Пелена (СИ) - Гольский Валентин (библиотека книг бесплатно без регистрации .txt) 📗
Вопреки его ожиданиям, создание не визжало, лишь широко распахнулись узкие глаза, а из скривившейся от боли пасти донёсся скулёж. Выпрямившись, Воронцов не глядя протянул руку назад, взял с полки вторую половину швабры и ударил ещё раз, в шею, с первого раза пронзив её насквозь. Пасть раскрылась ещё сильнее, послышался хрип. Пинком ноги капитан рассчитывал отправить зверя под прилавок, с глаз долой, но опять недооценил массу тела — умирающий враг лишь перекатился, засучил ногами.
Пистолет нашёлся быстро — лежал в углу, целый, да и что с ним станется, с железным?
Воронцов пересёк комнату, остановился над телом полицейского. Мёртвые голубые глаза смотрели на него без каких-либо эмоций.
— А ведь я даже твоего имени не помню, — повинился капитан. — Прости, дружище.
Пошёл к выходу из магазина, медленно и тяжело, как старик, переставляя ноги, слушая глухое «тум-тум» своих шагов. Брови отчего-то ползли на глаза, а рука сжимала пистолет сильно-сильно, так, что будь он пластмассовым — уже разлетелся бы осколками. Вспомнил фразу из какого-то старого фильма: «мужчина не плачет, мужчина огорчается». Пинком ноги распахнул входную дверь.
И вспомнил эту же цитату ещё раз, стоя над вторым телом. В душе клокотала злость, пожалуй, даже бешенство, на глаза наворачивались слёзы из-за напрасности этих смертей. Как же всё это глупо, как вообще такое могло произойти? Молоденький полицейский, которого он оставил с заключёнными, лежал с перерезанным горлом. Воронцов помнил, что этот парень, кажется его звали Володя, выстругивал волшебную палочку «как у Гарри Поттера», дочери на день рождения. Собственно, палочка была здесь же. Торчала в глазнице у заключённого, пребывавшего без сознания. Ранее пребывавшего, теперь же просто мёртвого. Не хватало лишь одного, того самого маньяка, который называл себя Убийцей.
Сколько он так стоял, Воронцов и сам не знал. Опомнился, услышав шаги за спиной. Обернулся, уже держа в руке пистолет, взял на мушку подходящего к нему человека. Тот остановился, поколебавшись поднял руки вверх, но капитан и сам увидел, что это не сбежавший маньяк. Махнул стволом, подзывая человека, убрал пистолет в кобуру. Подумав, подобрал с земли автомат мёртвого Володи.
Подошедший, был тоже в форме, и Воронцов узнал его. Николай, работает в местном отделении. Сегодня вроде за дежурного был.
— Ты какими судьбами здесь? — спросил капитан негромко.
— Сменился, сдал смену и домой собирался, когда вы помощь по рации запросили. А так как всё равно в эту сторону ехал, то и завернул. Вижу, — Николай огляделся, — правильно сделал. Где подмога?
— Да чёрт её знает, — безнадёжно махнул рукой Воронцов. — Сам видишь, нету никого.
— И не будет, наверно, — вздохнул мужчина.
— Это почему?! — Воронцов напрягся, незаметно перехватил автомат поудобнее. — Что ещё за ерунда?
— Ты что, сигнал ГО не слышал? — Николай скривился. Он раз за разом всё отводил взгляд от Володи, лежащего на земле, и каждый раз глаза точно сами по себе возвращались к телу.
— Какой ещё ГО?
— Гражданской обороны. Эх, брат, стрёмные дела творятся. Боюсь, не до тебя сейчас будет властям… — Николай очередной раз отвернулся от мертвеца, и лишь сейчас заметил второго. Заключённого, с торчащей из глазницы деревянной палочкой. Передёрнулся. — Но ты сначала расскажи-ка, что тут произошло.
Убийца стоял посреди серой пелены.
Это было удивительное ощущение: странное, никогда досель не ощущавшееся им. Чувство опасности вопило, предупреждая об угрозе, скрытой от глаз. Он вдыхал чужой воздух, пропитанный чужими запахами, чужим холодным удивлением, равнодушным удивлением, такого сочетания он ранее даже представить себе не мог. Один раз почувствовал мимолётное, случайное прикосновение к правой ноге, нечто длинное, странной многажды раз разветвлённой формы проползло мимо, царапнуло штанину — в ней тут же образовалась прореха. Даже тогда он не шевельнулся.
Стоял с закрытыми глазами, впитывая то новое, что с ним произошло.
А ещё, вернулось забытое ощущение из снов далёкого-далёкого детства, — он вновь почувствовал себя птицей. Сейчас тот, кто называл себя Убийцей словно не представлял, а по-настоящему летел над чужой, незнакомой землёй. На земле стояли люди, они поднимали глаза, испуганно показывали на него пальцами, провожали встревоженными взглядами, а он летел дальше, пока, лишь пока, игнорируя их смешные удивление и страх. Он был большой, очень большой и очень хищной птицей.
Это было прекрасно.
Большая птица вышла на охоту.
Глава 10. Суббота ночь. Воскресенье утро
Паша Зарубный стоял посреди бесконечного серого пространства. Это было странно, если не сказать дико, и, если честно, сам он себя сейчас ощущал попавшим в воздушный шарик тараканом. Ничего вокруг, лишь странный запах и крикливые, искажённые звуки, доносящиеся откуда-то слева. Самое обидное, Паша и сам не мог сказать точно, как вообще сюда попал. Отзвучали сирены, которых так испугалась подруга Маринка. Этой паникёрше досталась пара подзатыльников, потому что никаких серьёзных последствий сирены не принесли, зато вдруг начали заявляться постоянные друзья-собутыльники, возбуждённые, обеспокоенные, и потребовалось искать новую порцию алкоголя. За ней то Паша и вышел, решив дойти до соседнего подъезда, в котором жила местная бабка-самогонщица. Одурманенный мозг не сразу заметил произошедшие вокруг изменения. Паша брёл по памяти, задумавшись, подыскивая доводы для жадноватой бабки, потом, пару раз едва не упал, поскольку кажется, свернул не туда. Куда? Да кто-ж его знает, в этом тумане все ориентиры терялись, либо искажались.
Страха почему-то не было, была досада, желание выпить и обида на Маринку, за что — Паша сам не знал. Ох и достанется же ей, когда он вернётся! Надо было только найти обратную дорогу, а вот это никак не получалось… Один раз он остановился под тусклым фонарём, чтобы в его свете разобраться со своим местонахождением, но не успел толком осмотреться, как из темноты вынеслось нечто похожее на собаку, со странными треугольными ушами, остановилось перед пьяным парнем, с сомнением глядя ему в лицо. Наклонившись к животному, Паша щедро дыхнул перегаром, сложил губы трубочкой, свистнул, позвал негромко:
— Шарик, Шарик!
Ещё и руку протянул, что-то погладить животное, лишь в самый последний момент поняв, что на собаку оно не очень-то и похоже. «Шарик» втянул голову в плечи, в глазах мелькнуло, Паша готов был в этом поклясться, нечто похожее на презрение. А ещё, вдруг усилился посторонний запах, незнакомая химия буквально шибанула в нос, отчего Паша чихнул, щедро оросив соплями морду стоящего перед ним зверя. Отшатнувшись, тот издал невнятный скулёж, затряс башкой, и совершенно по-человечески потёр, два носовых отверстия лапой.
Парень попятился, а зверь стоящий перед ним вдруг сорвался с места и прянул в темноту, лишь некоторое время ещё было слышно протяжное «у-у-у…».
После этого алкоголь как-то сам по себе то ли выветрился, то ли приглушил своё действие — странная встреча заставила осознать, что вокруг происходит нечто неладное. Развернувшись, Паша зашагал в обратном направлении.
В здании музея было тихо. Люди, перепуганные до нервного тика и дрожи в ногах, постепенно приходили в себя. Тихие шаги, рык и шелест за окнами исчезли, лишь иногда доносился непонятный скрежет да скулёж. Ловя эти звуки сквозь дремоту, Максим начинал думать о том, что некто пытается сделать подкоп. В то, что эта затея увенчается успехом в столь короткий срок, он верил слабо, но всё же утром надо непременно проверить периметр здания.
Дверь, ведущую из сувенирной лавки в основную часть музея, они сообща выломали, и даже продавщица Люба, до этого призывающая относиться к окружающей их обстановке с почтительностью и должным пиететом, проигнорировала сей факт. Слишком все устали. Подсвечивая дорогу экранами телефонов, разбрелись по двухэтажному зданию в поисках места для ночлега. Двум присутствующим детям без рассуждений отдали обнаруженную хозяйскую кровать. Шикарная, с вычурными резными ножками, бортиками, балдахином, она возможно и в самом деле стояла здесь с девятнадцатого века, вот только сейчас дела до этого никому не было. С детьми же, прилегли их мамаши, остальные спали кто где и, кто как.
