Боярин (СИ) - Галкин Роман (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗
Хотя уже и изрядно стемнело, однако на открытом льду мы будем отчетливо видны. К тому же, по мере того, как темнеет, на чистом небе все ярче разгораются звезды. Да и луна, хоть ее отсюда и не видно, наверняка притаилась где-то за деревьями и выглянет в самый неподходящий момент.
Втягиваю носом воздух, пытаясь уловить запах дыма.
— Что-то я не чую дыма. Может, тебе показалось, дружище Александр?
— То сейчас ветерок от нас подул, потому и не чуешь, — объясняет тот, продолжая всматриваться в лес. — Я пойду. А ты, Дмитрий, обожди пока. Неча вдвоем наугад соваться. Как помашу, тогда двигай следом.
Не дожидаясь моего согласия, Алексашка, пригнувшись, вышел из-под ветвей и, опираясь на срубленную по моему примеру палку, быстро пошел к тому берегу.
Глядя на него, понимаю, что забыл свою палку в убежище, но решаю не лезть за ней. Реку и так перейду. А там, ежели надобно будет, срублю новую. Кстати да, надо подобрать подходящую лещину и вырубить себе шест. Благодаря дядькиным занятиям, я с шестом управлюсь гораздо лучше, нежели с саблей. Вот интересно, а почему он никогда не учил меня владению каким-нибудь самурайским мечом?
Добравшись до противоположного берега, Меньшиков растворился в темных зарослях. Через минуту снова вышел на лед и замахал мне рукой.
— Следов не нашел, но дымком попахивает ощутимее, — сообщает он, когда я добираюсь до него. — И вроде как голос слышал.
— В какой стороне?
Алексашка указывает вдоль опушки.
Снова пробую воздух носом, и опять никаких результатов.
Начинаем осторожно пробираться в определенном княжеским денщиком направлении. Это оказывается нелегким делом. Ломиться словно лоси через кустарник по понятным соображениям нельзя — мало ли кто греется у того костерка, к которому мы стремимся. По этой же причине нельзя выйти на открытое пространство. Приходится петлять в зарослях, выбирая проходимые промежутки меж кустов и стволов. Если бы не близкая опушка, то лично я от таких частых поворотов давно потерял бы направление. Опять же, на открытых местах и снега было чуть ли не по колено.
Я было пожалел, что поперся на ночь глядя за неугомонным спутником, но тут почуял запах костра. Да не просто запах дыма, а еще и явный аромат готовившегося на огне мяса. Воображение нарисовало румяные кусочки сочной свинины, чередующиеся на шампуре с маленькими помидорчиками, сморщенными от исходящего от углей жара. Рот наполнился слюной. Однако разум заставил настороженно остановиться.
— Сань, — окликаю двигающегося впереди парня. — Александр, погоди.
— Чего?
— Это не может быть Петр Александрыч. То кто-то другой.
— С чего ты так решил-то? — нетерпеливо спрашивает Алексашка. Ему явно не терпится скорее двинуться дальше.
— Ну, вот скажи, мог ли кто-то во время нападения догадаться прихватить с собой еды на всякий случай? Типа, вдруг придется по лесу улепетывать да заночевать. Могло такое быть?
Меньшиков некоторое время смотрит на меня, затем поворачивает голову в сторону доносящегося аромата, и его ноздри расширяются, втягивая воздух.
— Все одно надо проверить, — упрямо говорит он.
— Надо, — соглашаюсь, манимый надеждой разжиться хоть какой-то едой. — Но осторожно.
Далее двинулись еще более аккуратно обходя заросли. Хоть и стемнело уже изрядно, однако на фоне белого снега должно было быть отлично видно все движущееся. А вот если бы кто неподвижно стоял в карауле, то мы вряд ли смогли бы отличить темный человеческий силуэт от ствола дерева или густого куста. Потому мы более полагались на слух, нежели на зрение.
Алексашка останавливается и поднимает руку в предостерегающем жесте.
Прислушиваюсь. Слышны негромкие голоса. Слов не разобрать. Вопросительно смотрю на спутника — может, у него слух лучше. Правильно поняв вопрос в моем взгляде, он пожимает плечами, и мы продолжаем двигаться еще более аккуратно.
Через несколько шагов путь нам преграждает стена непролазных зарослей какого-то кустарника. Никогда не был особым ботаником, но, судя по колючкам, это терновник. Сквозь хоть и густые, но голые ветки виднеются отблески костра. Запах ароматного варева буквально бьет в нос и мутит разум. Прохожу несколько метров вдоль зарослей и, высмотрев, где они растут не очень плотно, опускаюсь на снег и ползу по-пластунски в направлении костра. Сабля мешается, и появляется мысль оставить ее, ибо все одно не умею пользоваться. Однако остаться совсем безоружным не хочется. Перехватываю ее обратным хватом — так ползти сподручнее.
Поначалу несколько раз продавливаю руками наст и, провалившись, утыкаюсь лицом в снег. Постепенно приноравливаюсь опираться не на ладонь, а на весь локоть.
Наконец вижу освещенную костром поляну и несколько человек, с молчаливой сосредоточенностью черпающих варево из снятого с огня котла. По одетым на них серым кафтанам распознаю врагов. Но одна мысль в моей голове затмевает все остальные — если они с таким усердием продолжат работать ложками, то через пару минут в котле ничего не останется.
Однажды, я тогда заканчивал одиннадцатый класс, компания с нашего двора что-то не поделила с ребятами с соседнего района. Не помню уже в чем была причина разногласий, но мирное решение вопроса явно не светило. Встречу назначили на небольшом пустыре за одним из городских рынков.
Когда увидел противников, то сразу понял, что дела плохи. Ребята с соседнего района выгодно отличались от нашей компании спортивными фигурами и уверенными выражениями на розовощеких физиономиях. Поджидая нас, они окружили столик у одного из киосков, торгующих снедью быстрого приготовления, и, весело переговариваясь, уплетали хот-доги, запивая их кока-колой. На столике еще оставалась довольно приличная куча начиненных сосисками булочек. Судя по всему, ожидание предстоящей схватки нисколько не портило им аппетит.
Нет, один на один я наверняка смог бы навалять каждому из них. Однако большинство моих приятелей были компьютерными чахликами, знающими о спорте только то, что он есть. В общем, у нас, как говорится, было два пути — либо быть битыми, либо позорно ретироваться.
Не знаю, просто не могу объяснить, что тогда на меня нашло, но вдруг нестерпимо захотелось есть. Отстранив своих приятелей, я решительно двинулся к пожирателям хот-догов. Раздвинув их, взял со стола желанный бутерброд и, откусив добрую половину, принялся с наслаждением пережевывать, смакуя горячий сосисочный сок.
Поначалу на меня не обратили внимание, вероятно решив, что так нагло влезть может только свой. Но когда я взял из рук соседа банку с напитком и, сделав несколько глотков, вставил ее обратно ему в ладонь, последовал вопрос:
— Чувак, ты кто?
— Оно тебе надо? — парировал я, запихивая в рот остатки хот-дога и прицеливаясь к следующему.
— Логично, — спокойно согласился тот и тоже переключил внимание на еду.
Но на меня уже обратили внимание другие члены команды.
— Слышь, мужик, так ты ж с Журавликов! — удивленно узнал меня один.
— Ну и чо? — после этого моего вопроса все кроме меня перестали жевать, вероятно, пытаясь найти достаточно обоснованный ответ. Шамкая набитым ртом, я снова спросил: — Чуваки, вы что не хаваете? Наелись уже? Ну, отойдите тогда. Пусть мои ребятишки перед смертью подкрепятся.
Взоры окружавших меня сотрапезников устремились на кучку чахликов, пытающихся выглядеть грозно, расставляя для этого руки шире, словно их распирают невидимые мышцы.
— Во прикол, — пробасил самый здоровый из наших противников.
Короче, дело до драки тогда так и не дошло.
Похоже, сейчас со мной случился такой же заскок. К тому же, на этот раз я действительно зверски голоден. А потому выползаю из кустов, встаю и иду к костру.
И опять не могу объяснить спокойную реакцию собравшихся вокруг котла на мое появление. Возможно тот транс, в котором я находился, гипнотически или еще каким-то образом воздействовал на них. Некоторые бросили на меня быстрые взгляды. А некоторые и вовсе не обратили внимания, продолжая выскребать котел ложками.
