Шиза (СИ) - Алексич Егор (читаем книги онлайн бесплатно txt, fb2) 📗
— Я отмечал это в докладе: у них речевой блок. — устало повторил я.
— Спасибо, товарищ Луценко, но это был риторический вопрос, я внимательно вас слушал. Так вот, у них речевой блок. И предположительно, я отмечу, — он поднял палец вверх, — предположительно, следы от уколов в вену. У каждого. Я все же полагаю, что это есть медикаментозное вмешательство. А ваша теория, что это прокол для забора венозного анализа, ничем не подкреплена. Кроме одного! Того, что вы являетесь хранителем картотеки ДНК и постоянно работаете с кровью. Вот вам и причудилось, что тут тоже брали кровь.
В иных обстоятельствах я бы счел подобный тон и заявления чем-то вроде оскорблений и унижением моего профессионализма. Но в этом зале, за этим столом нельзя было давать волю эмоциям. Холодный расчет, ответы без лишней спешки, демонстрация профессиональной усталости от общения с идиотами.
— Мы не обнаружили следов каких-то медицинских препаратов, да и вообще каких-то следов чего-либо в крови пленных. Они химически чисты. — снова вступился Куценко. Под словом «мы» он, конечно, имел ввиду именно разведку, тем самым ненавязчиво тыкая всем своей персональной заслугой. Именно разведка обнаружила следы уколов на предплечье каждого плененного орматца. Именно разведка принесла первые доклады об уклонении пленных от вопросов про тренировочные базы и обучение, а так же про отказ называть свое настоящее имя вместо позывного. — Поэтому у товарища Луценко вполне обосновано возникло предположение, что прокол в вене использовался не для вливания внутрь, а для забора крови. И как научный работник, как хранитель картотеки в меру своего профессионализма он не менее обосновано делает предположения, что факты проколов и пополнения армии Орматии могут быть взаимосвязаны.
— Да у них просто берут кровь на анализ, как делаем это мы у всех жителей Азарии! — напирал Музычко на очевидное.
Я, кстати, этого и боялся, что мое предположение разобьется вот о такую буквальщину.
— Слишком свежие следы. Слишком подозрительный избирательный речевой блок, касающийся только обучения и имени. Ну давайте предположим, что у всех новобранцев берут кровь для аналогичной картотеки ДНК, какая есть у нас. Что бы в случае гибели, например, опознать тело бойца. Но! Орматцы не забирают тела! Это раз. — Куценко наращивал громкость голоса, а Музычко начал приседать обратно на стул — титаны сошлись в битве. — Никаких переговоров об идентификации и выдаче пленных не ведется. Это два. Информационная изоляция Орматии настолько плотная, что мы не можем получить хоть какой-то понятной картины об их внутренней жизни. Информация очень ограниченная, обрывочная. Лагерей подготовки нет, люди не выезжают в другие государства на обучение, мобилизация по кругу как у нас не ведется. Это три. И товарищ Луценко правильно ставит под сомнения уж слишком простой ответ на все наши вопросы, мол, это просто анализы, это просто позывные, это просто речевой блок. Слишком всё просто! Наши ученые занимаются же расшифровкой ДНК! А что мешает Орматии делать то же самое, да еще и добиться ещё больших успехов. Никогда недооценивайте противника. Может они корректируют ДНК своих солдат каким-то непонятным для нас образом так, что те становятся готовыми бойцами? Может в ДНК скрыт какой-то способ обучения человека?
— Ну это вы уже фантазируете. — неуверенно возразил Музычко. — Но это не повод посылать хранителя картотеки, научного работника на передовую, что бы выяснить все эти вопросы. Это скорее задача разведки…
— Да нет у меня в разведке таких умов, кто разбирается во всей этой научной хер… кухне. — перебил его главный разведчик. — И я так понял, что капитан у нас не просто на передовую собрался, а мечтает попасть в плен?
— Не мечтаю, а придется. — возразил я.
— А что там делают с пленными? — прищурился Куценко.
— Я не знаю. Но это единственный вариант внедрения в лоб, так сказать. — ответил я.
— Да их там расстреливают! — взвизгнул Музычко.
— Нам это доподлинно не известно. — ответил я угрюмо.
Предлагая свою, так сказать, операцию по внедрению в армию Орматии в качестве пленного, я на самом деле рисковал жизнью. Но другого варианта у меня не было. Я не всё рассказал в своем докладе высшим чинам за этим столом. Например, о том, что обнаружились совпадения в протоколах допросов двух пленных, словно это был один человек. А их позывные различались только цифрой. Об этом знала и разведка, хотя Куценко сейчас смолчал, как и я. Только вот разведка не знала, что помимо совпадений в словах орматцев, еще обнаружились сходства в цепочках ДНК этих двух людей. И это был не то что бы звоночек, а прямо колокол в моей голове.
— Очень интересно вас всех послушать, но давайте приходить к какому-то единому мнению. — услышал я усталый голос главнокомандующего. Наверное, он тоже уставал от общения с идиотами, что не забыл отразить в своих интонациях. Этакая профессиональная этика по отношению к коллегам, когда вышестоящее начальство всегда устает от подчиненных. — Предлагаю поддержать предложение хранителя Луценко при условии подготовки им ответственного на время своего отсутствия.
В принципе, это и был вердикт. Дальше можно было уже не спорить, не выдвигать собственные предложения, не обсуждать технические тонкости. Если главнокомандующий резюмировал, то вся остальная работа ведется за пределами кабинета.
Весь путь до лаборатории я придумывал, как начать разговор с Асей, а потом не получить от нее по шее за свою безумную идею. Но мои терзания разрешились сами собой, когда из главной двери нашего корпуса, носящего гордое имя «Картотека ДНК», вылетела сама Аська с выпученным глазами и кинулась на меня, на ходу поднимая свои кулачки в намерении стукнуть меня в грудь. Она всегда так делала, когда злилась. А раз она злилась, значит уже всё знала. Оперативно же работает канцелярия: мне только поставили условие подготовки заменяющего, а канцелярия уже подобрала, назначила и оповестила его. Её.
— Это что за новости? Почему меня назначают ответственной на время твоей командировки? Ты куда собрался? — начала она. Я угадал правильно — кого еще назначить вместо меня, кроме как Асю. — Какая еще командировка? Ты свое отслужил, тебя не имеют права призвать на фронт! Куда ты собрался?
Тараторя всё это, она уже успела ко мне подскочить и начать несильно колотить меня в грудь. Это всё уже было отработано начиная с детства, когда она мелкая стучала мне в грудь точно так же за мои рисковые проделки, потому что боялась за меня. Когда стучала мне в грудь, требуя не отпускать её с родителями, или хотя бы найти потом. Когда лупила перед первой отправкой на фронт. Когда лупила после возвращения живым.
Жизнь удивительная штука, и порой закручивает спирали судеб похлеще, чем спиральки ДНК. Люди могут расставаться, встречаться, терять и находить друг друга в самые неожиданные и подходящие моменты. Как у нас с Аськой и получилось. Аськой звал её только я, а полное её имя было Агнесса. Когда-то мы росли в одном дворе, наши родители дружили и, как водится, подружились и дети. Она была немного младше, поэтому мне досталась неофициальная роль её опекуна в дворовой компании. И как-то незаметно и постепенно детская дружба превратилась в привязанность. А когда наш возраст подошел к тому романтическому периоду, когда могло случиться что-то большее, чем дружба, нас разлучили обстоятельства. Её родители срочно переехали в другой город, конечно забрав дочь с собой. Я не мог её удержать, как бы она не просила, а потом не смог найти. Зато она нашла меня сама.
— Надо. — сказал я и сграбастал ее, прижимая к себе.
Она еще немного потрепыхалась, а потом начала всхлипывать.
— Ну кто тебя тянет туда, а?
— Я должен разгадать одну загадку. — ответил я, вздохнув.
— Какую еще загадку? — подняла она удивленные глаза.
Я высвободил ее и легонько подтолкнул к массивной двери с настоящей кремальерой на уровне груди. Эта дверь, которая в рабочее время была открыта, а в нерабочее надежно задраивалась, была моей задумкой и гордостью, потому что помимо основной запирающей и оборонительной функции несла еще эстетический смысл, как бы говоря, что все секреты нашей азарийской крови были под надежным замком.
