Воскресное утро. Книга вторая (СИ) - Алексеев Михаил Николаевич (читать полностью книгу без регистрации TXT) 📗
Но и то, что сделано Армией, сделано неплохо и не зря. У немцев теперь головная боль этот выступ. Ну и цену опыта таких операций для Красной Армии образца 1942 года трудно переоценить. Поговорка «за одного битого — двух небитых дают» имеет место быть. Главное, нужно сделать из всего происшедшего правильные выводы.
И еще беспокоило его положение Особого Гвардейского Корпуса. За прошедшие месяцы он прикипел к людям, с которыми ему пришлось встретить войну. И где — то в глубине души он чувствовал ответственность за своих современников. По праву их командира, которым его сделала судьба. Умом он понимал, что немцам не удержать корпус, но сердце болело за тех, кто погибнет при прорыве.
21 января 1942 года. Тильзит.
20 января пришел приказ о подготовке корпуса к прорыву. Операция не получила развития и взятие и удержание Тильзита ничего не решала.
К этому моменту корпус двумя дивизиями находился на южном берегу Немана, и двумя — на северном.
Сам Тильзит взяли относительно бескровно — немцы не успели перебросить в город усиление. Пехотная дивизия, шедшая к городу, опоздала и уже в предместьях наткнулась на заслон, выставленный корпусным разведбатом. Дивизия развернулась, охватывая город, но тут уже подошли передовые части корпуса и в ходе короткого боя смяли и отбросили немецкую пехоту.
Дивизии корпуса заняли позиции и приступили к созданию обороны. Первые два дня немцы не беспокоили корпус, хотя обе стороны активно вели наземную и артиллерийскую разведку. В этом отношении у корпуса было явное преимущество в виду лучшего оснащения для проведения ночных поисков и помощь авиации днем. 18 января немцы попытались нанести артиллерийский удар по позициям советских войск, но были быстро подавлены — преимущество в артиллерии пока было на стороне корпуса. Но всем было понятно, что в данном случае время работает на немцев. По сообщениям разведотдела Фронта, действующую против Оганяна в Белоруссии 4-ую ТГр сменили пехотные дивизии вермахта и там наступила оперативная пауза. Разведотдел предполагал, что танки Гепнера могут появиться под Тильзитом. Тем не менее Штаб Фронта еще на что-то надеялся, хотя его мехкорпуса завязли в боях под Шяуляем и усилить их было нечем.
Наконец приказ получен, и штаб занялся разработкой плана выхода из окружения и соединения с войсками фронта. К тому же требовалось не просто выйти к своим — корпус должен был разорвать немецкий фронт между Шяуляем и Лиепаей и деблокировать последнюю, хотя блокада базы была только сухопутная. Все это время еженощно в район Тильзита приходили транспортные вертолеты и самолеты, подвозя топливо. Запас в корпусе имелся, но с учетом предстоящих боев и марша по тылам немцев, необходимо было его пополнить. Заодно отправили на «Большую землю» всех раненых.
В ночь с 21 го на 22-е января дивизии корпуса атаковали немецкие позиции севернее Тильзита и в ходе двухчасового боя прорвали их на всю глубину. Попытка немцев остановить русских минными полями не удалась — все Т-72 и Т-55, шедшие в первой линии, имели противоминные тралы.
Рота Смирнова вошла в состав передового отряда дивизии, сформированного из мотострелкового батальона, усиленного, кроме роты Сергея, батареями СУ-76, М-30, «Катюш», минометной и зенитной. Задачей отряда был небольшой литовский городок Ужвентис-узел дорог, в котором имелся мост через речку, название которой Сергей и не знал.
Передовой отряд двигался проселочными дорогами, правей его по шоссе на Шяуляй шла их дивизия. Почти во всех населенных пунктах крупнее хутора находились немецкие гарнизоны силой от взвода до роты, иногда усиленные минометами или орудиями калибра 37–50 мм. Колонна в таких случаях даже не разворачивалась в боевой порядок — рота тридцатьчетверок Смирнова, шедшая во главе колонны, сразу за боевым разведдозором выстрелами своих пушек предъявляла «пропуска». Единственным местом, где отряду пришлось принять достаточно серьезный бой, было шоссе Мемель — Каунас. Немцы вовсю пользовались ночным временем для переброски войск и колонн снабжения. От нормальной дневной жизни даже в своем тылу их отучили советские ВВС. Смирнов предварительно разделил роту на две неравные части — один взвод он возглавил сам и, усилив его батареей СУ-76, занял позицию на шоссе восточнее места перехода, два взвода охраняли переход западнее.
И хотя разведка поймала паузу в двигавшихся вереницах немецких колонн в обе стороны — отряд не успел преодолеть трассу за время «окна». Сначала появилась колонна, идущая в сторону Клайпеды, и по ней пришлось открыть огонь, подпустив метров на триста. Чуть позже последовали доклады и от взводов с другой стороны места прорыва. Бой ночью протекал сумбурно — противники ловили цели в неверном свете взлетающих с обеих сторон ракет и вспышек выстрелов. Танковые взвода и «сушки», задержав развертывающегося противника, скрытно оставили позиции и устремились за колонный отряд, преодолевшего трассу. Их задача находилась севернее дороги.
К Ужвентису прибыли уже на рассвете. Передовой разведдозор попал под огонь немецкого охранения, и колонна начала развертываться в боевой порядок. После шума, с которым корпус прорывался из Тильзита и двигался по тылам, трудно было надеяться на возможность неожиданного нападения на гарнизон. Немцы были готовы встретить их во всеоружии.
Разведданных о гарнизоне Ужвентиса не было, но логично было предположить, что гарнизон этого маленького городка вряд ли превышает батальон. Хотя относительная близость фронта могла преподнести и неприятный сюрприз. И уж во всяком случае немцам должна была подойти подмога. Поэтому все дело нужно было решить одним ударом.
В первую линию атакующих стали тридцатьчетверки Смирнова, во второй линии — батарея СУ-76 и за ними пехота, поддержанная пулеметами бронеавтомобилей и БТРов. На опушке леса развернулась батарея М-30 в готовности поддержать атаку. «Катюши» решили не использовать — все же это был свой город.
В девять утра взревели двигатели, выбросив в небо клубы дыма, и линии двинулись на город. Немцы открыли огонь с полукилометра. Пулеметчики оборудовали позиции в подвалах всех каменных построек, в стенах были сделаны амбразуры орудий ПТО, откуда — то из-за домов захлопали минометы, в траншеях на окраине городка замелькали каски пехоты. Сергей услышал, как по броне застучали снаряды «колотушек», и отдал приказ роте увеличить скорость. Танки, стреляя с коротких остановок, рванулись вперед. Наводчик командирского танка успел сделать четыре выстрела, до того, как танки перевалили через немецкую траншею и втиснулись в узкие городские улочки. Уже перед траншеей Смирнов увидел, как от попадания осколочно-фугасного снаряда гаубицы рухнул целиком кирпичный сарай, из которого бил пулемет. Войдя в город, он дал команду роте остановиться и дождаться пехоту, контролируя улицы в глубину, и далее действовать самостоятельно вместе с пехотой, имея главной задачей захват моста на северной окраине Ужвентиса.
Через несколько минут его танк обтекло до взвода пехоты, которая, внимательно оглядывая здания и страхуя друг друга, двинулась вглубь города. Отпустив метров на 50 пехоту, тридцатьчетверка двинулась за ними. Прошли они с квартал, когда автоматчик, шедший головным по правой стороне улицы, выглянул на перекрестке за угол и, дав очередь, отскочил назад. Почти тотчас же в угол здания на противоположной стороне ударил снаряд. Судя по отсутствию разрыва, стреляли бронебойной болванкой. Смирнов приказал подогнать машину поближе к перекрестку и, открыв люк, выскочил на броню.
— Пушка там, товарищ старший лейтенант! — прокричал ему автоматчик.
В городе грохотала автоматно-пулеметная стрельба, периодически перемежаемая узнаваемыми хлесткими выстрелами восьмидесятипятимиллиметровок. Сергей огляделся. Около разрушенного неподалеку сарая лежал поломанный велосипед. Смирнов подошел к нему и осмотрел. Окликнув наводчика, попросил прислать сюда механика с ключами. Через некоторое время он держал в руках велосипедное зеркало, удивительным образом не разбившееся. Потом подошел к углу и, присев, осторожно высунул зеркало за угол.
