Скалолазка и мировое древо - Синицын Олег Геннадьевич (бесплатные версии книг txt) 📗

Вертолет не стал садиться, да ему и негде было. Он завис над мертвым лесом. Из него упала веревка, по которой один за другим на землю спустились еще трое боевиков, среди которых я узнала квадратноголового Ирбиса. Вся компания обступила дерево.

Ирбис задумчиво осмотрел символ. Велел одному из боевиков еще раз сфотографировать его. А мне в голову вдруг пришла шальная мысль. Что, если все мандалы мира и не только они – все храмы мира, построенные в форме мандалы, индийские и буддийские, все пирамиды, все розочки на соборах – все они указывают путь к единственному месту? Тому, которое мы ищем?

Ирбис достал электронный планшет и стал что-то сверять по нему. Возможно, в нем находилась карта местности. Он еще раз взглянул на мандалу. Кивнул сам себе и закурил. Вертолет продолжал висеть в небе, я разглядела под днищем темную трубу пулемета.

Докурив сигарету, командир боевиков тщательно затушил ее. Кивнул своим людям, долговязый что-то произнес в рацию, и вертолет опустился ниже.

Все! Собрались улетать. Скорей бы. От нетерпения я заерзала на месте. Они улетят, а я не спеша исследую изображение. Разберусь в символике мандалы и попробую понять, куда отправиться дальше. Все равно из долины нет выхода, так почему бы мне не использовать время с толком и не найти мировое древо?

При помощи лебедки одного за другим боевиков подняли на борт вертолета. Когда в кабину забрался Ирбис, я думала, что он последний. Но это оказалось не так.

На земле еще остался боевик с непонятным ящиком за плечами. В руках у него была труба, как от пылесоса.

На конце трубы вспыхнул огонек.

Боевик поднял трубу и окатил дерево с изображением мандалы струей клубящегося огня.

Я вздрогнула от ужаса.

Дерево вспыхнуло вмиг.

Боевик попятился от жаркого пламени. Поймал свешивающийся с вертолета трос и прицепил к поясу. Когда его ботинки оторвались от земли, трава под ними вспыхнула.

Огнеметчика быстро подняли в вертолет. Люк захлопнулся. Машина легла на борт и упорхнула прочь, оставив внизу стремительно разгорающийся лес.

Я вскочила, не зная, что делать. Ствол дерева пожирало пламя, изображение мандалы скрылось под ним. Разглядеть знак невозможно, даже пытаться не стоит. Тем более близко не подойти – трава горела повсюду! Нужно уносить ноги, спасать свою шкуру.

Огонь перекинулся на бурелом и стремительно побежал по сухим веткам, словно они были пропитаны керосином. Не успела я и глазом моргнуть, как пламя поднялось на высоту трехэтажного дома.

– Боже мой!

Я внезапно вспомнила про мальчишку, ночующего иод скалой в окружении бурелома. Теперь этот бурелом больше напоминал вязанки дров, приготовленных для аутодафе.

И палач уже чиркнул спичкой.

Я летела со всех ног. Пришлось размотать сари, чтобы оно не сдерживало бег. Но все равно я опаздывала. Огонь преследовал меня по траве, охватывая одно за другим деревья мертвого леса. Однако по бурелому бежал еще быстрее; давно обогнал меня и теперь полыхал непроходимой стеной.

Если мальчишка не проснулся, он сгорит заживо.

– Эй! – заорала я, надеясь, что он услышит. – Просыпайся! Э-эй!!

Воздух наполнился дымом и гарью, стало трудно дышать. На пути попалась лощина – о, счастье! Я кинулась на ее дно и повалилась в ледяной ручей. Огонь спустился за мной следом, проворно перепрыгнул по камышам через узкое русло и полетел дальше. Окруженная горящей травой, я каталась по воде грудью и спиной, стремясь как можно обильнее намочить ткань.

Берлогу едва отыскала. Пожар изменил местность до неузнаваемости. Все вокруг полыхало, и лишь намоченная в воде простыня защищала меня от убийственного жара.

– Эй! – заорала я во все горло. – Мальчик!!! Где ты?!!

Нет ответа. Треск лопающихся сучьев заглушал любые звуки.

Я отыскала провал в буреломе, через который вчера пробиралась к берлоге. Теперь это было крохотное оконце в стене огня. Может, мальчишка убежал? Услышал гул вертолета, проснулся, почувствовал дым. Дай бог, если так…

– Помогите! – раздался сквозь рев пламени тонкий голосок.

Я накинула мокрое сари на голову и ринулась сквозь огонь. Тысячи раскаленных иголок вонзились в плечи и спину, под волосами стало жарко. Как бы они не вспыхнули.

Мальчишка никуда не убежал. Он оставался в своей берлоге: свернулся калачиком в нише под скалой и жалобно хныкал. Весь в поту, глаза пьяные – успел надышаться угарным газом. Жар здесь стоял, как в топке.

Я взяла его за руку. Он потрясенно уставился на меня.

– Можешь идти?

– А?

– Ты можешь идти? – повторила я членораздельно.

– Я боюсь огонь!

– Не бойся, – сказала я, пытаясь вызвать у него доверие. Спину жгло нещадно, вода из накидки давно испарилась. – Я накрою тебя простыней, она защитит от огня.

Он обхватил меня руками за пояс и крепко прижался к бедру. Господи, он совсем ребенок! Я накрыла его с головой, и мы бросились назад, сквозь стену пламени.

Глава 8

Максимка

Сквозь полыхающий лес мы продирались из последних сил. Земля в прямом смысле горела под ногами. На моих голенях от ожогов не осталось живого места. Сухие стволы полыхали высокими факелами, дым плотным войлочным одеялом затянул все вокруг. Мы дышали сквозь одежду, но она почти не защищала от дыма, и кислорода катастрофически не хватало. Стало понятно, что тем путем, которым я пришла сюда, из леса не выбраться. Мы либо сгорим, либо задохнемся.

И тогда я обратила взор на скалистый отрог с крутыми склонами. Длинный, изогнутый полумесяцем, он стоял рядом с лесом, возвышаясь над деревьями. Я устремилась к нему, обходя особенно яростные очаги и таща за руку мальчишку. В одном месте, где языки пламени не касались скал, а лишь стелился дым пожарища, мы остановились.

– По скалам лазать умеешь? – спросила я спутника.

Он прокашлялся и с жалостью посмотрел на меня:

– Я уметь! Я ведь собирать горный хрусталь! Но как вы?

– Полезай первым. За меня не беспокойся.

Он полез наверх по выступам на внутреннем угле скалы. Неумело, по-простецки, словно на дерево карабкался. С подобной техникой на серьезном подъеме можно шею свернуть, но сейчас сойдет и такая.

Мальчишка взобрался на промежуточную площадку метрах в восьми от земли и свесил голову, глядя на меня. Я подтянула сари повыше, чтобы освободить ноги. И молниеносно влетела по склону.

Дыма здесь было меньше.

Мальчишка сидел на пятой точке и таращился на меня. Глаза как чайные блюдца.

– Ну чего смотришь? – усмехнулась я.

– Как вы это… кулак в щель?

– Техника такая. Называется заклинивание частей тела на подъеме.

– Почему вы уметь так?

Надо бы ему подтянуть английский. А то язык Шекспира ухо режет.

– Скалолазанием занимаюсь. Хватит с тебя ликбеза. Нужно выше подниматься, здесь тоже много дыма… Ты ведь лазал по этим горам? Небось знаешь все здешние маршруты?

– Да! Я все знать! Нужно забраться тот гребень. Он к реке!

– Спускается к реке?

– Да, да, – обрадовался мальчишка.

– Как тебя звать, дитя? – спросила я, протягивая руку. Он робко пожал ее и ответил, повергнув меня в шок:

– Максим.

Переключатель в моей голове заело секунды на три. Затем все же удалось вернуться к родному языку:

– Максим? Так ты русский?

Он был удивлен не меньше моего. И ответил на хорошем русском – у меня аж на душе потеплело:

– У меня мама русская. Она живет там… – Он махнул рукой в сторону гор за рекой. —…за пределами долины. А ты что, тоже русская?

– Нет, афроамериканка… Конечно, русская!

Я еще раз пожала ему руку, лицо мальчишки при этом сморщилось. Вечно я перебарщиваю с рукопожатием.

– Ну привет, землячок! Меня зовут Алена. Знал бы ты, как приятно услышать родную речь. Только, пожалуйста, не стреляй больше в людей из своего лука.

– Ни в кого я не стрелял. Хотя ходят тут всякие, честно добытый хрусталь воруют.

Дыму стало больше. Я оглядела скалу, оценивая дальнейший путь.