Бешеный прапорщик. Части 1-20 (СИ) - Зурков Дмитрий (книги регистрация онлайн TXT) 📗
— В фонд батальона. Нам еще много чего покупать надо будет.
Дольский кивком соглашается и сообщает приятную новость:
— Там передовой разъезд от казаков прискакал, скоро остальные будут. Так что пора готовиться в путь…
В Кобыльники выдвигаемся после обеда, сдав позицию уральцам и объяснив прибывшим, что местному населению дано слово офицера, что их не тронут. А то пойдут еще казачки по домам выяснять, кто и зачем Христа распял. Пусть лучше пообщаются с Феськиным и другими пленными, да в сарай к немцам заглянут. Может, наставят их на путь истинный.
Идем двумя отрядами. Дольский со своим эскадроном ушел вперед, прихватив четыре «тачанки». А мы плотно набиваемся в вагончики и пользуемся любезностью немецкой паровозной бригады, с энтузиазмом согласившейся подвезти нас в попутном направлении. На место сбора прибываем уже в легких сумерках. Еще раз проговариваем с Анатолем порядок действий, сверяем часы и расходимся. Штурмовики идут в обход, чтобы удобнее было добраться до базарной площади с романтическим названием «Meer platz», тот бишь «Морская площадка», где расположены все места скопления гансов — офицерское казино, «солдатский дом» и лазарет, устроенный в церкви Святого Илии Пророка. Там же в прилегающих домах расположилась комендантская рота, охранявшая штаб и все остальные достижения германской цивилизации.
Ну, а мы движемся к усадьбе каких-то польских, или литовских князей, в которой расположился штаб генерала Гутьера. Особняк окружен парком, отделяющим жилище благородных людей от местечкового колорита. И с тыльной стороны через эти заросли, опутанные колючей проволокой, сейчас пробирается разведка, проделывая для нас коридоры. Смотрю на часы, до времени «Ч» остается еще полчаса. Время тянется долго и нудно, как и всегда перед атакой. Оп!.. В сумерках мигает фонарик, один проход есть!.. Ждем второго сигнала… Ну, что они там, заснули? Не мычат, ни телятся!.. Ага, сподобились! Есть сигнал! Па-ашли, родимые!..
Часовых с нашей стороны двое, гуляют вдоль дома, встречаясь на середине и снова расходясь по углам. И особо по сторонам не смотрят, надеясь, скорее всего, на проволочные заграждения. Ну, гуляйте, мальчики, гуляйте пока… На циферблате до начала акции остается пять минут, ждем-с… Особняк небольшой, одноэтажный. Предпоследние два окна слева со слов интендантов — личные покои генерала. Там сейчас темно, зато в остальных горят лампы, немного разгоняя наступающие сумерки возле стены. Ну, это и понятно, герры официры работают в поте лица… Осталось две минуты… Гансы сходятся в очередной раз, останавливаются и начинают болтать о чем-то. Да вы что, забыли, что часовому запрещается есть, пить, курить, ну и так далее, в том числе разговаривать? А ну-ка, быстро на маршрут!.. Вот так, молодцы!.. Тридцать секунд!.. Немец с моей стороны доходит до поворота, дважды ухает сова, но часовой не успевает этому удивиться. Из-за дерева на него бросается белое привидение и валит с ног, зажимая руками рот, тут же второй призрак прыгает сверху, делая короткое движение рукой сверху вниз. В отсвете окон тускло мелькает клинок. Слева раздается условный чирик, значит, второй часовой тоже умер.
Крадемся вдоль торца здания, здесь — тоже часовые. Двое бродят так же, как и их неудачливые товарищи вдоль стен, и еще один торчит в будке на въезде. «Наш» немец только начинает разворачиваться, как из-за угла вытягиваются две белых, невидимых в потемках руки и дергают его к себе. Шорох, тихий бряк, хрип, тишина… Два раза негромко чирикает какая-то пичуга, сообщая о том, что охраны больше нет. Ну, теперь идем в гости!..
Возле парадного входа одна «пятерка» занимает позицию, контролируя въезд и разворотный круг, еще две уносятся к каменному флигелю, где обитают остальные караульные вместе с начкаром. А мы заходим внутрь. Боец, идущий впереди, открывает тихонько скрипнувшую дверь, затем приседает, а я прижимаю палец к губам, призывая к молчанию дежурящего на входе унтер-офицера. Немец от изумления и неожиданности выпучивает глаза, брошенный нож входит в горло, а его хозяин бросается вперед и помогает бывшему унтеру тихо опуститься на пол. По бокам его уже страхуют двое. Коридор пуст. Мои белые «призраки» растекаются по сторонам, блокируя все двери. Мне — налево. Там — большой зал-столовая, превращенный в место обитания оперативных работников и направленцев. Рядом, в соседней комнате находится узел связи.
Короткий свист, двери в комнаты распахиваются, чуть ли не слетая с петель от ударов сапогами и прикладами. Первая двойка расходится в стороны, держа ничего не понимающих штабных под прицелами люгеров, быстро заскакиваю следом. По всему этажу звучит громкое и приветливое «Хэнде хох!» и «Нихт бевеген!» (не шевелиться). В зале восемь человек, но меня пока интересует только один, в генеральском мундире, холеный, статный, с высокомерным выражением на лице. Которое уже меняется на гневно-недоуменное.
— Гутен таг, майне хэррен! — Стараюсь вежливо разрядить обстановку. — Счастлив сообщить вам, что штаб захвачен подразделением Российской Императорской Армии, и с этого момента вы все считаетесь военнопленными. Поэтому не советую совершать опрометчивые поступки, о которых впоследствии будете сожалеть. Мои солдаты очень злые и кровожадные. Еще раз прошу поднять руки и не шевелиться.
Обтекая меня с двух сторон, в комнату влетают еще четверо «привидений» и начинают собирать пистолеты. Генерал, сверля меня очень нехорошим взглядом, наконец, справляется со своим онемением:
— Что это значит?!! Кто вы такие?!!
— Господин генерал, я уже объявил все, что вам нужно знать на данный момент. Вы вместе со своим штабом взяты в плен подразделением Российской армии.
— Русские?!.. Но откуда?!..
— Вообще-то мы сейчас находимся на территории Российской Империи, очень временно оккупированной, не скажу, что доблестными войсками кайзера. По идее вопрос «Что вы здесь делаете?» должны задавать мы, а не вы…
Один из офицеров внезапно хватается за кобуру, мой головорез перехватывает его руку, короткое движение с разворотом по дуге вниз, дикий вопль, в воздухе мелькают начищенные немецкие сапоги, их хозяин, разнеся по пути стул на несколько запчастей, оказывается на полу с рукой на болевом удержании. К нему подскакивает еще один диверс, пинком разворачивает тушку и достает из кобуры пистолет. После чего бедолагу отпускают и дают возможность прийти в себя. Остальные предпочитают не сопротивляться.
— Господа, я же вас просил! Не заставляйте нас прибегать к связыванию и другим неприятным и болезненным процедурам. — Подхожу к генералу, глядя прямо в глаза, протягиваю руку. Немец медленно достает из кобуры блестящий «генеральский» Маузер 1910. — Господа, прошу вас соблюдать спокойствие и порядок. А вас, господин генерал, прошу проследовать в личные покои для конфиденциального разговора.
В коридоре сразу же встречаю Митяева, обходящего по очереди все помещения.
— Михалыч, караулку взяли? — Тот утвердительно кивает в ответ. — Организуй охрану внутри и снаружи, а я пойду, пообщаюсь с человеком.
— Уже сделано, Командир. Телефоны и телеграфы в целости, как ты и просил.
— Добро. От Дольского ничего не слышно?
— Была короткая стрельба, сейчас все тихо.
В генеральских апартаментах сажаю хозяина на кровать, сам беру стул и сажусь напротив.
— Я еще раз задаю вопрос! — М-дя, генерал, он и в Африке генерал, привык орать и командовать. — Кто вы такие?! И что вам здесь нужно?!
— Ну, вы же тоже не представились. Хотя, это — лишнее. Я и так знаю, что имею честь разговаривать с генералом Оскаром фон Гутьером, командующим XXI корпусом.
— Да, я — Оскар фон Гутьер, и я ношу форму своей армии, а на вас — неизвестно что. И вы до сих пор не назвались!
— Ваша армия тоже использует маскировочные накидки. — Расстегиваюсь, чтобы показать наличие погон. — Что касается лично меня, — штабс-капитан Гуров, к вашим услугам!
Лойтнант Гурофф?! — Немец меняется в лице.