Горец. Кровь и почва (СИ) - Старицкий Дмитрий (список книг txt) 📗
- Милочка, я надеюсь, что вы не увидели у меня что-то настолько принципиально новое, чтобы так пугаться? - усмехнулся я и пожаловался. - Закройте, пожалуйста, дверь, а то холодом тянет.
Дверь послушно хлопнула о косяк. Но с этим хлопком исчезла и незнакомка. Лишь стопка белья осталась на табурете как свидетельство того, что она здесь все же была. И голос мне вроде как знаком. Мистика какая-то...
В следующую секунду в дверях появился мой денщик с ведром кипятка притараненным им с кухни.
- Ягр, кто это был? - спросил я его.
- Где? - переспросил он. - Я никого не видел по дороге.
Не... Точно мистика... Но ведь полотенца на табурете не из воздуха же образовались от сырости.
Больше никаких приключений не состоялось. До полудня у меня шла обычная штабная работа. Пил чай с домашними медовыми коржиками, принимал сообщения, отправлял сообщения, втыкал сделанные Ягром из булавок бумажные флажки в план города. Распределял пополнение, взятое императором неизвестно где и выделенное моей группировке. Заменял пехотинцами штурмовиков на блокпостах.
И мучительно пытался планировать будущие операции малых групп штурмовиков, даже не представляя себе ясно городскую застройку. На плане много не увидишь. А города как такового я не знал. Но, что уже увидел, не внушало мне оптимизма. Путанная средневековая застройка с обилием мест для засад. Да и чисто тактической грамотейки мне все же не хватало. Максимум на что я сподобился так это на то только чтобы отжать у мятежников еще одну улицу. Впрочем, ее особо никто и не собирался оборонять насмерть. Так постреляли в нас инсургенты для проформы и организованно отошли. Преследовать их мы не стали.
Ровно в полдень зазвонил телефон, и приятный баритон пророкотал в трубку.
- Это Центральная. Я могу переговорить с командором Кобчиком?
- Кобчик у аппарата.
- Прекрасно. Я лейтенант Форш. Вам привет от тети Моли. Она просила вам передать, что телефонная станция теперь наша. Так что можете по аппарату говорить свободно. Телефонных барышень заменили мои ребята. Но нам требуется пехотное прикрытие, чтобы удержать станцию. Ее явно собираются отбить.
- Сколько у вас пулеметов? - спросил я о главном.
- Один ручной ''гочкиз''. Требуется хотя бы еще одна машинка, чтобы надежно удержать городскую связь в наших руках.
- Все понял, - кинул я взгляд на план города. - Один вопрос к вам.
- Хоть два, командор, - усмехнулись в трубке.
- Это действительно так, что все телефонные барышни на морду жуткие крокодилки?
- Видал я баб и пострашнее, вообще без звезды, но работящих, - хохотнули в трубку, и отключили связь
Началось.
Второй акт Марлезонского балета.
Фраза про крокодилок и ответ на нее были заранее согласованным мною с генералом Моласом паролем. Во избежание всякой неожиданности. Все же мятежных гвардейцев за дураков мы не держали. Опасно это... держать врага за дурака. Премия Дарвина всегда готова к вручению.
Скажете на воду дули? Может и так, но всяко лучше перебдеть, чем недобдеть.
БРЭМ смел баррикаду, как кучу мусора. Даже не притормозив. Защитников за баррикадой не наблюдалось.
Башенный пулемет, поднятый на максимальный угол возвышения, легко сбил с крыш несколько подозрительный силуэтов. Может враги, а может просто любопытствующие... Нам по фигу, ибо не фиг.
Возглавил деблокаду телефонной станции я сам лично. Честно говоря, ожидал большего сопротивления от мятежников обложивших захваченную людьми второго квартирмейстера генштаба телефонную станцию с целью ее отбить обратно. И может быть это им бы и удалось, так как весь первый этаж, на котором телефонная компания общалась с абонентами и принимала оплату за услуги, был раздолбан в мелкую крошку и по виду уже был захвачен. Ни одного целого стекла там не осталось. Нападавших инсургентов также не было в наличии. Сбежали, оставив три мертвых тела у лестницы на второй этаж, лишь заслышался лязг гусениц БРЭМ,
С пулеметчиком на лестнице мы опознались, еще не видя друг друга. А то, как же? Не хватало еще друг друга пострелять в горячке. Он там весь на измене сидит, в каждый шорох палить готов. И так пришлось его водкой отпаивать, адреналин дожигать - первый бой у человека по жизни.
Захватывали и обороняли телефонную станцию вообще какие-то странные люди, совсем не похожие на волкодавов Моласа. По виду так вообще гражданские лица, по ошибке ряженые в военную форму без знаков различий. Разве что белая лента на левом бицепсе наличествовала. Как оказалось все они недоучившиеся курсанты школы внешней разведки. Им больше языки преподавали, да тайнопись разную, нежели войсковой бой в городской застройке. Тяжело видно у Моласа с кадрами, раз такой ценный ресурс в бой кидает. Если бы не пистолеты-пулеметы Гоча у них в руках, то исход такой баталии мог бы быть совсем другим. Повезло им и в том, что мятежные гвардейцы также не были обучены воевать в условиях города.
Бегущих от нас по мосту через реку инсургентов расстреливать в спины мы не стали. Лишнее это. Только мотивирует врага на ожесточенное сопротивление. Просто поставили танкетку на сквозной прострел мостового пролета, чтобы больше на нашу сторону не совались. Зато расчистили весь квартал около ''Центральной'' вплоть до набережной. Подо мной уже пятая часть города. Если считать с внутренним замком, в который мы не входили по просьбе императора, то четверть. Практически без потерь с нашей стороны, что особо радует.
Запарковал БРЭМ у черного входа телефонной станции и, хрустя битым стеклом, просто переступил через низкий подоконник выбитого окна. Ягр прыгнул за мной, с ручным пулеметом наперевес.
Оставив на пустом первом этаже пулеметный пост для усиления людей Моласа - станковый ''гочкиз'' на треноге, поднялся по лестнице на второй этаж в аппаратную.
За пультами телефонного соединения сидели и втыкали штекеры в гнезда молоденькие парни уже описанной мною наружности.
Телефонные барышни оказались вполне себе обыкновенными, даже симпатичными, скромно, но со вкусом одетыми, только запуганными насмерть, падающими в обморок при близких звуках выстрелов. Причем ''пробки'' из них вышибало натурально, не для кокетства. Привыкли они тут к спокойной жизни, приличному окружению и хорошо оплачиваемой работе. Но теперь они толпились мелкими кучками у свободной стены, не понимая того что случилось. Мятежники их с рабочих мест не сгоняли, а просто оставили техника-унтера с двумя гвардейцами для надзора (эти перцы у другой стены сидели связанными). А вот люди Моласа произвели на станции форменную революцию.
Девушки дернулись было ко мне, наверное, с жалобами увидев в распахнутом вороте кожаной куртки Рыцарский крест, но наткнувшись на мой твёрдый взгляд, смирили свои порывы и разочаровано вернулись к стене.
Лейтенант Форш сидел в кабинете начальника станции, огороженном от операционного зала стеклянной стеной, в обычном полевом мундире с белой ленточкой, повязанной на левый бицепс. Никаких наград и отличий на его форме не было.
- ...да, да... вы меня правильно поняли, - рокотал он в телефонную трубку. - Если не освободите от себя вокзал в течение часа, то туда подойдет Кровавый Кобчик со своими горцами-головорезами, и тогда я уже не смогу вам дать никаких гарантий. Так что думайте быстрее. Я вам перезвоню через полчаса. Что? Бронеходы? А то, как же... - Повесил трубку на рычаг и вытер рукавом покрывшийся испариной лоб.
- Это кого ты, лейтенант, моим именем пугаешь? - спросил я, нервно хохотнув при этом.
Тот не меняя позы, просто показал мне на кресло, предлагая садиться, и из тумбы письменного стола вынул бутылку пятилетней старки и два стакана.
- Ничего, командор, что я так с вами фамильярно, - вроде как извинился он. - Не привык я как-то носить мундир. Служба моя больше предполагает ношение партикулярного платья. Но... обстоятельства вам известные привели к тому, что в эту мясорубку бросили всех. В том числе и тех, кого готовили к внешней разведке. Как меня к примеру. Чую не работать мне в будущем по специальности. Засветился уже.
