Последствия старых ошибок (СИ) - Бэд Кристиан (книги бесплатно читать без TXT) 📗
Я упал на спину. Грудь тяжело вздымалась. Я видел это. И видел окровавленный клинок надо мной. Клинок, залитый моей кровью.
— Ну вот, — тихо и буднично произнёс мастер Эйче. — Иногда нужно именно разрубить, чтобы получить целое.
Два или три дня я болел. Когда сумел приподняться и дотянуться до спецбраслета на столике в изголовье кровати, оказалось, что три. Но порезов на теле не было, хотя я явственно помнил, как стальная полоса с неожиданным треском…
Я вспоминал, и лоб тут же покрывался каплями. Едкими, липкими, наверное, это выходил из меня запоздалый страх.
Перед обедом третьего дня Айяна подняла меня насильно. А потом, умилившись на полуголого, дрожащего мужика, вылила на него чайник холодной воды. А глупый мужик думал, что в чайнике должен быть чай.
— На, — сказала она, протягивая мне зеркало. Смотри. Нет на тебе ни царапины. Хватит уже валяться.
Я смотрел. Меня били дрожь и истерический смех, — всё сразу.
— Учиться будешь с одногодками, — сказала она чуть позже, вытерев меня простынёй и усадив к столу. — Только историю будешь изучать с младшей группой.
— Это почему ещё?
— Потому что ты не знаешь истории.
— А всё остальное как будто знаю! — возмутился я.
Айяна присела напротив и подперла подбородок кулаками, разглядывая меня, как диковину. Кто я, мол, такой, чтобы спорить с Проводящей?
Я понял намёк, но сдаваться не собирался.
— Я даже язык толком не понимаю. На бытовую тему могу говорить, да. Но вся ваша философия у меня вылетает из того же уха, куда её пихают! Я не понимаю вообще, как могло пройти всего триста лет между волнами колонизации, чтобы так ни фига друг друга не понимать!..
Айяна вдруг нахмурилась. Вернее, брови её дрогнули чуть–чуть, что по–экзотиански называется «эпо», а по–имперски — никак не называется, да и вообще такую гримасу трудно заметить без тренировки.
— Кто тебе сказал такую чушь? — вопросила Проводящая судя по «эпо» довольно сердито. И подсознание моё тут же отозвалось на её гнев тянущей душевной болью.
Я растерялся. Информация была — банальнее некуда.
— В учебнике написано.
— Думать нужно не только при решении тактических задач, а особенно внимательным следует быть там, где информация разжевывается и кладётся в рот. Что именно там у вас написано?
— Что в 332 году от начала колонизации сторожевой корабль «Виржиния» основал первое независимое поселение на Тайэ.
— Большое поселение? — уже мягче поинтересовалась Айяна.
— Не помню, — признался я.
— Шестьдесят три человека, — она чуть прикрыла глаза, сосредотачиваясь. — Следующим было поселение в северном рукаве галактики. Анасьёна. Там сели два больших имперских перевозчика при поддержке нашего линкора «Дождь». Потому что имперский разведкатер на Анасьёну опуститься не смог по причине своеобразной метрологической обстановки, — она распахнула глаза. — Верно?
Я кивнул. Айяна как из учебника прочла. Но раньше меня этот текст не цеплял: сели и сели, а теперь…
— А что значит «по причине своеобразной метрологической обстановки»?
— Это ты меня спрашиваешь? — опять нахмурилась Айяна.
Пришлось чуть отстраниться от неё. Контакт наш становился всё более болезненным.
— Раньше я думал, что имеется ввиду какая–то обычная обстановка, грозовой фронт или что–то вроде…
— А теперь — засомневался? — уточнила Айяна. — Ну, уже неплохо.
Она поднялась и скользнула к окну, потянув за собой шлейф из туники и невесомого плаща. Я вздохнул свободнее.
— Анасьёна, — нараспев начала Айяна, — это планета подтипа Ла Анамели. Ана–мель — «золотые небеса». Или «Золотые облака», так её называют чаще. Значит Ана–сьёна… Ну? Переводи сам…
Я помотал головой.
Она начала подсказывать.
— Что значит «сьённа»?
— Спуск, скольжение, обрыв.
— На Ла Анамели коллоидные частицы в воздухе создают не только гипнотические изображения, но и серьёзные помехи в навигации. Потому и «золотые облака». А на Анасьёне магнитное поле слабее и тоньше озоновый слой. «Золотые облака» превращаются там в «золотые обвалы», а при неблагоприятных погодных условиях электронная навигация вообще не возможна.
— И тем не менее, первая крупная имперская колония разместилась именно там? Сначала на самой неблагоприятной из трёх планет исконного заселения, а потом на такой же неблагоприятной планете северного сектора?
— Содружество было не очень радо Империи уже в те годы. Теперь ты понимаешь это?
— Но мы начали с проблемы трёхсот лет, причём тут…?
Айяна вздохнула едва заметно, и я осёкся. Видно, она полагала, что я должен был сам уже догадаться.
— Колонии не растут как грибы, мальчик. На Анасьёне колонисты большую часть года были оторваны от метрополии, им не удалось при тогдашних техсредствах даже добиться устойчивой связи. Эта ситуация растянулась на две с половиной сотни лет. Пока не наладили сообщение, первоначальная колония не росла, она даже несколько сократилась без поддержки извне. Условия же на Тайэ были таковы, что имперцы смогли выжить лишь перейдя в Цитадель и ассимилировавшись с её населением. Таким образом, прошло 250 лет, а мы с тобой ещё ни на шаг не продвинулись в плане имперской колонизации. Значит, уже не триста, как ты сказал, а пятьсот пятьдесят. Мне продолжать, или ты уже сейчас готов смириться с моим решением и проходить курс истории вместе с младшими школьниками?
Смирился я, смирился. И с тем, что шрама нет, и с младшей группой, пошла бы она…
Айяна обернулась в дверях:
— А к мастеру Эйче пойдёшь с самыми старшими. И руками там без нужды не махай, парни у нас тут не такие механически продвинутые.
Интересно, она выразила мне недовольство или похвалила?
История седьмая. Семь запретов цивилизации
Я так и не понял, была ли история с разрубанием меня мечом иллюзией или другим каким–то разводом. И объяснять мне никто ничего не собирался. А пообщавшись с Айяной, я уяснил, что данная садистская процедура была сочтена крайне полезной в плане общего психического здоровья пациента…
Боль и шок я испытал вполне реальные, держалась какое–то время и красная полоса на груди. Но раны я не видел даже в момент падения на пол. Меч словно бы прошел меня насквозь, тело пропустило его, и ткани снова сомкнулись.
Нет, ты не думай, добрее я в результате не стал, но равнодушие к окружающей жизни меня действительно временно покинуло. Способ — тот ещё, но спорить с Проводящей — последние нервы тратить.
А нервы мне были нужны. Выбравшись из отупения, я ощутил себя школяром в самом худшем смысле этого слова.
Я не знал ничего из того, что от меня требовали. Даже в Академии пилотов мне не приходилось так остро ощущать свою профнепригодность. Там все были в одинаковых условиях: проходили медкомиссию за медкомиссией, идиотские психосоматические и физиологические тесты, иногда больше похожие на пытки. Но мы твёрдо знали: два года «учебки», и ад закончится, и мы будем летать. Ради этого стоило терпеть. А сейчас?
Айяна сделала мне послабление — разрешила составить расписание на листе бумаги (тут его положено запоминать). Получилось восемнадцать дисциплин. И с 7 утра до 8 вечера я был полностью занят. А в восемь мне полагалось купать малую. Именно полагалось. В обяз. Этот пункт меня здорово рассмешил.
— Ну и о завтрашней теме, — сказала напоследок высокая, суховатая женщина–валеоэкономист. — Семь запретов цивилизации родились не здесь. Но вы должны рассказать мне на следующем занятии, что думаете по поводу этих запретов и здесь, и сейчас.
Тётка слиняла, народ побежал купаться, и параллельно размышлять, видимо, а я стоял и скрёб затылок. Может, в культуре экзотианцев и есть какие–то «запреты цивилизации», но в нашей–то их нет. И что я должен готовить в таком случае? Яичницу?
