Будем жить! (СИ) - Сердюк Алексей (читаем книги бесплатно txt) 📗
Кот подтвердил мои предположения – женщина в палатке одна, пахнет кровью, а вот врач, помимо крови, отдаёт ещё и гнилью. А значит – как минимум тяжело ранен, и рана уже… испортилась… Чёрт, бл…ть! Если всё так и есть – его придётся нести… Ладно, потом! Сейчас самое время выковырять последнего заныкавшегося урода…
- Эй, в палатке. Слышишь меня? – я лежу чуть наискосок от входа, за импровизированным бруствером из притащеного бандитами для костра брёвнышка. День – на месте, ему от камешков вполне удобно. Коля рядом с ним, у Дениса позиция понадёжнее выглядит, да и таскать раненого с места на место... Ну да, я не собираюсь геройствовать в одно горло! Тем более захватывать пленного – уж очень неприятные сюрпризы происходят иногда в такие моменты. А потому действуем по правилам грубой силы – толпой! Толпа, конечно, жидковатая получилась, но двое лучше, чем один… – Выходишь, руки на виду, три шага от палатки, стал на колени и лёг носом в землю. Руки раскинул в стороны ладонями вверх! Дёрнешься – стреляю…
Именно в этот момент снова взвыл охраняемый Артой! Удачно получилось, хотя… ну, каюсь, я попросил кошку взбодрить урода! Несколько выстрелов, вопли, ругань – но уже с истерическими нотками… К сожалению, переборщил! Я надеялся на то, что затихарившийся бандюк, послушав вой кошачьей игрушки, поймёт, что рыпаться некуда – и сдастся. Ошибся – от ужаса мозги последнего бандюка переклинили напрочь! Из палатки, вместо послушного з/к, вывалилось нечленораздельно что-то визжащее существо, и, выставив перед собой ствол, высадило в пространство весь магазин! Сработали буквально на рефлексах – и я, и День. Навелись, благо псих даже пригибаться не пытался, выжали спусковые… его чуть на клочья не разорвало! Били-то, считай, в упор! Заодно напоследок достреливаю подранка – он всё равно, кажется, уже без сознания… так надёжнее, теперь-то можно.
Несколько минут царила тишина, прерываемая только редкими потрескиваниями веток в костре – если я правильно понял, бандюки не новички в дикой местности и дрова подобрали правильные, до утра угли тлеть будут, даже если свежака не подбрасывать. А потом из палатки послышался тихий шёпот:
- Кто-нибудь… пожалуйста… Помогите… Больно!
Женщину в этой палатке… мог бы заново прикончить уродов – сделал бы! И совсем не так быстро – по методу старейшины Новика, и сам бы придумал чего-нибудь из той же серии! Я, услышав шёпот, метнулся к палатке даже не задумавшись об осторожности – но когда оказался внутри, несколько секунд сдерживался, чтобы не выскочить обратно… Из хорошего – Елена Михайловна осталась жива. Но в каком виде… Руки привязаны к палке длиной метра полтора, к этой же палке привязаны и ноги – только длинными верёвками. На глазах повязка, плотная, глухая; другой одежды, можно сказать, нет – разодранная блуза, болтающаяся на остатках рукавов и воротничка, не в счёт. Руки и ноги ободраны в кровь, особенно там, где веревки перехватывают конечности, но и прочих ссадин и кровоподтёков хватает. Промежность… не хочу говорить! Судя по всему, завтра её просто добили бы…
- День, чисто! – выкрикнул я в открытый полог и, выдернув нож, принялся кромсать верёвки. Капроновые шнуры подавались легко, через минуту женщина лежала на спине и молча рыдала под моё бормотание про «…всё теперь будет хорошо, всё кончилось; твари все сдохли; вы поправитесь, и поедем домой…». Флягу с водой жертва ублюдков выхлебала в минуту – пить ей, видимо, тоже не давали… Как только всё же захлебнувшаяся женщина откашлялась, первым её вопросом было:
- А где Горислав Сергеевич? Акимов… вы его нашли? Он был тут, за палаткой… он ранен, помогите!
Ох ты ж… Арес ведь «показывал», что с врачом не всё ладно! Забыл, идиот, он же мог… так, некогда истерить! Накрываю освобождённую каким-то то ли ковром, то ли покрывалом:
- Я знаю, сейчас займусь им. Вы сможете пока побыть одна? Притащу врача, а потом ещё боец мой ранен… Договорились?
-Женщина, всхлипнув, закивала головой (не столько увидел, сколько почувствовал, темновато даже для меня), потом всё же ответила:
- Конечно-конечно, я… со мной всё… нормально… – и снова всхлипнула. Эх, ей бы хоть выплакаться, я бы согласился побыть жилеткой, после такого и тронуться может… но некогда, не сейчас! Ободряюще погладив кисть руки, выныриваю из палатки на свежий воздух – заодно оставляя полог открытым. Мне кажется, или несколько посветлело? Да нет, не кажется – я вполне различаю как минимум весь бандитский лагерь, со всеми палатками и техникой… Странно – для рассвета рановато, ещё часа два-три должно быть? Или – это я так реагирую, для меня уже достаточно? Плевать, так даже лучше, где там второй? А вот он… кажется, без сознания? И пахнет нехорошо, это даже я чувствую, совсем нехорошо… Так от застарелых ран несёт, когда бинт по неделе не снимаешь, был разок случай испытать такое, ещё в Старом Мире; и царапина-то пустяковая была, а загноилась, без чистой перевязки…
Доктор оказался в состоянии, близком к критическому. Если отбросить нетяжёлые повреждения вроде множества гематом, следов лёгкого сотрясения, нескольких глубоких ожогов от то ли сигарет, то ли костровых углей, а также общее состояние обезвоженности и истощения… обнаружилась крайне серьёзная травма левого бедра – застарелое рассечение со следами загноения и, кажется, даже некроза тканей. Я, конечно, не хирург или терапевт, но кожа вокруг раны в свете фонарика – врача я перенёс в палатку к первой спасённой – неприятно белая и туго натянутая, нехорошо поблёскивала, да и запах… Для начала я просто влил в полубессознательного врача полную флягу воды – снял с трупа у палатки – и распорол все стягивающие конечности верёвки. К моему удивлению, даже этого хватило для заметного улучшения состояния жертвы бандитов – врач пришёл в себя и попытался куда-то поползти. Благо, голос напарницы по несчастью помог поверить, что на текущий момент всё куда лучше, чем он ожидал…
День, когда я протопал эти три-четыре десятка метров до лёжки, меня тоже увидел. Хотя, думаю, в едва занимающемся рассвете идущего в полный рост человека увидел бы кто угодно – это приникший к земле силуэт в темноте хрен различишь, а так человеческий глаз определяет привычные абрисы даже в почти «кромешной» тьме – был бы контур соответствующий. Колю мы, стараясь делать это предельно аккуратно, на руках вытащили к очищеной от бандитов стоянке, заодно собственно бандюков, в темпе очистив от лишних вещей (ободрали с каждого сколько могли, двух вообще в одних труселях оставили), откинули на полсотни метров в сторону – а то что-то запашок на стоянке неприятный сгустился, как бы гостей хищных не накликать… Денис сначала вообще предложил:
- Ну что, командир, сворачиваемся и домой двигаем? Раненых на трофейные колёса, и ходу?
- А кто технику-то поведёт? Ты, я… А третьего раненого с кем сажать? Да и ехать мы будем ровно до первого голодного зверя – ты да я может и увернёмся, а вот раненые… думать нужно, и хорошо думать… А здесь хоть лагерь готов, какая-никакая крыша над головой, а главное – покой для всех наших. Растрясём, не дай бог, по дороге кого-нибудь – и, считай, зря гонялись! Утром опеределимся, сам на базу хочу – сил нет… но завтра мы точно сидим на месте, нам тоже передохнуть не помешает.
Денис, с хэканьем выпустив ноги последнего трупака и проследив в бледном утреннем сумраке за его недолгим полётом, сплюнул на прощанье и пожал плечами:
- Ну, тебе виднее, как скажешь. Что с врачом делать будем?
- Вот это уже серьёзный вопрос. Не нравится мне его нога, День, и сильно не нравится, знаешь ли… Ты курс по оказанию первой помощи помнишь?
- Ещё бы! Да я его через десять лет ночью наизусть отбарабаню! – вспыхнул День, мигом растерявший вальяжную небрежность, с которой на пару со мной таскал тушки. Впрочем, курс имени майора Бакрая, начитываемый капитаном Гнедых (именно так – не Гнедов или Гнедин, а только Гнедых, «…и попрошу мою фамилию не коверкать!») и мне будет в кошмарах сниться ещё долго – второго такого зануду искать надо с дивизией поисковых Мухтаров, и то вряд ли даже на Старой Земле отыщешь…
