сознавал, что потом должно совершиться нечто ужасное, непредвиденное. И это непредсказуемое зло исходило от принца Удгерфа, наследника Вахспандии. Бессмертный не мог сказать, почему именно в молодом полководце он видел своего главного врага, но чувствовал это интуитивно, а потому не тратился на попытки взять Хафродуг штурмом, потому сидел в бездействии, наблюдая за принцем через магический кристалл.
Наследник шел…
Блуждающее холодное солнце тщетно прорывалось из-за свинцовых облаков, затянувших небо. Короткое северное лето кончилось.
По обеим сторонам дороги чернели пятна выгоревших полей, остовы домов. Злой ветер, забавляясь, хлопал повисшей на одной петле дверью, и одинокий звук разносился далеко по равнине. Тоской веяло от разрушенных, покинутых жителями деревень.
С утра пошел снег, сначала похожий на дождь, превратившийся к полудню в сплошную белую завесу. Крупные хлопья с остервенением устремлялись вниз. К ночи снегопад отступил. Небо стало совсем темным, а земля спокойной, заживо погребенной, закутанной в саван. Все застыло без движения, и тем страшнее казались черные балки разрушенных домов, торчащие из-под снега.
Показались три фигуры. Всадники в темноте сливались со своими конями. Они приостановились, будто прислушиваясь. Лица их были тусклыми, без кожи, с глубокими провалами глазниц, откуда торчали горящие глаза – скелеты.
Все было тихо, но главный поднял руку.
Издали донесся едва слышный шум. Скелеты вздрогнули: то, что находилось ещё очень далеко, медленно приближалось к ним и через некоторое время будет здесь. Дозорные, резко развернувшись, понеслись в противоположную сторону от звука. Пришпоривая лошадей, они призрачными тенями заскользили по безмолвной равнине, подстегиваемые страхом перед ползущей к ним смертью.
