Честь и меч (СИ) - Леконцев Олег (е книги .TXT) 📗
И не сочтете за хамство, если я вас попрошу позвать Милорадовича и Завалишина.
— Все они давно ожидают вас около вашей комнаты, — неожиданно мягко сказал Серебровский. — Я удивляюсь вам, Ваша Милость, не воспринимайте только мои слова за грубую лесть, но как вам удалось за один день подчинить стольких ветеранов?
Игорь отмахнулся:
— Ах, граф, когда вам в грудь нацелено когтей и зубов, сделаешь все для поднятия психологического и боевого настроя войска.
Серебровский моргнул сразу обоими глазами. Потом по отдельности каждым. Перед ним стоял мальчишка оруженосец, страдающим похмельем после первой в его жизни попойки. Откуда он знает такие речи, присущие только опытным полководцам?
Опять он забыл, какого тот рода. Господь даровал им полководца и не ему с ним равняться. Надо слепо идти за ним и надеяться на лучшую долю, как это сделал Милорадович, циник, не верящий никому, даже отцу родному, пока тот был жив.
— Прикажете их позвать? — Серебровский ловко щелкнул каблуками и вытянулся.
Занятый будущим разговором с Советом Магистров, Игорь не обратил внимания на грубое нарушение субординации. Командир центурии Ордена не должен отдавать честь какому-то оруженосцу.
— Будьте так любезны, позовите.
Серебровский замялся и неожиданно робко сказал:
— Вы еще принимаете вассалов?
Игорь недоуменно посмотрел на него:
— Как вы сказали — почту за честь. Но давайте попозже. И можете идти, вам необходимо.
— Да, Ваша Милость, меня срочно требуют, но я обязательно вернусь.
Серебровский четко отдал честь и вышел. Он торопился в Замок Магистров, чтобы разузнать, что ему следует ожидать за сегодняшнее появление в нетрезвом виде в Зале Заседаний перед Магистрами. А комната наполнилась вассалами Игоря.
— Я буду в Совете Магистров, как вам, наверное, уже сообщили. Надеюсь, там меня не арестуют. Завалишин, наведите порядок в центурии, опохмелите кого надо, раздайте плетей успевшим с утра напиться. Центурия должна быть готова к выходу в поле. Вопросы?
Его вассалы, так же как Серебровский, оцепенели от слов, которые должен был произносить опытный центурион или даже магистр, но отнюдь не четырнадцатилетний мальчишка. Откуда он научился говорить, как ветеран?
Находившиеся в комнате не предполагали, что дело было не в происхождении. Его отец таскал его за собой на многочисленных мелких войнах и Игорь наизусть знал все армейские порядки.
— Я не задерживаю вас больше, господа. Да, кстати, в случае чего, запрещаю вам поднимать центурию и отправляться в Замок Магистров спасать меня. Сам, своими руками перерубаю зачинщиков мятежа.
Ветераны переглянулись. Их синьору успели сообщить об утреннем разговоре. Какая гнида появилась в центурии? Рано утром, собравшись небольшим кругом, они постановили помогать парню во всем. Он настоящий предводитель, но пока еще слишком молод и может споткнуться на пустяке. Поддерживать во всем, даже если придется пойти против Совета Магистров. Как он узнал?
Откуда им было знать, что вождь и синьор страдает от дикой головной боли, и предстоящего разговора с Магистрами и потому отбросил к черту вежливость и пиетет, разговаривая с ними, как со сверстниками-мальчишками и начав, как ему казалось, играть в очередную мальчишескую игру, совершенно не видя себя со стороны. Игорь Кудрявцев резко повзрослел, так быстро, что и сам этого не видел и не чувствовал.
Отдав салют, они вышли из комнаты. Следом за ними отправились Серебровский и, опоясавшийся мечом, Игорь.
Центурия была на ногах и ждала их у входа в трактир. Никто не напился, как ожидал Игорь, в стремлении опохмелиться, не услаждал улицу дикими пьяными криками. В центурии вообще никто не напился с вчерашнего вечера кроме одного человека — его самого.
— Ждите! — крикнул Игорь, рывком запрыгнув на коня, — я скоро вернусь, и мы с вами вновь отправимся за добычей.
Центурия встретила такую короткую, но эмоциональную речь дружными возгласами, а Игорь отправил жеребца следом за кобылой Серебровского, пожалев, что под ним не его Вергун. Он был готов ко всему, в том числе и к тому, что его арестуют и отправят в подземелье Замка Магистров. Прокатиться бы напоследок на любимце.
Если бы он знал, что творится в Совете.
Заседание Совета Магистров началось вчера с девяти часов утра. И поначалу казалось, закончится быстро. Правда, дел было много, Магистры собрались вместе впервые за несколько месяцев и это быстро всего лишь означало не раньше вечера. Тем более появились новости.
Возвращение сына погибшего Гроссмейстера в Новодмитриев застало большинство врасплох и заставило задуматься об изменении ближайшего будущего.
Все Магистры прекрасно знали о вступлении в орденское войско четырнадцатилетнего единственного сына Владимира IХ. Игорь наивно полагал, что никто о нем ничего не знает и его появление в сторожевой центурии его личное дело. Нет, за ним следило, по меньшей мере, десяток пар глаз — слишком уж важной фигурой был паренек.
Он вступил в центурию на общих условиях — оруженосцем, что при нынешней обстановки непрерывной борьбе означало производство в рыцари не менее чем через год. А поскольку, говорить об избрании в Гроссмейстеры можно только как минимум с рыцарского звания, следовательно, использовать его в борьбе за власть можно только через год. И уж тем более, сам по себе Кудрявцев сейчас ничего не значит.
Магистры нет, не забыли, а не обратили внимания, что он сын, внук и так далее родственник Гроссмейстеров. И его бурная кровь не позволит ему сидеть на месте.
Ближе к вечеру неслышной тенью в зал заседаний проник монах, вызвав недовольные и даже ненавидящие взгляды, и что-то шепнул на ухо Архиепископу, после чего тот встрепенулся и поспешил к выходу, на ходу бормоча извинения.
Через полчаса Архиепископ вернулся обратно и, дождавшись паузы между выступлениями, медленно поднялся и торжественно объявил, обернувшись к председательствующему Митрополиту Ладожскому:
— Ваше Преосвященство, позволите ли мне сообщить некоторую новость, которую членам Совета будет интересно услышать.
Митрополит спрятал лицо за сложенными на митрополичьем посохе руками, чтобы скрыть недовольство. Этот выскочка скоро будет его перебивать, а потом и его кресло займет. Благо, что он временный председатель. Справившись с чувствами, согласился:
— Конечно, брат мой, Магистры и Митрополиты захотят узнать благую весть, которую тебе не терпится нам сообщить.
— Не такая уж она для тебя благая, — пробурчал Архиепископ, от которого не скрылась едкость ответа.
— Ваши Милости и Ваши Преосвященства! Как вы знаете, единственный сын Владимира IХ Игорь вступил, как и полагается сыну рыцаря в четырнадцать лет в орденское войско оруженосцем. И уже в первый же день он нарушил благочестивые правила Ордена. Центурия, в которой он служил, полностью приняла присягу вассалитета!
Архиепископ торжествующе обвел зал взглядом:
— Каков нахал. И этого человека кто-то хотел избрать Гроссмейстером. Что бы он натворил с Орденом!
— Орден держится на традициях, — сурово ответил Магистр-церемониймейстер Серафим Никитский. — И никто не в праве их нарушать. Даже сын гроссмейстера, который только его сын и не более.
— Не будем разбрасывать эмоции, — уже открыто поморщился Митрополит Ладожский. — Я могу расспросить человека, который принес вам столь радостные известия, Архиепископ Новодмитриевский?
— Надо ли, Ваше Преосвященство, — недовольно спросил Архиепископ. — Я уже достаточно сказал.
Среди Магистров и Митрополитов прошел гул. Так открыто их права не попирал даже Гроссмейстер. Большинство до этого сидело и молчало, пытаясь сообразить, кто ж так смело выдвигает свежую пешку, могущую стать ферзем. Но такая наглость требует ответа.
Архиепископ понял, что ошибся и поспешил добавить:
— Впрочем, если вам хочется услышать весть из первых уст, то я не смею мешать.
Ему пришлось слегка нагнуться и поправить пояс, чтобы скрыть ненавидящий взгляд. Отправить бы вас всех на оркобойню.
