Честь и меч (СИ) - Леконцев Олег (е книги .TXT) 📗
Игорь покрутил головой. Граф прав. Как ему обойти рыцарей?
— Ваша Милость, — взглянул центурион на мальчишку, — что бы мы не говорили, но решать вам.
Называется, посоветовали.
Остаток дня он провел в центурии, то занимаясь учебной рубкой (подобранным ему мечом), то общаясь с командирами. Мысль о наборе легкой пехоты висела в голове, но реализовать ее было не так просто — жалованье, оружие, казармы, пересуды о нововведении — в общем, лучше подождать. У Ордена оставалось несколько легионов, пусть потрепанных, можно было набрать дворян из запаса. Нововведения хороши, когда не бьют по голове. Как и Митрополит Ладожский, он высказал мысль, но не решился воплощать ее в жизнь.
Чем ближе было к вечеру, тем больше его внимание занимала Настя, то заглядывая в душу синими глазами, то затрагивая голосом какие-то струны, то просто сидя рядом и радуя жизнь. Он с трудом дождался ужина, знаменующего окончание дня, после чего мог, пользуясь правами старшего командира, уехать из казарм.
Вергун уже нетерпеливо бил копытом, помня о белой кобыле. Игорь сбежал по крыльцу и остановился в изумлении… Перед жеребцом шеренгой, непробиваемой стеной стояли его командиры, с явным желанием не пускать.
— Ну? — грубо спросил Игорь. Кажется, он уже разговаривал с Милорадовичем.
Завалишин смешался. Впервые за десятилетия службы он фактически начинал мятеж. Но как быть с их мальчишкой по-другому?
— Ваша милость, вам нельзя уезжать из казармы.
— ??
— Вы наш командир и должны быть при центурии.
Настя была так близка и так желанна.
— Я не пойму, кто кем здесь командует? — Игорь говорил спокойно, хотя чувствовал, еще немного и он взорвется.
Завалишин молчал, израсходовав всю свою храбрость перед сыном Гроссмейстера. Ветераны и не думали говорить. Они вышли из солидарности и опасения остаться без Игоря, за которым чувствовали себя, как за каменной стеной.
— Своей властью синьора, я назначил Завалишина Семена центурионом. Этого достаточно.
Игорь посмотрел на старого вояку. Возвращение власти не очень обрадовало старого рубаку. Переживет.
— Я не держусь за должность…, - начал Завалишин.
— Уж не собираешься ли ты меня облагодетельствовать, поставив центурионом?
Завалишин сдался. Идиот, нашел, чем порадовать сына Гроссмейстера. Еще бы должность интенданта предложил.
— Ваша Милость, — вперед осторожно выступил Милорадович. Парня было явно не удержать. — Возьмите хотя бы слугу.
— Нет!
— Тогда оставьте адрес, не можем же мы оставаться без вас вообще. Хоть вызовем, если что.
— Нет!
— Ваша Милость!
Игорь упрямо и зло смотрел на Милорадовича, в душе понимая, что он прав. Помолчав, добавил уже тихо:
— Черепичная, 15.
— Ваша Милость, обещайте нам, что к ночи вы явитесь в казарму.
— Ладно! — В сердцах бросил Игорь, двинулся вперед, намереваясь прорвать строй, но ветераны раздвинулись, образовав проем, в который и прошел Игорь.
Вергун резво шел, а Игорь упивался обидой. Кто же кем все-таки командует? Уже который раз его центурия, а точнее сказать, его командиры пытаются им крутить, как им захочется. Так не должно быть. Он старший и только он командует.
Чем ближе он оказывался к Черепичной улице, тем больше мысли поворачивали к Настеньке. В юности противоположный пол так привлекает и так хочется любить! И даже ветераны с их «рекомендациями» оказались где-то вдалеке.
У знакомой калитки Вергун призывно заржал, из глубины раздалось ответное ржанье. Игорь завистливо похлопал его по холке. Его парень молодец, уже окрутил свою девчонку. Ему бы так.
Послышались легкие шаги. К калитке подбежала Настя, подскочила к спешившемуся Игорю. У него создалось впечатление, что она сейчас обнимет его. Так она была рада. И он был готов ухватить ее в объятия, но… не решился.
— Папа спрашивал о вас, и я сказала, что вы приедете вечером.
— К сожалению, сегодня я могу быть только несколько часов.
Настя поникла, но потом ожила и начала щебетать, как она сегодня провела день в домашних заботах и в ухаживаниях за больным отцом. Игорю было труднее. Не будет же он рассказывать о проблемах центурии и как трудно командовать строптивыми ветеранами. Пришлось говорить, выбирая кусочки воспоминаний, о нелегкой службе оруженосца-новобранца.
Поняла ли Настя, что Игорь лукавит, явно это понять не дала, и Игорь уже за это был ей благодарен.
Михаил полулежал на подушках, стремительно выздоравливая. Благодатный климат орчьей зоны лечил всех. Искалеченный рыцарь для него был сущий пустяк. Через пару дней он встанет, а через неделю будет здоров.
Они проболтали у его кровати несколько часов с перерывом на ужин. Михаил тихо, но упорно задавал вопросы и Игорь, холодея, понимал, что если не вчера, то сегодня он узнан окончательно. И теперь Михаил обиняком пытался узнать, что же делает его синьор на службе, не веря, что тот служит простым оруженосцем. Старый рыцарь был умен. Скоро до него дойдет Весть, что Игорь Кудрявцев стал центурионом и тогда…
Но это будет завтра, а сегодня он мог быть в шкуре оруженосца и наслаждаться присутствием Насти. Игорь не мог сердится на отца Настеньки и рассказывал, благо что и о службе оруженосца можно было говорить часами, тщательно, как ему казалось, обходя упоминания о своей центурии.
Когда часы главной столичной башни пробили одиннадцать вечера, Игорь спохватился:
— Мне пора!
Хозяева огорчились. Михаил откровенно радовался свежему собеседнику — его юному господину, а Настя единственному своему кавалеру — красивому и мягкому. Но что такое служба оба хорошо понимали.
— Осторожнее на улицах, — порекомендовал Михаил на прощание. Игорь только улыбнулся. На уличное хулиганье ему хватало одного Вергуна. Тот зубами и копытами был готов объяснить любому нечестивцу трудности бытия и почем нынче хлеб. А кто не поймет… что ж, Орден не страдает малолюдством, одним больше, одним меньше.
Настя выскочила следом за ним, собираясь попрощаться без свидетелей.
Вергун, услышав приближение хозяина, начал рвать и метать, не понимая, зачем они так рано уезжают. Люди застали лошадей трущими друг другу шеи, что было эквивалентно поцелую. И вот в такой интимный момент хозяин вознамерился уехать. Жеребец кусался, взбрыкивал, пинался, показывая дурное настроение.
Но Игорь его все же запряг и вывел. У него тоже было плохое настроение, а что делать? Надо ехать в казарму. И потом, ночевать в доме девушки — не невесты крайне некрасивый поступок.
Настя все это понимала, потому помалкивала, глядя, как он воюет с жеребцом.
— Завтра приедешь?
— Не знаю, — вздохнул Игорь. Он вдруг обнял ее, понимая, что лучшего момента не будет, и неловко поцеловал.
Настя вздрогнула, а потом прижалась к нему и тоже попыталась поцеловать. Получилось у них неуклюже. Но никто этого не видел. Лошади тоже прощались, жалуясь на разлуку, и не обращали внимания на хозяев.
Игорь, наконец, оторвался от нее, лихо взлетел на Вергуна. Привиделось ли ему это в сумерках, или она действительно кусала губы, но вид у нее был невеселым. В год нападения нечисти жизнь оруженосцев коротка.
Он явно опаздывал к указанному часу. Вергуна приходилось подгонять, тот не возражал, выбивая воспоминания о своей подружке рысью. А потом галопом. Словно гонец с важным сообщением он вихрем промчался по тихим улицам, остановившись у черного входа казармы.
Игорь опасался, что вечер ему придется заканчивать руганью, но казарма гудела возбужденными голосами. На него никто не обращал внимания.
Он остановил пробегавшего с щитом Ивана Иваренкова:
— Почему шум?
— Не мешай… э… извините, Ваша Милость, не признал вас. Поднята тревога, а у меня с щитом не лады. Пятый легион разбит!
— Что?! — удивился и одновременно возмутился Игорь новости. Но Иван уже убежал, торопясь привести в порядок доспех.
Впрочем, у него были командиры. И Игорь отправился на поиски кого-нибудь, кто объяснит ему толком, что же случилось с легионом в таком страшном месте, как леса и поля под Новодмитриевым. Если легион, состоящий из рыцарей — ветеранов и опытных оруженосцев, разгромлен под столицей, в излюбленных местах прогулок богатых горожан, что за воинов выращивает Орден?
