Вслед за Бурей. Дилогия (СИ) - Рымин Андрей Олегович (полная версия книги .txt) 📗
- Можно мне это съесть?
Так как свои слова пленник сопроводил очевидным движением челюстей, ящер понял о чем его спрашивают. Правда, вот, ответ чернюка ничего Рюку не дал.
- Рраж, - рыкнул нелюдь и, отвернувшись, продолжил заниматься своими делами.
Немного подумав, мальчик все-таки пришел к мысли, что, пожалуй, ему разрешили съесть дыню. Была бы она ядовитой, чернюк бы ее отобрал - пленники им живыми нужны. Хотя, если по правде, откуда уроду знать, что человеку - еда, а что - смерть? Может, местные чудища трескают эти желтые штуки за обе щеки, а его в момент скрутит. В другой ситуации мальчишка бы не отважился пробовать неизвестный плод, но голод притупил страх. Когда тебя день за днем пичкают соленой розовой гадостью, еще и не на то решишься.
В несколько ударов разбив кулаком твердый плод, Рюк осторожно понюхал мясистые внутренности. Пахло сладко. Под слизистым слоем семян обнаружилась белая мякоть: сочная и до одури вкусная. Паренек, как неделю не кормленный, с остервенением набросился на еду. Чавкал так, что за ушами трещало. Остановиться смог только тогда, когда от дыни осталась неполная четверть. Прислушавшись к своим ощущениям и убедившись, что в животе тишь да гладь, мальчик аккуратно собрал все остатки плода и заковылял к дальнему рогачу, где обреталась Тиска.
Не дойдя до пленницы шагов пять, Рюк поймал настороженный взгляд девчонки и, жестами объяснив что к чему, бросил ей куски дыни. Ближе соваться не стоило. Один из нелюдей и так уже смотрел на мальца угрожающе. Ни разговаривать, ни подходить друг к дружке детям не разрешали. Рюк уже схлопотал как-то раз тяжеленный шлепок черной лапы. Повторять не хотелось. Девочка подняла 'передачку' и, с нескрываемым удовольствием, съела остатки плода, кивнув напоследок парню - мол, вкусно.
Теперь, хоть с питанием у пленников стало попроще. Сладкие дыни встречались достаточно часто, да и вконец осмелевший Рюк со временем отыскал среди местного разнообразия фруктов и ягод еще несколько съедобных плодов. Ящеры против не были. Сами-то они, видимо, растительной пищи вовсе не ели. Предпочитали мясо. Сырое. За время пути хвостатые твари несколько раз притаскивали чернюкам свежачок, в виде небольших, размером с лису, зеленокожих зверей. Жарить добычу - не жарили. Жрали так, вырезая ножами куски посочнее. С огнем ящеры, как подметил пленник, дружбы вообще не водили. По крайней мере, костров разжигать не пытались ни разу. Хотя, теплынь же стоит. Может, зимой все иначе?
А тропа между тем все вела и вела отряд к югу. Частые ответвления намекали на то, что земля здесь вполне обжита, но поселков пока не встречалось, в отличии от самих чернюков, то и дело попадавшихся путникам по дороге к неведомой цели. По одному, по двое, а иногда и целой гурьбой, ящеры проходили и проезжали мимо. Иногда со зверьем, иногда сами. Порою средь нелюдей попадались более мелкие, с немного другим цветом кожи - зеленца чуть заметнее, и в целом светлее. На таких кроме юбок почти ничего и не было: ни браслетов, ни ожерелий, зато все тело в рисунках. Какие-то причудливые узоры вились белыми нитями, переходя со спины на грудь и обратно.
Рюк почему-то сразу же понял, что перед ним женщины. То есть самки. Хотя оружие у разукрашенных черных баб тоже было. Правда, другое, не такое, как у более крупных самцов. Копья! Почти такие же, как делают родичи в Племени. Только наконечники не из кремня, а костяные, и само древко длиннее на пару локтей. Также мальчишка подметил, что все встреченные ими самки шли сами, пешком. На рогачах, видать, только местные мужики ездили, да и то не все. А вот детей видно не было. То ли местная малышня до взросления дома сидит, то ли у чернюков вообще детей нет. Вдруг, они сразу такими рождаются? Бездна же.
***
Десять долгих томительных дней продлилось их полное странностей, страха и новых открытий путешествие по загорному миру. Леса чередовались с полями, холмы с реками, ясная сухая погода с быстрыми проливными дождями, а сон с тряской на спине рогача. Рюк уже всерьез утомился дорогой и с нетерпением ждал завершения странствий. Что бы там в конце не было, а лучше уж побыстрее отмучиться. И так ведь понятно, что ничего хорошего их не ждет. Тянуть - только муки плодить.
Последние мили пути - о чем пленники, ясное дело, не знали - тропа шла меж скопища мелководных озер, разбегавшихся влево и вправо на сколько хватало глаз. Впереди, растянувшись на весь горизонт, возвышалась какая-то круча. Перед ней блестела на солнце река. Большая - явно, не меньше Великой. Поначалу в размежеванных чем-то типа тростника озерцах поверхность воды оставалась свободной и чистой от всякой растительности, но в какой-то момент все пространство по бокам от тропы резко позеленело.
В это было трудно поверить, но у нелюдей здесь были разбиты настоящие водные огороды, или даже скорее поля. Между ровными рядками каких-то чешуйчатых репок, сбивая с ботвы насекомых, бродили вооруженные палками ящеры-самки. Розоватые округлые пузанки выпирали на пять-шесть локтей над поверхностью озера-поля и на столько же уходили вглубь, о чем можно было судить по работникам, чьи тела ниже пояса прятались в мутной воде.
Вскоре пленники, наконец-то, увидели и первое поселение нелюдей. На пологом речном берегу с обеих сторон от тропы, без всякого видимого порядка, жались друг к другу разнообразные шатры и навесы. Между постройками деловито расхаживали черные нелюди. Более светлые самки, наоборот, суетливо сновали туда и сюда. Зачастую не с пустыми руками. Рюк на глазок подсчитал, что самцов здесь раз в семь меньше, чем ящеров-женщин. А самое интересное - зверья почти нет. Только несколько рогачей на лугу в стороне, и какая-то мелочь теснится в загонах у края поселка. И, что странно, опять же не видно детей. Может, здесь и вообще не поселок, а временный лагерь какой-нибудь? Мало ли, как у них жизнь устроена. Вдруг, здесь взрослые постоянно кочуют, а вся молодь со стариками сидит?
Пока мальчик все это обдумывал, тропа вывела их отряд к началу селения, и рогачи затопали меж шатров, направляясь к реке. Поначалу на них почти-что не обращали внимания. Ну едут два чернюка к переправе и едут себе. Потом, правда, кто-то приметил чудных седоков, прятавшихся за спинами нелюдей, и путников сразу же окружила толпа любопытных. В этом ящеры ничем не отличались от людей. На диковину поглазеть всем охота. Хорошо, хоть, что щупать детей в этот раз разведчики не позволили. Пришлось местным одними смотринами ограничиться. Самки, так и вообще, не приближаясь, таращились на людей из-за спин мужчин-ящеров. Но воротники, правда, встопорщили, как и самцы. Видать, нелюдям одних глаз было мало. Кроме зрения, слуха и нюха чернюки вовсю пользовались еще одним, неведомым мальчику, чувством. Знать бы еще, что они могут так "видеть" - вот, в чем загадка. Рюку и раньше казалось, что чернюки так пытаются залезть в его мысли, а теперь он в этом, и вовсе, уверился. Только вот, фигушки! Пусть, хоть лопнут с натуги, а ничего у них не получится. В этом Ярад людей уберег - нет у чудищ зарбаговых над человеческим разумом власти. Не раз уже убедиться пришлось.
Рогачи, между тем, не останавливаясь, протопали дальше, и вскоре пленников уже спускали на землю у самой воды. Река оказалась все ж меньше Великой, но тоже не маленькая - четверть мили в ширину будет. Зато течение вдвое быстрее. У дальнего берега, так и вообще, стремнина ярилась волной, закручиваясь в неслабые тягуны. Там скальная круча спускалась в воду отвесом. Глубина, поди, жуткая - до дна не донырнешь. А стена, кстати, сплошь из белого камня, но Рюк давно уже перестал удивляться - в Бездне всяческих скал и камней, что по осени грязи. Это в Долине даже самый завалящий булыжник не сыщешь нигде, кроме как возле гор, а здесь запросто ногу свернешь о валун укрытый в траве - этого добра здесь навалом. А еще по всей круче какие-то норы зияют провалами входов. А от них к воде спускаются ременные лесенки. Не иначе - дома! Только вот, хозяев не видно, прячутся почему-то. А самая большая дыра на утесе, что выпирает вперед здоровенной шишкой. Отчего-то мальчишка сразу же решил - им туда. Осталось только реку одолеть.
