Наследие 2 - Тармашев Сергей Сергеевич (лучшие книги .TXT) 📗
Он сделал паузу, разглядывая разный цвет сигнальных огоньков на схеме, и ещё раз протер её тряпкой:
— Вот тут интересная ситуация! — Малевич ткнул пальцем в стенд. — Пожара не было, но в секторе пищевой органики герметично заблокирован по протоколу локализации возгорания один из гермокорпусов. Причем откачка воздуха не производилась, как я понимаю… То есть, подземные теплицы с животноводческими фермами и уровни гидропоники отрезаны от остального Центра. Вода туда все ещё подается, а вот воздух — нет. Так что там теперь один огромный морг. Могу разблокировать, если надо. — Он посмотрел на Ершова: — Чтобы потом лишний раз не взрывать люки.
— Док? — инвазивный лейтенант бросил на Виолетту вопросительный взгляд. — Что скажешь?
— Предлагаю не спешить, — она поставила на ближайший рабочий стол саквояж и принялась воевать с замком. — Мне хватает загадок с вирусом, не хватало ещё получить инфекции трупного разложения через пару дней, или чего-то в этом роде. Мы ведь всегда можем открыть этот корпус?
— В любой момент, — заверил её Малевич. — Это дело двух минут, я знаю последовательность и все необходимые коды!
— Ерш! — в дверях, ведущих вглубь этажа ЦУ, появился Репей. — Мы нашли одно тело, в Блоке Правительственной Связи. Тебе стоит посмотреть. Других трупов тут нет, обшарили всё.
Блок Правительственной Связи оказался довольно большим сектором, разбитым на несколько помещений. Вдоль стен высилось какое-то оборудование, стояли операторские пульты, компьютеры и рабочие места обслуживающего персонала. В нескольких студиях обнаружились комплекты некогда мягкой мебели, профессиональные видеокамеры на штативах, большие жидкокристаллические экраны и мониторы. Всё было изувечено, растерзано и расстреляно, технические помещения радиостанций захламлены разбитой радиотехникой, давно превратившейся в хлам. В самой дальней комнате, предназначенной, по словам Малевича, для проведения особо секретных сеансов связи особой важности, осуществлявшихся исключительно между Президентами ЦСГР, в самодельной петле висел труп.
Совершивший самоубийство человек не имел скафандра и был облачен в истлевший комбинезон с нашивкой эпидемиологического отдела. Его труп давно истлел, нижняя часть скелета осыпалась на пол грудой костей, верхняя же застряла в складках одежды, не позволяя останкам рухнуть.
— Интересный способ обезопасить себя от заражения, — Ершов медленными шагами обошел висящее в петле тело. — Док, когда вернемся, не забудь порекомендовать его научному сообществу. — Он взял труп за отворот одежды, и останки, лишившись хрупкого равновесия, с грохотом ссыпались ему под ноги. Череп покойника ударился об пол и покатился куда-то под разбитые столы. В руке у инвазивного здоровяка осталось лишь истлевшее тряпье покойника, но Ершов не обратил на произошедшее никакого внимания.
— Хазанов МНС, — прочитал он надпись на нашивке и разжал кулак, позволяя комбинезону шлепнуться в пыль следом за костями своего хозяина. — Странные инициалы. У него было два имени или два отчества?
— Он был Младшим Научным Сотрудником, — машинально произнесла Виолетта, содрогаясь от такого кощунственного обращения с останками покойного. — Его надо похоронить…
— Я только что это сделал, — сообщил Ершов, носком ботинка расправляя комбинезон так, чтобы тряпье закрывало торчащие из-под него кости. — Репей, что со спутниковой связью?
— От неё осталось только название. — Боец протянул ему пыльный автомат, тронутый ржавчиной в нескольких местах. — Зато нашли ствол. Видимо, его! — Он кивнул на валяющийся под столом череп. — Патронов полмагазина, канал ствола сильно проржавел, после крайней чистки из этого автомата много стреляли, оксидирование не спасло, ствол был старым уже тогда. Этот МНС появился здесь после того, как тут всё разнесли, надежно заперся, а потом благополучно вздернулся.
Боец подошел к лежащим на полу проломленным пластиковым ящикам с целлулоидной бумагой и разгреб ногой рассыпавшиеся листы. Под ними на паркете обнаружилась неровно нацарапанная надпись: «Навеки один».
— Автоматным стволом, похоже, накорябал, — сообщил штурмовик. — Не сразу увидели. Он с этих ящиков в петлю полез, а когда оттолкнулся, они упали и закрыли собой его последний привет.
— Ну, любил человек побыть один, — пожал плечами Ершов. — У каждого свои пристрастия. — Он обернулся к ошарашенной Виолетте: — Вот тебе и ответ, док! Узлы связи раздолбали на второй день эпидемии, поэтому связь и пропала. Но события продолжались гораздо дольше, так тщательно каждый уголок Центра за пару суток не разнесешь.
— Если на улицах нет останков, значит, их собрали и кремировали, — нетвердым голосом произнесла Виолетта. — Возможно, этот человек был последним из тех, кто это сделал. Он похоронил своих товарищей, и… — Она сглотнула комок и замолчала, стараясь не поддаваться эмоциям.
— … и спрятался от покойничков в надежном месте! — закончил за неё Ершов. — Нет, док, версия красивая, но не правдоподобная. Когда остаешься один на всём белом свете, не запираешься на все замки и не носишь с собой автомат. Времени у нас предостаточно, так что осмотрим Центр и всё поймем. А пока надо выполнить задание. — Он кивнул своему бойцу и вышел в эфир: — Внимание всем! Выходим на улицу. Пора навестить склад пищевого НЗ, пока ещё светло.
До сектора, в котором размещались стратегические склады, пришлось добираться больше часа. Дорога, ведущая туда, была завалена всевозможным хламом в нескольких местах высотой в полтора-два метра. У каждого из таких завалов Ершов останавливался и тщательно осматривал испещренные пулями электрокары и обломки мебели.
— Вас что-то беспокоит? — спросила у него Виолетта во время очередной такой задержки.
— Это баррикады, — ответил инвазивный лейтенант. — Их разрушили, но это явно баррикады. Те, что мы миновали в начале улицы, предназначались для того, чтобы задержать противника. А вот за этими уже занимали позиции. Между ними дистанция прямого выстрела, очень удобно для ведения огня. Пока противник преодолевает заграждения, он вынужден двигаться медленно, и хорошо виден. И ты имеешь возможность вести прицельный огонь из укрытия. Здесь почти все пули летели в ту сторону, — он кивнул назад, — откуда мы идем. Кто-то оборонял стратегические склады, док, больше в этом секторе нет ничего ценного. И оборонял отчаянно.
У входа в гермокорпус складов обнаружилась последняя баррикада. На этот раз даже Виолетте было ясно, что перед ней импровизированные военные укрепления. Двухметровый завал из сбитых в кучу электрокаров, грузовых прицепов, сейфов, шкафов, складской и офисной мебели был густо усыпан стреляными гильзам, и с его гребня в сторону противника торчали покосившиеся законченные стволы станковых пулеметов. Судя по всему, защитники составили баррикаду полукольцом, закрывая грузовые ворота. Всё пространство перед ней было усеяно неглубокими воронками, стены вокруг густо покрывали следы от пуль и осколков, но удержать оборону им не удалось. Баррикада была прорвана в трех местах, стена возле ворот разрушена, одна из воротных створ оставалась на месте, другая валялась далеко в стороне.
Ершов в два прыжка взобрался на гребень баррикады, словно громоздкая баллонная пара за спиной весила каких-нибудь полкилограмма, и склонился над опрокинутым пулеметом.
— Их взяли штурмом, — сообщил он. — В ленте ещё остались патроны. — Инвазивный осмотрел соседний пулемет. — И в этой тоже… Так, это уже интересно! — могучий офицер принялся рыться в баррикаде, расшвыривая её части.
Спустя несколько секунд он извлек из нагромождения изломанной мебели гермошлем с разбитым лицевым щитком. Ершов перевернул его дырой вниз, и наземь посыпался ржавый песок давно засохшей крови.
— Не похоже на пулевое, — инвазивный задумчиво разглядывал рваную пробоину величиной с кулак. — Странно… Огнестрельного оружия тут хватало, весь Центр в гильзах…
— Ерш, зайди внутрь! — зашипел в эфире голос разведчика. — Тут творилось что-то совсем нехорошее. Шаро его разберет, что происходило в этом Центре!
