Бешеный прапорщик. Части 1-19 (СИ) - Зурков Дмитрий (книги онлайн бесплатно серия .TXT) 📗
Грохот пушек, стоящих сзади в нескольких десятках метров, заставляет вздрогнуть и инстинктивно вжаться в снег, но бинокль не опускаю. Два снаряда рвутся с недолетом, два – над скоплением гансов. Дымные черные облачка шрапнели хорошо видны в сером небе. Тут же звучит еще залп, и теперь все четыре снаряда накрывают противника. Кто-то остается неподвижно лежать на снегу, кто-то пытается в наступившей давке развернуться… Еще один точный залп окончательно убеждает немцев в том, что лучше спрятаться подальше. Там вдалеке еле слышно вякает труба, гансам все же удается развернуться и они быстро исчезают за деревьями. Выдаю ставшую уже традиционной команду «Осмотреться! Гансам – контроль! Собрать трофеи!». Подошедший Берг с улыбкой наблюдает, как я осматриваю три только что принесенных с дороги люгера.
– Денис Анатольевич, как я погляжу, Вы пылаете-таки прямо какой-то сумасшедшей страстью к этим пистолетам. Не подскажете, почему?
– Потому, что, во-первых, мне этот пистолет очень нравится. Во-вторых, он является одним из самых лучших пистолетов в мире. И в-третьих, где еще я наберу достаточное количество пусть и коротковатых, но качественных стволов калибра девять миллиметров для будущих пистолетов-пулеметов наподобие вот этого. – С законной гордостью показываю Роману Викторовичу висящую на ремне «Бетю»…
– Вашбродь, там к телефону зовут! – Прерывает наш разговор подбежавший боец. – Сказали, щас сами Его превосходительство будут разговаривать!
Ну, не будем томить генерала Келлера, пойдем пообщаемся, заодно доложим обстановку и получим дальнейшие указания… Которые оказываются простыми до невозможности: дождаться прибытия двух казачьих сотен, оставить им в пользование два трофейных пулемета и следовать в Карабаны для получения очередной задачи. МГ-шки-то я оставлю, конечно, но вот узелок на память обязательно завяжу. У меня в роте явный некомплект Георгиевских крестов…
На этот раз на совещании у Федора Артуровича присутствовали все полковые командиры, даже как-то неудобно было находиться среди такого количества штаб-офицеров. Впрочем, и совещанием это назвать было трудно. Его превосходительство сразу ясно выразил свою мысль о том, что существует только два мнения: или его, или ошибочное. Поэтому наступление согласно директиве Ставки будет вестись следующим образом. В направлении Вильно наносит вспомогательный удар 10-я армия, а мы выдерживаем дирекцию на северо-запад к Вилькомиру. Поэтому курс в отличие от бородатого анекдота не «Норд-Вест», а «Норд-Зюйд». Объявив далее порядок следования, генерал отпускает всех готовиться к выдвижению, а меня оставляет, слегка перефразируя группенфюрера Мюллера из «Семнадцати мгновений весны».
– А Вас, штабс-капитан Гуров, я попрошу остаться… – Дождавшись, пока в комнате кроме нас никого не остается, продолжает. – Денис Анатольевич, есть одна задумка, которую хочу обсудить. Против нас огрызается XXI усиленный корпус генерала фон Гутьера. Его дивизии противостоят не только нам, но и группе генерала Сирелиуса. По показаниям пленных штаб корпуса находится в местечке Кобыльники, верстах в двадцати отсюда. Я хочу, чтобы Ваши разведчики совместно с конными штурмовиками поручика Дольского выдвинулись вот в этом направлении и перерезали узкоколейку Кобыльники-Лынтупы. Кроме этой железной дороги других путей отступления у германцев нет. Пехота, конечно, пройдет по заснеженным полям, а вот пушки, обозы – нет. Следовательно, если удастся выставить заслон вот здесь, у Константиново, мы можем, не опасаясь за правый фланг, развивать наступление вдоль этой узкоколейки на Лынтупы. Туда же нацелен удар Северной группы генерала Плешкова. Есть все шансы окружить и принудить к сдаче пару германских корпусов и подвинуть линию фронта.
– Двух рот не слишком мало для такого заслона? Все-таки, если они ломанутся мелкими группками по нескольку тысяч человек, у нас просто патронов не хватит. – Не то, чтобы я был против, но, помню, читал, как немцы в Великую Отечественную организованно из окружений выходили. Или пока еще не додумаются до такого?..
– Как только возьмем Ясиневичи, отправлю к Вам три сотни уральцев. И не прибедняйтесь, Денис Анатольевич, с десятком пулеметов там можно остановить кого угодно. А то, что патронов бывает мало, или очень мало, – это я знаю. – Федор Артурович вдруг хитро улыбается. – Пока Вы воевали в Боярах, Ваши добры молодцы времени здесь даром не теряли, по всем окопам прошлись. Так что и в этом у Вас недостатка не будет. Если вопросов нет, – отправляйтесь…
Пятнадцать верст до нужного места пролетели незаметно. Останавливаемся в чахлом заснеженном перелеске, откуда прекрасно виден и сам населенный пункт и железная дорога с «вокзалом» в виде небольшого домика. Неподалеку перед сараями, или складами стоит халупа побольше и, судя по всему, вполне обитаемая. Дым из печной трубы смешивается с дымом небольшого паровозика, коптящего рядом. К нему пристегнуты четыре малогабаритных вагончика, напоминающих товарные. А вокруг оживленно снуют немцы, хорошо видимые в бинокль. Интересно, что они там делают?.. Ладно, вернется разведка, расскажет. Пока что я не вижу особых вражеских полчищ. И в самом местечке – никого, существование жизни выдают только печные трубы, возле поезда – несколько зольдатенов и какие-то чиновники.
Вернувшиеся разведчики подтверждают немногочисленность немецкой милитаризованной диаспоры. Но последняя пара, обошедшая деревню и станцию по кругу, приносит интересные новости.
– Командир, там, за сараями – наши! – Выдает старший группы с какой-то непонятной интонацией.
– Говори толком, какие наши? Откуда?
– Там… Короче, там барак с пленными и возле него три столба с перекладинами… На них наши распяты…
– Что?!!.. Еще раз!!!.. Наши солдаты, распятые на крестах?!!.. – Голос становится похожим на медвежий рык. – Ты точно все видел?!!..
Стоящие рядом бойцы подхватываются, стволы уже наизготовку. Сзади плечо сжимает чья-то сильная рука. Оборачиваюсь – Михалыч, смотрит прямо в глаза, и во взгляде – такое!..
– Всем тихо!.. Рассказывай, как там что расположено. – Вместо звериной ярости приходит ледяное хладнокровное бешенство. – Сколько гансов?
– Барак вот так стоит, рядом с путями. Перед ним – кресты, возле них часовой ходит. – Старший чертит на снегу палочкой. – Пока смотрели, двое, суки германские, одного отвязали, бревном так в снег и кинули. А на его место из барака другого нашего выволокли и привязали. В одной гимнастерке…
Так, немцев там около двух десятков, чинуш вообще не считаем. Десять человек заходит, минуя деревню, слева, двигается к бараку с пленными. Еще два десятка идут прямиком по «железке», берут станцию и поезд. Кто желает попасть в группу захвата даже спрашивать не нужно… Недовольный Анатоль Дольский со своими «драконами» и санями остается по поры – до времени здесь, а мы выдвигаемся вперед по пробитой разведчиками лыжне…
Незаметно, чуть ли не ползком подбираемся поближе, ежесекундно ожидая сигнала от обходящей группы. Чуть поодаль в серое небо торжествующе взлетает волчий вой, – они вышли на цель! Отвечаем такой же кровожадной звериной песней и несемся к вокзалу. Пара гансов на перроне скидывает винтовки с плеч, но прицелиться не успевают. Бахают несколько выстрелов и тушки в серых шинелях падают на утоптанный снег, украшая белизну красным… Еще трое выскакивают на крыльцо и тут же ложатся рядом… Навсегда… Двадцать шагов… Из окон пытаются отстреливаться оставшиеся внутри, но прицельно бить у них не получается. Перекаты в тройках давно отработаны до автоматизма – один бежит, двое прикрывают… Десять… Пять… Мимо меня молнией проскакивает Егорка, кубарем катится к стене, и тут же с его рук в окна улетают две гранаты. Три, два, раз… Взрыв, еще один… Паровозная бригада и чиновники уже лежат мордочками в снег, с руками, очень неудобно связанными за спиной. Пара бойцов, прикрывая друг друга, ныряет внутрь здания, слышится несколько выстрелов и чирик «Все в порядке». Со стороны бараков все тихо… Бегом заворачиваю за угол большого сарая-пакгауза и вижу, как мои бойцы отвязывают от заиндевелых бревен неподвижные, негнущиеся тела. Рядом несколько фигур в белом увлеченно месят сапогами лежащих зольдатенов. Не буду мешать людям, пусть отведут душу. Заскакиваю в сарай, в полумраке не сразу видно, сколько там народу. Несколько секунд, и глаза привыкают к скудному освещению, а в нос шибает тяжелый запах. На земляном полу слабо шевелятся, стараясь рассмотреть незваных гостей, человеческие тела, прикрытые кучей рваного тряпья. Затем с трудом поднимаются на ноги, помогая друг за другу… Одиннадцать человек… Рваные гимнастерки, дырявые сапоги… Шинели, если это можно назвать так, – только у четверых, остальные кутаются в рогожные мешки и какую-то рванину непонятного происхождения… Синие от холода руки, багровые пятна обморожения на скулах, лохматые нечесаные бороды, колтуны на головах…
