Последствия старых ошибок (СИ) - Бэд Кристиан (книги бесплатно читать без TXT) 📗
Келли молчал, уставившись в землю. Выдержать взгляд командующего он и не пытался.
Шлюпка, на которой прилетел лендслер, тяжеленная махина из алюмотитана и хитинопластиков, содрогнулась, словно кто–то пытался вынести изнутри шлюзовую дверь.
Лендслер оглянулся, отводя на миг от Келли жуткие темные глаза.
Сердце зампотеха, подтянутое было к горлу, плюхнулось в пятки.
Да, приказ был. И капитан Келли отправил наверх всех, кого смог. Но Роса выпихнуть не удалось, а Дерен обнаружился ровно две минуты назад — выполз из воздуховода. Грязный, в полуразряженном спецкостюме и полубессознательном состоянии.
Шлюпка снова вздрогнула. Лендслер сдвинул брови.
Плечи зампотеха окаменели, желудок впечатало в позвоночник, но отступать он не собирался.
— Поднимайтесь! — приказал командующий.
— Никак нет, господин лендсгенерал, — веко у зампотеха задергалось. — Я вниз пойду. Нам капитана надо… это… искать.
— А с чего вы взяли, что он живой?
Келли подавился воздухом и замолчал. От командующего расходилась волна нервного напряжения, подобная всё возрастающей силе тяжести. Язык во рту зампотеха отяжелел и прилип к гортани.
— Чумной вон вылез, говорит, что знает, — Рос спокойный и равнодушный, мотнул головой в сторону вскочившего Дерена. Тот, видно, выключился на пару минут и не мог теперь сообразить, о чем идёт разговор.
Лендслер перевёл взгляд на молодого пилота, давая Келли вздохнуть.
— Хорошо, — неожиданно согласился он. — Вы и Дерен — за мной. Рос — охраняйте шлюпки.
Он обернулся и, коснувшись браслета, разблокировал «двойку».
Из шлюпки выбрался худощавый лохматый молодой мужчина. Глаза его горели недобрым огнем, он озирался и принюхивался, словно зверь.
Это был внебрачный сын эрцога Локьё, Энрек Лоо.
Нет ничего
Легче слезы,
Тяжелее слезы.
Ладонь на весы:
Левую, правую —
Которая тяжелей?
Отруби,
Проверь?
Верил ли?
В лицах
Меняются облака.
Истина.
Ветром
В солнца закат.
Пеплом.
Плетью…
Легче слезы,
Тяжелее слезы.
Влёт!
Сомнёт.
Искалечит.
Вечер.
Поверь,
Это пройдет.
Но оставит ли?..
Я отложил книгу и прикрыл глаза. Трудно мне было сейчас читать про истину. Истина содержит в себе вещи взаимоисключающие и с отдельной человеческой жизнь редко совместимые. Истина в том, что тьма и свет существуют вместе, что в один и тот же миг мы и живём и медленно умираем, что я и победитель и преступник, герой и сволочь. Всё сразу.
С правдой — легче. Правдой было то, что я выжил и уничтожил Альдиивар. Спаслись единицы. Работы по дезактивации живых кристаллов пришлось проводить с помощью наших же бактериальных форм, на подбр и лабораторные исследования времени не было.
Наши сразу же предложили помощь. Камни ещё не успели остыть, когда Дьюп связался с Локьё, и наши корабли вышли из пространства Мэтью, дав фору резерву экзотианцев минут в двадцать, не больше. Всё было срежиссировано эрцогом и командующим предельно плотно.
Историю с нападением замяли самым безобразным образом. В детали я не вникал, но меня там, по официальным докладам, и не было.
— Устал? — спросил Колин, не оборачиваясь. Он смотрел в окно. Может, ждал кого–то? Я не знал, прилетел ли он по своим делам, или на меня посмотреть?
Отвечать не было сил. Как всегда неожиданно накатили слабость и головокружение, пришлось разжимать зубы усилием воли.
— Это самый первый сборник?
— Первый. И единственный официальный. Рогард здесь вроде тебя по возрасту. Ему и тридцати ещё нет. Никто не знал тогда, что мир получил великого смутьяна вместо великого поэта.
— Это ты с Тайэ привёз?
Книжечка была маленькой, из дешевого проявляющегося пластика, сделанная по старинной технологии без возможности подкачки или изменения содержания. Она тускло светилась, ведь я не выпустил её из рук. Такие книжонки издавались «на раз», просмотрел и в мусор. Не говорящая технокнига, не голоарт, разворачивающий перед читателем целое представление, согласно его воле и образам, а блёклый кусок пластика, что суют в столовой академии вместе с дешевым напитком, влажной салфеткой и утренним расписанием на очередной студенческий день: гляньте, мол, наши же студенты и накропали…
— В библиотеке Цитадели есть настоящие бумажные копии, но именно это издание было первым. Хоть и ширпотреб, — улыбнулся Колин. И добавил, предугадывая мой вопрос. — Я летал по делам Энрека.
— Ему лучше?
— Он заявил отцу, чтобы тот проваливал ко всем чертям, и смылся. Как он полагает, в неизвестном нам направлении. Неделю болтался на Джанге, теперь вылетел на Домус. Мастер примет его при необходимости, сейчас многие пересматривают старые правила. Миропорядок в очередной раз совершил кульбит. Не без твоей медвежьей помощи, — он усмехнулся. — Это ж надо было додуматься — прыгнуть в часовой механизм ремпрессора.
— Часовой?
— Ну да. Все эти шестерёнки, где ты застрял, были механическим часовым механизмом, запускавшим раскрытие купола. Дуракам, однако, везёт. Часы остановились. С двигателем такое бы не прошло. Питался он непосредственно от планетарного ядра, и мощности там соответствующие. Если бы ты спустился этажом ниже и сунулся в запускающий редуктор, то мы бы тебя собирали по всему поместью. А так — получилось, что выжил. Хоть и помяло тебя. Но и защита костюма, видимо, какое–то время держала. По крайней мере, пока тебя закручивало между шестерёнками… — он обернулся и пристально посмотрел на меня. — Будешь рассказывать, где соврал в отчёте?
Я отвёл глаза. Свидетелей моего позора нет. А спасательные работы на Тэрре косвенно подтверждают версию, отраженную в рапорте. Отчет и рапорт мне вчера помогал писать Мерис, он умел располагать события так, как было удобно всем.
Можно промолчать. Дьюп не станет настаивать. А вспоминать было не просто противно, но и больно: грудь опять налилась свинцом, в висках застучало.
Колин посмотрел на меня обеспокоено, и это было ещё труднее вынести, чем ложь.
— Контейнер с порошком я уронил, когда нас заклинило в лифте, — пробормотал я, стараясь избегать подробностей, чтобы память не столкнула меня в сумасшествие пережитого. — Удар был сильным, контур лифтовой площадки нарушился, и эта дрянь свалилась прямо на «синий» этаж. Понятно, что там она и лопнула. Когда мы выбрались, я понял, что даже с дезактиватором туда не сунусь. Пришлось предположить, что с Агескелом живые кристаллы разберутся и без меня. А эрцога я… сбросил в этот самый часовой механизм, надеясь, что машина подавится силовой капсулой. Но скользкий гад проскочил между шестерёнками, я потерял его из виду… Выхода не оставалось — или моя более крупная туша там всё–таки застрянет, или купол закроется.
Я вздохнул. Это только на словах легко стрелять в детей и женщин или столкнуть старого больного человека в работающую машину. Пусть он трижды мразь и сволочь, но критерий ответственности не в нём — во мне. Убивать вооруженных людей — это другое. А тут… я сам себе с трудом признавался, что всё было именно так, как помню. Может, не только желание удержать закрывающийся купол, но и внутреннее несоответствие толкнуло меня следом за Агескелом в переплетение гигантских шестерёнок…
— Агескел, кстати, застрял, — вернул меня в реальность Колин. — Его просто протащило немного дальше. Может, это тебя и спасло.
— А что с ним? — я так и подскочил, даже головокружение позабыло на миг, что мы — родные браться. Но тут же вспомнило — и я рухнул. По постели прошла судорога недоумения — её маленький мозг не мог сообразить, что мне надо: лечь или встать?