Наёмный самоубийца, или Суд над победителем (СИ) - Логинов Геннадий (полная версия книги .TXT) 📗

— Наша жизнь подобна телефонной будке? — заинтригованно оживился первый. — Но почему?

— «Почему»? Да откуда я, чёрт Вас побери, знаю, «почему»? Что я Вам — философ что ли? — не без иронии ответил ему второй. — А вообще, как мне кажется, у нас есть две перспективы: мы либо одни во Вселенной, либо нет. И оба варианта одинаково меня пугают.

Повисло напряжённое молчание. Снаружи прошелестела стая бумажных голубей. Возможно, не было бы лишним в своё время выучить язык птиц, ведь куковать предстояло ещё долго.

— Скажите, а зачем вам потребовалось оставлять в ломбарде под залог своё золотое сердце? — желая поскорее избавиться от прилично терзавшей его любопытство мысли, всё-таки напомнил первый.

— Мне нужны были средства. Сегодня я пришёл на ярмарку друзей. Хотел найти себе одного. Мне хватало, но я попросил именно настоящего. Настоящие стоят дороже. Приходится отдавать под залог сердце, — пояснил ему второй. — И теперь я не нахожу ни минуты покоя: а вдруг его разобьют? Золото, конечно, хоть долговечнее льда и красивее гранита, но ведь это, по сути, довольно хрупкий металл…

Снаружи сверкнула ослепительная иссиня-белая молния, и на смену доносившемуся извне городскому шуму накатил раскат тишины. Следом — пошёл снег, напоминавший пепел от пожара.

— Это красиво. Значит — во всём этом есть какой-то высший смысл. Наверное. Ну, или нет, — раскуривая пустую трубку, произнёс первый, вглядываясь не в расположенный за стеклом пейзаж, но в само стекло. — Я слышал, сегодня начался траур по несуществовавшему монарху. Как это печально. Кого-то вообще нет, и никогда не было, но их любят, уважают, почитают. И даже не существуя — они приносят пользу, или, как минимум, оказывают влияние на умы, мотивируя и побуждая к действию, или, напротив, удерживая от него. А кто-то существует, но не нужен, действует, но не оказывает влияния.

— Ну-ну, — приободрил его второй. — Когда все дороги на развилке ведут не туда, куда следует, — не обязательно идти именно по этим дорогам. Я пою в составе кордехора — не могу же я петь в составе кордебалета.

— Во всяком случае, для меня мир в большей степени ассоциируется не с телефонной будкой, а с ханойской башней, в которой диски образов и идей перекладываются с одного изумрудного шпиля на другой, всё никак не дойдя до стадии единой законченной фиксированной формы, всё время пребывая на этапах неких промежуточных перестановок и переосмыслений… Впрочем, не спрашивайте меня «почему». Потому что я не знаю. Потому что я тоже не философ, — поделился первый, незадолго до того, как в будке настойчиво зазвенел телефонный звонок.

— Мне кажется, мы прибыли на место, — прокомментировал второй, снимая трубку и прикладывая один из её концов к своему уху, оставив другой для первого.

Большая история

Кап. Кап. Кап. Кап. И так уже с тех пор, как БОЛЬШОЙ огонь загорелся сегодня на небе. Осторожно высунувшись из своей пещеры, Огма поводил пальцем в луже, размазывая грязь. Громкий раскат заставил его вздрогнуть и забиться поглубже в свою стоянку. Сердце бешено заколотилось, и Огма поднял взгляд наверх, туда, где совсем недавно по небу ползали БОЛЬШИЕ синие черви. Обычно они двигались так быстро, что их едва удавалось разглядеть. Огма — был сильный воин. Даже больше чем воин. Огма был вождём. Огма — никого не боялся. Почти никого, кроме Того-Кто-Смотрит-С-Неба.

Тот-Кто-Смотрит-С-Неба не боялся Огма. Иногда он издавал страшный грохот, как будто бил по земле громадной дубиной. Иногда он мочился над всем лесом, всем его обитателям прямо на голову. Когда он так делал, Огма прятался от него в свою пещеру и ждал там, пока Тот-Кто-Смотрит-С-Неба не уйдёт. Иногда Огма оставлял ему добычу, чтобы задобрить, и уходил, чтобы не мешать её съесть. Правда, иногда Тот брезговал подношениями, и их доедали жуки и стервятники.

Первое время Огма пытался бороться с ним — перекричать его небесный рык, но как ни пытался, не мог. Огма бил в землю копьём, размахивал дубиной, вызывая на бой, но Тот так и не являлся. Тогда Огма пытался застрелить его из лука или закидать камнями, грязью и палками, но стрелы и прочий хлам падали Огме на голову, не долетая до неба. Поняв, что не может его убить, Огма нехотя зауважал его.

Остальных же Огма не боялся. Он мог их убить.

Огма родился в племени. БОЛЬШОМ племени! Ведь действительно, зачем рождаться в маленькой семье, когда есть такой БОЛЬШОЙ род?

Огма вырос сильным. БОЛЬШИМ и сильным! И это было понятно — зачем же ему быть маленьким и слабым, когда таких тут только едят в голодную пору?

Его семейство обитало в пещере. БОЛЬШОЙ пещере! Огма понимал, что в маленькой пещере БОЛЬШОЕ племя, состоящее из его БОЛЬШИХ сородичей, просто бы не поместилось.

Однажды Огма пошёл на охоту вместе со своими друзьями. БОЛЬШИМИ друзьями! Зачем дружить слабо, когда можно дружить сильно? Они ходили по лесу, выискивая БОЛЬШОГО зверя для посвящения в мужчины. Ведь действительно, зачем искать маленького зверя, когда можно победить БОЛЬШОГО?

Одолев маленького зверя, можно быть посвящённым только в маленькие мужчины, а Огма и его друзья хотели стать БОЛЬШИМИ мужчинами.

Вообще Огма был путешественником. БОЛЬШИМ путешественником! Зачем ходить только вблизи жилища, когда можно пройти намного дальше? Да, Огма обошёл целый мир. БОЛЬШОЙ мир! Весь — от своей родной пещеры до кишащего противными комарами болота на другом конце леса. Дальше всё равно не могло быть ничего, достойного внимания.

И вот когда Огма и его БОЛЬШИЕ друзья выслеживали БОЛЬШОГО зверя, Паг предложил залезть на дерево и кинуть на БОЛЬШОГО зверя БОЛЬШИЕ камни. Ведь только БОЛЬШИМИ камнями можно было одолеть БОЛЬШОГО зверя, в то время как маленькие камни были способны лишь разозлить его.

Такая гениальная мысль до тех пор не посещала ни одну умную голову соплеменников, поэтому Паг был назван мудрецом. БОЛЬШИМ мудрецом, чего уж мелочиться-то.

Но, как ни прискорбно, при появлении зверя, Паг оказался трусом. БОЛЬШИМ трусом. Он перепугался, упал с дерева и свернул себе шею. Зато его совет с камнями помог. Поэтому, убив зверя, братья похоронили его с почестями. БОЛЬШИМИ почестями, потому что хоронить БОЛЬШОГО мудреца с маленькими почестями — неинтересно.

После этого охотники начали спорить, кому достанется шкура БОЛЬШОГО зверя. БОЛЬШАЯ шкура!

Каждый, как ни странно, полагал, что шкура должна достаться именно ему. И тогда они поссорились. И стали врагами. БОЛЬШИМИ врагами, потому что мелких ссор в таких делах не бывает.

Воины начали сражаться между собой, но Огма оказался сволочью. БОЛЬШОЙ сволочью, потому что иначе он бы не выжил. Нельзя сражаться со зверем по его правилам — иначе ты проиграешь. Ты должен сражаться по своим. Если ты слабее — бери хитростью.

Пока братья сражались между собой, Огма ушёл, показав, что не хочет претендовать на шкуру, а сам в это время залез на дерево, дождался, пока останется только один уставший охотник, а затем кинул в него камнем. БОЛЬШИМ камнем…

Разумеется, вернувшись обратно в племя, Огма описал всё по-своему, сильно приукрасив, как настоящее трепло. БОЛЬШОЕ трепло — потому как к чему стесняться, когда свидетелей в живых всё равно не осталось?

Так Огма стал вождём — БОЛЬШИМ вождём БОЛЬШОГО племени, правившего всем миром — от самой пещеры до кишащего противными комарами болота. Огма завёл себе жён. БОЛЬШИХ жён, потому что они должны были выносить ему сильных и здоровых детей. БОЛЬШИХ детей…

Огма носил шкуру БОЛЬШОГО зверя. Он был самым сильным. Он никого не боялся. За исключением Того-Кто-Всё-Видит. А сегодня, с того момента, как на небе зажёгся огонь, Тот-Кто-Всё-Видит опять мочился на голову всему лесному зверью, и Огма сидел в пещере. Нехорошо. Когда-нибудь Огма найдёт утёс. БОЛЬШОЙ утёс, потому что с маленького утёса ему не добраться до неба. И уж тогда-то Огма возьмёт с собой БОЛЬШОЙ камень и…