Пожиратель (ЛП) - Паррино Джо (чтение книг .TXT) 📗
— Исчезли. Теперь от них осталась только тень. Своей спесивостью они погубили собственную империю. Они переживают закат и отныне не представляют опасности.
— Тогда чего же мы осторожничаем? Почему не перейдём на полную скорость? — продолжать сыпать вопросами Уничтожитель.
Странственник промолчал. Он потянулся к горстке эльдарских камней и принялся перебирать их пальцами.
— Вам понадобятся союзники, — как бы между делом заявил Хатлан, своим тоном намекая на склонность к диалогу.
— Я уже это слышал, — отозвался Анракир, созерцая меняющиеся, всецело неестественные цвета Паутины, которые проносились мимо.
— Вам понадобятся союзники, — повторила Доветлан, и все трое преторианцев обступили Странственника. Их посыл был вполне ясен, но владыка уже устал от их внезапных вспышек разговорчивости.
— Мы знаем, где ты найдёшь их, — произнесла Аммег.
— И где же? — поинтересовался Анракир. Его раздражение росло с каждой секундой.
— Мы уже туда направляемся, — ответила Доветлан.
— Заратузовцы? — удивился Анракир.
— Да, — уверил Хатлан.
— Нет, — отрезала Доветлан.
— Возможно, — предположила Аммег.
Прошло мгновение, и Хатлан начал:
— Они помогут, но, чтобы справиться с тиранидами, потребуется дополнительная помощь. Нельзя рассчитывать на одних заратузовцев в бою с таким врагом.
— И мы знаем, кто посодействует.
— И кто же? Безмолвный Царь?
— Нет, — возразила Аммег. — Живые.
Анракир засмеялся.
— С чего бы это живым объединяться с нами?
— По той же причине, почему вам нужно объединиться с ними. Они в отчаянии. И вы тоже.
— Отчаяние не меняет принципов и не отменяет обид прошлого, — проворчал Анракир. — После того, что мы устроили здесь, да и во всей остальной части их «империи», с какой стати они согласятся сотрудничать?
— С той, что это будет уже не в первый раз. Противостояние с тиранидами порождает поистине необычные союзы. Они представляют колоссальную угрозу. Знающий об этом Безмолвный Царь разрешил некоторые послабления в древних запретах.
— Всё это время вы намекали на альянс в прошлом, демонстрируя украшения, запятнанные органической жизнью, — понимающе прошептал Анракир.
— Мы сражались на одной стороне с людьми под началом Безмолвного Царя всего однажды. Взаимодействие было выгодным и обеспечило победу. Мы носим эти безделушки в знак уважения и как напоминание.
— Расскажите мне больше, — потребовал Анракир.
Разъеденный биокислотой труп капитана Корбел плыл по разрушенному мостику, где царил холодный вакуум. Звено тиранидских истребителей нанесло удар по мозговому центру «Золотого обещания» и уничтожило его. Тот факт, что все они погибли спустя секунды под обстрелом оборонительных орудий, ничуть не утешал.
И пусть вторичные системы и защитные батареи пока что сопротивлялись, не желая окончательно отключаться, корабль был мёртвым. Он продержался всего три часа, три героических и отчаянных часа. Вокруг него крутилась вереница разорванных биокосмолётов, что служило молчаливым свидетельством навыков ведения пустотной войны капитана Корбел. Убитые в дуэлях на большом расстоянии или расстрелянные в упор бортовыми залпами, они истекали замёрзшей кровью и пускали газы на орбите Пердиты. Фрегат одолели за счёт подавляющего количества уродливых космических созданий, полчища которых полностью окружили его.
Однако тюремным судам пришлось гораздо хуже. Их изолировали и разорвали, прежде чем они успели добраться до звездолёта Адептус Астартес. Небо Пердиты окрашивали их пылающие, разделённые пополам чудовищными челюстями тиранидских левиафанов и отброшенные в сторону поверхности планеты.
— Асалия, что у тебя? — раздробив булавой кости дёргающемуся термаганту, спросил Хатьель.
— Удержать инженерную не удастся, сержант, — рявкнул ветеран. — Тут слишком много тварей.
Командира Кровавых Ангелов охватило разочарование, поскольку только мысль о выполнении долга поддерживала его.
— Пора покидать корабль. Отправляйтесь на нижнюю взлётную палубу.
Обе группы находились одинаково далеко, и Хатьель понимал, что пытаться добраться туда — безнадёжное дело. Даже выжить по пути было мало шансов, не говоря уже о том, чтобы спастись на «Громовом ястребе». Но с присущим космическим десантникам упрямством он всё же решил попробовать.
Вместе с Эмудором сержант мчался по украшенным в готическом стиле внутренним помещениям «Золотого обещания». Гигантам в красной броне всюду попадались на глаза написанные на табличках предостережения для экипажа и пропагандистские тексты, напоминающие об обязательствах и восхваляющие усердный труд.
Закрывающиеся переборки, опускаемые на магнитных шарнирах, направляли космодесантников. Справа одна из них взорвалась и из отсека за ней полилась кислота, после чего побежал поток тиранидов.
Эмудор упал на колени с бруском металла, торчащим из шлема. Попавшая внутрь едкая жидкость разъела череп Кровавого Ангела.
Хатьель пробивался сквозь паникующих сервов и, полагаясь на рефлексы, на ходу стрелял через плечо по бегущим за ним монстрам, пока двадцать тысяч душ на борту «Золотого обещания» выполняли свой долг. Многие оставили основные и пробитые секции фрегата, чтобы помочь в других, где их способности всё ещё могли пригодиться.
Взрывы теперь непрерывно сотрясали корабль. Пустотные щиты опустились, и Хатьель уловил перемену в воздухе. Дым и крики заполнили отсеки. Плохой знак.
— Система очистки воздуха вырубилась, — прошипел он. Экипаж в смятении отшатывался от космодесантника, пробирающегося сквозь паникующие толпы. Магосы в красных одеяниях — союзные капитулу техножрецы Адептус Механикус — раскачивали кадилами и бормотали на бинарном коде молитвы над искрящими обслуживающими панелями, пока фрегат умирал.
Аварийные огни раскрашивали каждое лицо, которое проносилось перед глазами Хатьеля, но его шлем не пропускал криков и стенаний. Иконки жизненных показателей каждого из членов его отделения показывали учащённый пульс и выброс боевых гормонов. Одна из них вдруг замигала, хотя это быть не могло. Она принадлежала Кассуэну — боевому брату, которого сержант оставил на мостике. Призрак вернулся, словно визуальный артефакт. Насмешка над повреждённым доспехом погибшего. Но вдруг канал открылся, и Хатьель замер на секунду. Запрос о контакте, навязчивое напоминание о понесённых потерях.
— Сержант, — раздался шёпот.
— Брат, ты жив? Что с мостиком?
Кассуэн откашлял слизь. Прерывистое, слабое дыхание вырвалось из лёгких, наполненных жидкостью.
— Ауспик, — начал он и снова сделал страшный хриплый вздох. — Ауспик ещё работает.
У Хатьеля сердце обливалось кровью, когда он слышал, с какой болью и благородным усердием говорит его брат, который находился на волосок от смерти, но все равно цеплялся за мысль о выполнении своего долга и не поддавался вечному проклятию крови.
— Сержант. Сержант, они прибыли. Ксеносы. Врата открыты.
Ещё один мучительный вдох, очередной тяжёлый выдох, а затем долгое жуткое бульканье. Канал связи оставался открытым, но больше никаких звуков не было. Кассуэн умер, предупредив остальных. Его слова предвосхитили мощный толчок, прошедший по разбитому звездолёту и сотрясший его до самого основания. Не в состоянии удержать равновесие, сервы падали и ударялись о стены и переборки. Аварийный сигнал принял ещё более заунывный тон.
Широкие тёмные коридоры наполнились воплями и шипением, когда атмосфера корабля стала улетучиваться из-за открывшихся в некоторых отсеках выходов в космос.
Двери отсеков, недоступных никому, кроме Адептус Астартес, имеющих нужные коды, открылись при приближении Хатьеля. Сержант расслышал характерный звук выстрелов нестандартными патронами из низкосортного пластека и резины, которые не могли пробить обшивку. К общему гвалту примешивались крики чужаков, воющих от боли и голода. С каждой секундой на борт «Золотого обещания» прибывали новые силы тиранидов, заполняющие помещения благородного космолёта.
