Источник Вознесения - Сандерсон Брэндон (читать полностью бесплатно хорошие книги .TXT) 📗
Сэйзед закрыл глаза, замер, не донеся ложку дрожащей рукой до рта. Он вдруг почувствовал слабость, никак не связанную с его метапамятью.
«Почему она не ушла с ними? Почему не захотела спастись?»
Когда Сэйзед открыл глаза, то увидел, как Колченог машет служанке, чтобы та принесла ему поесть. Девушка вернулась с миской супа. Колченог поглядел на миску с неудовольствием, но потом взял узловатой рукой ложку и начал глотать, причмокивая.
– Ждешь от меня извинений, террисиец?
Сэйзед застыл от удивления:
– Вовсе нет, лорд Кладент.
– Хорошо. У тебя хватает достоинства. Ты просто запутался.
Сэйзед отхлебнул немного супа и улыбнулся.
– Рад это слышать. – Он опять ненадолго задумался. – Лорд Кладент, у меня есть религия для вас.
Колченог нахмурился:
– Все никак не сдашься?
Сэйзед отвел взгляд. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями.
– То, о чем вы говорили раньше, лорд Кладент. Ситуационная мораль. Это заставило меня вспомнить про веру, которая называется Дадрада. Ее приверженцы жили во многих странах, среди многих народов. Они верили, что существует только один бог и что почитать его можно только одним способом.
– Меня в самом деле не интересуют твои мертвые религии, террисиец, – фыркнул Колченог. – Я думаю, что…
– Они были людьми искусства, – тихо добавил Сэйзед.
Старый генерал замер.
– Они считали, что искусство приближает к богу, – продолжал Сэйзед. – Их очень интересовали цвета и оттенки, и они также любили писать стихи о цветах, которые видели в окружающем мире.
– Зачем ты мне об этом говоришь? Почему не выбрал что-то похожее на меня, такое же грубое? Или где поклонялись войне и солдатам?
– Потому что, лорд Кладент, – Сэйзед моргнул, с усилием вызывая в своем одурманенном разуме нужные воспоминания, – вы на самом деле не такой. Вы вынуждены быть не тем, кем хотелось бы. Другие забыли, что вы работали с деревом. Вы художник. Когда мы жили в вашей мастерской, я часто видел, как вы несколькими штрихами придавали законченность работам учеников. Мастерская была не просто временным занятием. Вы по ней скучаете, я знаю.
Колченог не ответил.
– Вы вынуждены жить, как солдат. – Слабой рукой Сэйзед начал вытаскивать что-то из-за пазухи. – Но вы все еще мечтаете, как художник. Вот. Я это для вас сделал. Это символ веры Дадрада. Для ее приверженцев быть художником считалось выше, чем даже быть священником.
Он положил на стол деревянный диск и с некоторым усилием улыбнулся Колченогу. Прошло немало времени с тех пор, как Сэйзеду приходилось проповедовать, и он не вполне понимал, что заставило его сделать Колченогу такой подарок. Возможно, хотел самому себе доказать, что его знания обладают ценностью. Возможно, все упиралось в упрямство, реакцию на то, что генерал сказал раньше. Так или иначе, но террисиец почувствовал удовлетворение, увидев выражение лица Колченога, когда тот взял в руки простой деревянный диск, на котором было вырезано изображение кисти.
«В последний раз я проповедовал в деревне на юге, – подумал Сэйзед, – и там меня нашел Марш. Что же с ним произошло? Почему он не вернулся в город?»
– Твоя женщина тебя искала, – сообщил Колченог, наконец оторвавшись от диска.
– Моя женщина? – переспросил Сэйзед. – Нет, мы не…
Он замолчал. Суровый генерал был знатоком в том, что касалось многозначительных взглядов.
Сэйзед посмотрел на свои пальцы…
Десять мерцающих колец. Четыре оловянных – зрение, слух, обоняние и осязание – террисиец оставил: от них не будет большого вреда. Но пьютерную метапамять, равно как стальную и цинковую, снял.
Тотчас же вернулось здоровье. Усохшие мышцы наполнились силой, разум очистился от тумана, и исчезла болезненная замедленность движений. Он вскочил.
– Удивительно, – пробормотал Колченог.
Сэйзед резко повернулся.
– Я видел перемену, – пояснил Колченог. – Твое тело стало сильнее, взгляд сфокусировался, руки перестали дрожать. Похоже, ты не хочешь, чтобы эта женщина видела тебя слабым, да? Я тебя не виню.
Колченог еще что-то пробормотал себе под нос и вернулся к еде.
Пожелав ему всего хорошего, Сэйзед быстрым шагом вышел из кухни. Руки и ноги все еще казались ватными, но он уже ощущал прилив энергии. Контраст между двумя состояниями, как ничто другое, пробуждал решимость.
Но и ничто другое не могло так быстро лишить этого чувства, как перспектива встречи с любимой женщиной. Почему Тиндвил осталась? И если она решила не ехать назад в Террис, почему избегала его последние несколько дней? Злилась, что он отослал Эленда? Расстроилась, что он сам решил остаться?
Сэйзед нашел ее в большом бальном зале крепости Венчер. Он замер, как обычно пораженный безусловным величием этого огромного помещения. Снял оловянную метапамять, чтобы избавиться от очков и осмотреться.
Вдоль двух стен у самого потолка тянулись гигантские прямоугольные витражные окна. Сэйзед чувствовал себя карликом рядом с массивными колоннами, которые поддерживали галерею, что пролегала прямо под окнами с каждой стороны. Каждая каменная плитка в мозаике была украшена резьбой, каждый кусочек стекла в витражах сверкал в лучах заходящего солнца.
«Сколько времени прошло…»
В первый раз террисиец оказался здесь в тот вечер, когда сопровождал на бал Вин. Она звалась Валетт Рену и именно в тот вечер встретила Эленда. Сэйзед отчитал ее: было легкомыслием привлекать внимание столь могущественного человека.
А теперь он их сам поженил. Террисиец улыбнулся, снова надел очки и зрительную оловянную метапамять.
«Пусть забытые боги вас берегут, дети. Если сможете, сделайте так, чтобы наша жертва имела смысл».
Тиндвил разговаривала с Доксоном и маленькой группой чиновников в центре зала. Они столпились возле большого стола, и Сэйзед, приблизившись, увидел, что было на нем разложено.
Карта Марша.
Детальное и подробное изображение Лютадели, дополненное заметками о деятельности братства. Сэйзед хранил визуальную копию карты, равно как и ее описание, в одной из своих медных метапамятей, а реальную копию отправил Синоду.
Тиндвил и остальные испещрили огромную карту собственными заметками. Сэйзед медленно подошел, и Тиндвил, увидев его, тотчас же махнула рукой.
– А, Сэйзед, – деловым тоном заговорил Доксон. – Отлично. Подойди, пожалуйста, сюда.
Сэйзед спустился на танцевальную площадку, присоединившись к тем, кто находился у стола.
– Размещение войск? – спросил он.
– Пенрод взял на себя командование армией, – пояснил Доксон. – И поставил аристократов командовать всеми двадцатью батальонами. Не сказал бы, что нам нравится подобная ситуация.
Сэйзед посмотрел на людей, собравшихся вокруг стола. Это были писцы, которых учил сам Доксон, – все скаа.
«Боги! – подумал террисиец. – Он не может замышлять переворот – только не сейчас!»
– Не пугайся, Сэйзед, – успокоил Доксон. – Мы не будем делать слишком уж резких движений. Пенрод все же оставил Колченога заведовать обороной городских стен, и он прислушивается к своим военным советникам. Кроме того, для решительных мер уже поздно.
Доксон выглядел почти что разочарованным.
– Однако, – продолжал он, указывая на карту, – я не верю тем, кого он назначил командовать. Они ничего не знают о войне или хотя бы о выживании. Самыми сложными задачами в их жизни всегда были выбор выпивки и устройство бала.
«Почему ты их так ненавидишь?» – подумал Сэйзед.
По иронии судьбы Доксон больше всех среди его товарищей напоминал аристократа. Одежда на нем сидела еще лучше, чем на Бризе, выражался он яснее Колченога или Призрака. Только его настойчивая манера носить очень неаристократичную бороду не вписывалась в общую картину.
– Воевать аристократы, возможно, и не умеют, – возразил Сэйзед. – Зато здорово умеют командовать, я думаю.
– Верно, – согласился Доксон. – Но мы тоже умеем. Поэтому я хочу, чтобы возле каждых ворот находились наши люди. На тот случай, если все пойдет совсем плохо и понадобится помощь кого-то знающего.
