Оракулы перекрестков - Шауров Эдуард (библиотека электронных книг txt) 📗
— Вот! — сказал он, водружая ящик на стол. — Итог моей жизни.
— Где? — удивился Бенджамиль, рассматривая желтоватые бока стеклянного куба.
— Здесь, на дне! — Виктор хлопнул ладонью по прозрачной крышке.
Бенджамиль автоматически подался вперёд и действительно различил на дне аквариума десяток каких-то точек, не крупнее следа от булавочного укола.
— Что это такое? — ничего не понимая, спросил Бен. — Итог твоей жизни — семена растений, или крупинки песка, или?..
— Балда, — строго сказал Виктор. — Это мои нелинейные индистрактеры! Погоди! Сейчас покажу.
Он ловко выудил из груды хлама штуковину вроде пластинчатого сканера на присосках и прилепил её к стенке аквариума, затем поколдовал над сенсорной панелью и потянул Бена за отворот френча.
— Смотри внимательно, дилетант, перед тобой будущее, — сказал Штерн, тыча пальцем в ставшую прозрачной пластинку.
Бен нагнулся ближе. Виктор провёл пальцем по панели, увеличивая изображение. За тонированным стеклом сидело несколько насекомых странного вида. Более всего они напоминали бескрылых тараканов, хотя их задние ноги были чересчур велики, а хитиновые спинки отливали темным полированным серебром. Тараканы размером меньше домашнего муравья. Сначала Бен решил, что это искусные поделки из какого-то дорогого металла, но Виктор ещё раз увеличил картинку, и Бенджамиль заметил, как одно из насекомых выпустило из головы пару тончайших проволочных усиков, пошевелило ими и быстро втянуло обратно.
— Что это за гадость? — брезгливо спросил Бен, никогда не питавший особой любви к членистоногим. — Занимаешься на досуге энтомологией?
Виктор Штерн покачал головой:
— То, что ты перед собой видишь, скорее всего, положит конец биллектроным технологиям. Самое крупное изобретение нашего века. И его сделал я! — Худые щеки Виктора покрылись слабым румянцем. — Эти малютки — универсальные интельфаги. Лет через десять ты попадёшь в историю уже за то, что сидел за соседней партой с Вэ Штерном.
— Больше всего они похожи на недокормленных тараканов, — сказал Мэй, который не понял и половины из всего сказанного.
— Тараканов? — ещё больше оживился Виктор. — Пожалуй, ты прав. Похожи. Буду звать их тараканами. Тараканы Штерна — это звучит как гимн, а «букашки» — слишком мягкотело. Нарекаю вас тараканами, дети мои, присно и во веки веков!
Бенджамиль открыл было рот, но Виктор остановил его жестом:
— На чём работает процессор твоей записной книжки или, скажем, модуль памяти твоих часов?
— Понятия не имею. — Бенджамиль развёл руками. — Тем более, что часы у меня свистнули!
— На биллектроных интелькультурах, на криставирусах! — не обращая внимания на реплику, продолжал Штерн. — В моем стационарном вычислителе — модифицированные культуры гриппа, диспетчерская система трубы функционирует на триста десятом интелькоке, и так далее, и тому подобное! В наш просвещённый век без биллектронных систем никто не может ни посрать, ни подтереться! — Виктор засмеялся, довольный своей шуткой. — У тебя дома много умных приборов, напичканных биллектроникой? — спросил он Бенджамиля.
— Хватает. Только при чём здесь тараканы?
— А во внешних и внутренних подразделениях силовых департаментов?
— Наверное, не меньше. А тараканы-то при чём?
— А тараканы вот при чём. — Виктор прищурился. — Мои индистрактеры питаются биологическими интелькультурами. Питаются и плодятся. За четверть часа они могут съесть мозги любого оборонного вычислителя или станции спутникового наведения. Их нужно всего лишь доставить к объекту диверсии. Они пролезут в любую щель, в самую микроскопическую отдушину. Их не фиксируют детекторы интеллектуальной биомассы, не определяют следящие системы. Идеальные диверсанты! Их процессоры, если это можно так назвать, представляют из себя колонию микроорганизмов. Скорее мёртвых, чем живых, автономных микроскопических устройств… Как бы это?.. Мне сложно объяснить тебе подробнее… Я зову их некробами. Они не могут производить сверхсложных вычислений, но зато они умеют находить и жрать биллекультуры. Да вот! Погляди сам.
Жестом циркового фокусника Виктор поддёрнул манжет и стянул с запястья часы. Настоящий шанхайский роллекс, точно такие же, как у Ху-Ху. Ловко открыв один за другим два лючка в двойной крышке, Виктор сбросил часы в аквариум и быстро закрыл отверстия.
— Они, как блохи, довольно прыгучие, — пояснил он, фокусируя изображение на приклеенной к стеклу панели. — В пассивном состоянии воспринимают тепло и движение. При первой возможности цепляются к транзитному человеку, механизму или животному, что попадётся, прячутся и сидят тише воды, ниже травы… Гляди.
Индистрактеры почти никак не прореагировали на появление часов. Двое или трое пошевелили усиками в сторону упавшего предмета, но только и всего.
— Они даже не видят твоего роллекса, — заметил Бен.
— Не спеши. — Виктор предостерегающе поднял руку. — Шоу только начинается. Время писать кипятком ещё не наступило. Сейчас я введу код активации. Допустим… три хлопка в ладоши! — Пальцы Штерна пробежались по цветным пиктограммам сенсорной панели. — Гляди!.. Теперь они как взведённый курок, достаточно нажать на спуск, и…
Виктор трижды звонко ударил ладонью о ладонь и крикнул:
— Смотри! Смотри скорее!
Бен приблизил лицо к изображению на панели. Огромные часы размером с булыжник мирно лежали на дне аквариума. Вокруг часов спокойно сидели «тараканы». Но вот один из них шевельнулся, затем другой, третий. Ощущение было таким, будто индистрактеры медленно выходят из состояния летаргического сна. Когда именно первый из них прыгнул на часы, Бен даже не успел заметить.
— Смотри! Смотри! — возбуждённо закричал Виктор.
Бен не верил своим глазам: десять блестящих как ртуть насекомых мгновенно присосались к белоснежному цельнолитому корпусу устройства с гарантией на десять лет безупречной и бесперебойной работы. Чпок! И вот уже на нем нет ни одной букашки, только маленькие аккуратные дырочки на местах вторжения. Цветной экран потемнел, словно обугливаясь, цифры и значки стали таять в мертвенной свинцовой черноте. Экран мигнул и погас совсем. Виктор, ждавший этого момента, торопливо похлопал в ладоши. Ровно через секунду тараканы испуганно полезли из проплавленных дырочек, покидая бесполезный остов роллекса за полторы тысячи марок.
— Стекло коробки жаропрочное, но это ерунда, — неловко ухмыляясь, сказал Виктор, ему было неудобно за свою явную поспешность, — корпуса моих таракашек могут нагреваться до двух тысяч градусов. Стекло столько не выдержит, а у меня тут полно «жратвы».
«Тараканы» тем временем выбрались из корпуса съеденных часов и чинно уселись в том углу аквариума, возле которого Виктор хлопал в ладоши.
— Ну как? — спросил Виктор. — Пересчитай их теперь.
— Тринадцать, — сказал Бен неуверенно, — а было, кажется, десять.
— Десять! — радостно подтвердил Виктор. — Маленькие поганцы жрут и размножаются. И ещё они умнеют! Учатся выделять перспективные средства транспортировки к новым источникам питания. Они учатся вырабатывать стратегию поведения! Понимаешь?! С эпохой ЭВМ покончили вирусы, а биллектронику убьют мои «тараканы». Это будет война, Бен! Настоящая война! Крошечный диверсант, зацепившись за полу сюртука ответственного работника, проезжает на стратегический объект, ждёт сигнала. Сигналом может быть всё что угодно — куплет из модной песенки или радиосигнал определённой частоты, или… — Виктор опять склонился над панелью управления, — или… вот сейчас я поменял код, и теперь они реагируют на троекратное сжатие.
«Какое совпадение, — подумал Бен. — Оракула тоже надо сдавить в кулаке».
— Три раза жмёшь его в пальцах, потом «бах!», он приходит в боевое состояние и жрёт всё, до чего доберётся. Что скажешь? — Виктор выжидательно уставился на Бенджамиля.
— А кому нужно убивать биллектронику? — спросил Бен.
— Русским, — сказал Штерн как не в чём не бывало.
Бенджамиль открыл и закрыл рот.
