Последствия старых ошибок (СИ) - Бэд Кристиан (книги бесплатно читать без TXT) 📗
Экзотианская элита не сразу стала «табу» для нашей. Было немало нехороших историй о встречах «на уровне высшего руководства», пока экзоты не стали для нас «психами», а мы для них — недолюдьми.
Но сейчас «наших» в зале было столько же, сколько и «не наших». Значит, многие «наши» тоже впервые попали в этот холодный суп…
Я сидел в центре зала.
Вокруг — девятнадцать человек. Имперцев, кстати, меньше на одного. Видимо, потому, что эрцог был хозяином встречи. Он восседал чуть с боку и был преувеличенно напыщен и спокоен.
У меня спокойствие получилось не сразу. Взгляды экзотианских военных и штатских касались меня, будто тоненькие иголочки. По коже пошло покалывание, заныл затылок, а лоб нагрелся, словно в голове включили микроволновку. Тренированные, гады. Их этому учат с детства…
Будь я простым имперским парнем, наверное, спёкся бы уже на стадии «ощупывания» и рассматривания. Но я давно уже не был простым имперским парнем. И взгляды «возвращал» владельцам без особых затруднений. Нечего на меня давить, я и сам давить умею.
Больше меня заботило, что присутствующие принадлежали к довольно широкому кругу экзотианской знати. Я понял бы, собери Локьё генералов, но вон тот, худой — священник, справа от него эспер, потом — комарт торгового флота. Имена и должности светились над креслами, но почти ничего мне не говорили. Что здесь затевается–то? Среди наших были только военные — комкрыла и несколько старших офицеров. И совсем не было посторонних, даже лорда Джастина — не было.
Правая от меня, экзотианская часть зала, пребывала в напряжении. Все знали, что эрцог — один из кукловодов стремительно развивающихся событий. Это для меня два с половиной месяца тянулись невыносимо медленно. Для политики такие сроки — калейдоскоп. Многорукая власть меняла своих перчаточных кукол так стремительно, что присутствующие не знали, в какой мир они выйдут из совещательного зала «Леденящего»
А вот наши, имперские, были эмоционально скованны, но, в целом — спокойны, разве что, удивлены моей возродившейся из небытия персоной. Удивления старались не показывать. Видимо, Колин проинструктировал. Он сидел почти напротив меня, и остальные за его спиной без команды не гавкали и не мяукали. Впрочем, с подчинением в Империи всегда порядок, оттого у нас так много бунтов.
Обозвали меня военным консультантом, а устроили форменный допрос. Поставили детекторную платформу и специальное кресло. И не только достоверность моих ответов, но и нейропараметры могли оценить все присутствующие.
Правда, вопросы задавались корректно. Меня не спрашивали, ЧТО я делал на Тэррэ, спрашивали — что видел и чем, по моему мнению, могли бы заниматься в подобным образом оборудованных подвалах.
Ну и далее по списку — евнухи, полуголые женщины с вырезанными по всему телу моногамами, панно из высушенных черепов с подписями и голо, кто из политиков добровольно пожертвовал свою голову для украшения конкретного зала. Помня слова Колина, я какое–то время отвечал только на вопросы Локьё, игнорируя реплики с мест.
Реплики были, конечно, но моей нервной системой к тому моменту уже можно было забивать гвозди. Меня вывернуло наизнанку, а плоть, ставшая новой кожей, больше не болела.
Позже я сообразил, что все эти дни Колин ждал кризиса. Он и Ньиго позвал на Кьясну — на меня посмотреть. Когда я позже спросил его об этом в лоб, он кивнул и ответил, что такие кризисы — показатель определённых психических процессов. Гораздо хуже, если их нет.
Условно неудобных вопросов становилось всё больше. Экзотианцы почувствовали, что я не просто ящик с ливером, и пытались как–то зацепить, чтобы выбить из равновесия и прощупать поглубже. Я поймал взгляд Локьё, мимолетный и пронзительный, на миг мне стало страшно… Но — только на миг. Эрцог прикроет, если что. Он один знает, чего хочет от меня. И подстрахует при необходимости.
Все–то меня страхуют…
Один раз взяв недоделанного напарника, Колин носится теперь со мной, как со списанной шлюпкой. А я? Леса бросил, Влану… Как ребята на корабле — даже не знаю. Рос, молодец, хоть собаку привёз.
Я неожиданно разозлился сам на себя. И на пятом или шестом вопросе «не в тему» начал кусаться.
— Принимаете ли вы во внимание что, согласно протоколу о перемирии между сторонами, даже ненамеренное провоцирование обострения отношений рассматривается специальной комиссией по конфликтам, как злоупотребление служебным положением? Ответственность при публичном озвучивании подобных оценок и заявлений исключительно велика. Вы должны понимать, что человек склонен не только неправильно истолковывать увиденное, но даже видеть не то, что существует объективно, а то, к чему готова его психика. Вы знакомы с данными аналитики пограничных психосостояний?
Локьё поморщился и хотел, было, заткнуть витийствующего комарта, но я приподнял руку, соглашаясь ответить.
— А вы серьезно полагаете, генерал Стэфен, будто голых баб солдаты Империи видят так редко, что не в состоянии отличить их от одетых? — спросил я с протокольной улыбкой. — Но вы должны быть в курсе, что хотя бы порнография поставляется в Империю в достаточном объеме? Вы же — генерал от торговли, как я понимаю?
Я встретился с комартом глазами, фиксируя его «на белое» и не давая ответить.
С нашей стороны кто–то не удержался и фыркнул. Поставлять порнографию считалось делом зазорным, но прибыльным. А прибыль всегда даст фору порядочности.
Зал замер на миг, и сразу несколько сигналов возвестили, что количество вопросов ко мне возросло. Что, вот так? Ну что ж, спрашивайте, господа, коли не боитесь.
— Капитан Пайел, вы отдаете себе отчет в том, что ваши адекватность и психоэмоциональное состояние в момент нахождения на Тэрре могут поставить под сомнение приводимые вами факты. Параметры вашей нервной системы…
Эрцог сощурился. Тему подхватил прилизанный занудец в форме эспер–генерала Содружества. «Эсперы» — это у них такая служба безопасности.
Локьё по протоколу не мог перебить прилизанного, мог только дослушать и объявить вопрос несущественным. Но мне–то чихать на их протокол.
— Параметры МОЕЙ нервной системы, господин генерал… — я открыл рот и параллельно распрямился внутренне — воля взметнулась во мне петлёй, как удавка из сталекона, — …позволяют, наступив вам на одну ногу, выдернуть другую. Я не кабинетный работник, и мои средние данные можно оценить только в условиях, приближенных боевым. Мне продемонстрировать?
Я подождал пару секунд, вежливо наклонив голову, словно действительно полагал такой эксперимент необходимым, и закончил, одновременно завершая ментальный «захлёст» собеседника:
— Уверяю вас, генерал, в боевой обстановке я гораздо спокойней, кем на пресс–конференции. А вы можете оценить, что я и сейчас не особенно нервничаю.
Приборы действительно фиксировали показания в «желтой» зоне. А, когда я отпустил волю, цифры съехали ещё ниже. Этот феномен я знал уже — волевая сфера стоит над нервной. Если я их сейчас начну «давить», то впаду в состояние расслабленное и умиротворенное. Это поначалу я боялся в себе таких всплесков, вот тогда детекторы, может, и показали бы что–то.
Я ещё раз улыбнулся на все зубы.
Мой собеседник молчал. Он бы ответил, по крайней мере, ему очень этого хотелось, да вот незадача — помешала хлынувшая носом кровь.
Локьё лениво перебирал синийские кристаллы, которые прислали с Тэрры спасатели. Он умело делал вид, что ничего не замечает. Колин вообще повернулся к сидящим сзади офицерам и тихо заговорил с ними, по сути, прикрывая от моего неумышленного воздействия. Я понял, что мои старшие товарищи не против, если я сорвусь. Тем более что офицеры Содружества были далеко не жертвенными телами с Агле. И вполне могли противостоять психическому насилию.
В лицо мне словно швырнули горсть снега, я поймал возмущённый взгляд поджарого человека в штатском. Судя по надписи над креслом, это был Советник по спорным территориям, профессор философии Хакисам Глей.
